Время умирать. Рязань, год 1237 [СИ] - Николай Александрович Баранов

Получив приказ оказать помощь Субедею, он откочевал всем своим юртом в низовья Итиля и тоже вступил в войну с булгарами и башкирдами. Башкирдов, в конце концов, принудили заключить мир. В булгарии сумели продвинуться далеко на север, в леса — коренные владения Булгарского царства. Но булгары и прочие поволжские народы сопротивлялись отчаянно. Потери монголов оказались очень велики. Пришлось отступить. И вот, полтора года назад на большом курултае решили послать помощь из Монголии для сокрушения непокорных племен.

— Значит, — снова вмешался в речь богдийца Ратьша, — сто тысяч пришло из Монголии, тридцать тысяч имелось у Субедея, и двадцать ему на помощь привел Бату? Получается сто пятьдесят. Или ты еще кого-то забыл?

— Нет. Это все, — ответил Ли-Хай.

Воины, слушавшие рассказ пленника, загудели. Не мудрено — сто пятьдесят тысяч! Невиданное на Руси войско. На Калку русских собралось тысяч сорок. Да еще столько же было половцев. Хоть, многие говорят, что русских было меньше. Не больше трех десятков тысяч. Да и половцев… Кто их там считал?

— Ну, сейчас-то их, наверное, стало основательно поменьше? — гася шум, спросил боярин. — Особенно тех, которые воюют уже восемь лет. После стольких-то боев.

Выслушав вопрос, богдиец покачал головой и заговорил. Осолук перевел.

— Сами монголы, составляющие костяк татарского войска потерь, обычно, несут совсем немного. Впереди себя в атаку они всегда посылают «союзников». В первую очередь из только что покоренных племен. Они, в основном, и гибнут. Сами монголы участвуют в обстреле врага, заманивании его в засаду, поскольку это очень сложное дело. Наносят решающий удар тяжеловооруженными всадниками по уже дрогнувшему противнику. Ну, или вступают в бой в самый решающий момент большого сражения. Потому, потрепанные тумены очень быстро восстанавливаются, за счет местных племен. Единственно, есть закон: собственно монголов в тумене должно быть не меньше четырех тысяч. А «союзников» не больше, чем по тысяче от каждого племени, чтобы не смогли сговориться и взбунтоваться. Так что тумены выступят на Русь в полном составе.

— Правда, в походе, я слышал, будет участвовать не все войско, — продолжал переводить Осолук. — Три тумена под командованием царевича Менгу продолжают теснить половцев на запад, не давая им прийти в себя, объединиться и дать отпор монголам. Два тумена царевича Гуюка воюют на Северном Кавказе с аланами, черкесами и прочими тамошними племенами. Два тумена под предводительством царевича Бучека останется в Булгарии и Поволжье — там неспокойно, то и дело вспыхивают восстания. Может быть, ближе к зиме они присоединятся к силам вторжения, ударив по Владимирскому княжеству со стороны устья Оки. Один тумен останется охранять коренной юрт Бату в низовьях Волги. Так что на Рязань ударят только семь туменов.

Ли-Хай замолчал, видно притомившись от долгой речи. Ратислав и его воины тоже молчали. Семьдесят тысяч против не самого могучего в Русской земле Рязанского княжества… Хорошо, если Владимир и Чернигов помогут, хотя, против такой силищи и этой помощи будет мало. А если нет? Ладно, пусть о том думают князья. Задача Ратьши скорей доставить добытые сведения и языка в Рязань. А путь предстоит еще долгий.

— Наконь! — рявкнул, пребывающим в мрачной задумчивости воинам, боярин.

Глава 6

Погоню обнаружили на второй день пути. Ближе к полудню Ратислав заметил, скачущего галопом, сакмогона из пятерки, прикрывавшей хвост отряда. Боярин и его ближник, придержав коней, приотстали и дождались гонца. Как и ожидалось, вести оказались недобрыми — за ними увязалась погоня. Отряд не менее трех сотен всадников. По виду, не половцы. Наверное, сами монголы. Пока еще далеко — верст десять. Дозорные их засекли с вершины высокого кургана-могилы. Идут по следам русского отряда. Не мудрено, что ради такой крупной птицы эдак всполошились: слишком много знает богдиец. Ну что же, попытаем, чьи кони резвей и выносливее.

Ратислав протрубил в рог, созывая дозоры, идущие впереди и по бокам. Пришпорил лошадь, догоняя, остановившийся отряд. Дождался дозорных, рассказал о погоне. Погоня, так погоня. Сакмогонам такое не в первой. Быстро проверили крепеж вьюков, чтобы не отвязались при скачке, подтянули подпруги. Готовы.

— С Богом. Вперед! — махнул рукой Ратислав. — Богдийца берегите!

Повернулся к Могуте.

— Давай с ними, я задержусь. Веди пока вдоль Дона, а дальше — посмотрим.

Ближник понятливо кивнул и дал шпоры скакуну. Остальные рванули следом. С места вскачь, выбрасывая из-под копыт куски черной земли с пучками ковыля. Степная гонка началась.

Сам боярин остался на месте вместе с сакмогоном-дозорным, поджидая пятерку, прикрывающую хвост отряда. Кони, верховые и заводные, отошедшие от скачки, наклонив головы, начали выбирать в пожелтевшей, выбитой лошадиными копытами траве, побеги посвежее и позеленее. Вскоре из-за увала показалось четверо всадников, несшихся во весь опор. Ратьша поднял руку, подзывая дозорных. Подскакав, те резко осадили коней в нескольких шагах. Разгоряченные скакуны, роняя пену с удил, плясали, норовя подняться на дыбы. Старший, немного успокоив своего жеребца, подъехал вплотную, стремя в стремя.

— Рассказывай, — велел Ратислав.

Тот провел пятерней по лицу, размазывая пыль, смешанную с потом, откашлялся, рассказал, переводя дыхание:

— Мы подпустили их поближе, чтобы рассмотреть и счесть. Это татары, не половцы, или кто еще. Не меньше трех сотен. У каждого по четыре заводных коня. Тяжеленько будет уйти от них.

Да, и в самом деле. У русичей только по одному заводному. Пусть еще по одному, если взять из угнанного табуна побитых татар. Все равно мало для такого расстояния — три коня выдохнутся быстрее, чем пять.

— Сейчас они далеко? — задал следующий вопрос боярин.

— Мы их подпустили совсем близко. Меньше чем на версту. Чтобы рассмотреть и посчитать. Потом уходили вскачь. А они идут рысью. Мыслю, оторвались верст на пять.

— Не заметили вас?

— Не должны. Уходили по балке, потом промеж холмов.

— Значит, пока идут по следу. Это хорошо — особо не разгонятся.

Сакмогон согласно кивнул. Шли выбитой степной дорогой. На ней не враз отличишь одни следы от других. Вот только свежий лошадиный навоз со старым не спутаешь, а его две с лишним сотни лошадей отряда оставляют за собой изрядно. Пока доберутся до этого места, все равно, будут идти не слишком быстро, а тут, увидев по следам, что русичи начали гнать коней, тоже прибавят ходу — догонять-то надо.

— Ладно, двинулись, — скомандовал Ратислав. И шестерка всадников поскакала вслед за ушедшим далеко вперед