Селим Ялкут - Братья
Молодые люди постоянно посещали дом герцогини. Сам Альберт бывал там ежедневно, оказывая знаки пылкой привязанности своей невесте. Михаил присоединялся к нему редко и со скуки. Его никто там не ждал. Герцогиня встречала его равнодушно, не желая простить разочарование, которое он доставил нежеланием следовать в ее свите. Казалось, несколько раз, когда взгляд ее задерживался на Михаиле, в нем можно было рассмотреть неясные огоньки. Они вспыхивали и гасли, как светлячки в глубине темного леса. Спокойное и молчаливое наблюдение за собственным окружением было в характере Миллисенты. Она была не только любопытна, как все женщины, но умна, и пыталась разбавить скромными развлечениями зимнюю скуку. Когда ждешь весны и продолжения путешествия, время тянется особенно долго. Впрочем, жаловаться на невнимание Михаилу долго не пришлось, герцогиня предложила навещать ее регулярно и читать книги, любезно предоставленные самим дожем. Она же доверила ему выбор. До этого Миллисента проэкзаменовала Михаила в искусстве риторики и осталась довольна. Актерское умение придало его голосу выразительность. Перелистывая книгу, Михаил украдкой следил, чтобы ветхость его одежды не бросалась в глаза. Герцогиня никак не обратила на это внимания, но через казначея выдала денег в счет будущего расчета. В новом более достойном виде Михаил стал являться по утрам, когда герцогиня собирала своих фрейлин. Часто он посещал библиотеку дожа, где, пытаясь угадать вкус слушательницы, подбирал книги. Впрочем, большого труда это не стоило, он остановился на старых комедиях и не ошибся. Что касается зрелищ и удовольствий, все женщины одинаковы. Он уносил книги под плащом и стал похож на студента, с чем и поздравил его Альберт.
Если герцогиня была спокойна, ровна и, казалось, почти не обращала внимания на его присутствие, узнавая более по голосу, чем виду, то многие фрейлины проявляли к Михаилу интерес. Он часто ощущал не себе их взгляды. К тому же Михаил оказался единственным мужчиной, допущенным во внутренние покои герцогини. Уж это был повод для пересудов, скрашивающий безделье. Впрочем, сплетни и досужие шутки быстро гасли, как огонь, не имеющий свежего воздуха для горения. Репутация герцогини не знала сомнений, а муж, дожидающийся ее на востоке, известен был вспышками ревности и гнева. Да и сам Михаил — достаточно замкнутый и малообщительный не мог служить хорошей мишенью для двусмысленных намеков.
Так миновала эта зима и приближался весенний карнавал, после которого следовало собираться в путь. За вязанием в покоях герцогини, в паузах, когда Михаил прочищал горло, фрейлины оживленно делились планами. Участие самой госпожи не обсуждалось, она была равнодушна к праздникам, хоть не мешала веселиться другим. Готовился и Альберт. Он советовался с Михаилом по поводу маски. Сам Михаил рассчитывал надеть свою — волчью, а пока давал советы приятелю, из которых тот, впрочем, не мог выбрать наилучшего. О своих планах Михаил умалчивал. Он уже присмотрел место на набережной, где рассчитывал выступить с жонглированием шарами и акробатическими упражнениями. Это то, что он мог делать один, а маска давала возможность остаться неузнанным. На большой заработок он не рассчитывал — на праздник съезжались актеры со всей округи, но все же… Ведь путь предстоял длинный.
Так было, пока жизнь не нарушила его планы. За день до праздника, когда он проходил темным коридором в покои герцогини, женская рука цепко ухватила и притянула к себе. Сама особа находилась за занавесом, которым были прикрыты стены. Сбивчивым шепотом, изменяющим голос, ему назначили свидание. Все было неожиданно, хоть он ощутил на лице горячее дыхание. И тут же, едва договорив, неузнанная обольстительница оттолкнула его и исчезла за скрытой дверью, оставив лишь адрес дома, куда он должен придти на следующий вечер. В день начала карнавала, когда на площади развернется праздник.
Утром Михаил украдкой рассматривал лица фрейлин. Та, что назначила свидание, должна быть среди них. Почти все нетерпеливо ждали наступления вечера. Лишь герцогиня никуда не собиралась, оставаясь с двумя степенными и не склонными к развлечениям дамами. Остальные были взволнованы и не скрывали своей радости. Михаил переводил взгляд, пытался разгадать неожиданную тайну, пока герцогиня не сделала ему замечание за сбивчивое чтение. Только тогда Михаил перестал гадать о своей воздыхательнице и предоставил событиям идти своим чередом. Конечно, он был не прочь пуститься в приключение, махнув рукой на участие в карнавале. Тайное признание разбудило его чувства. Он был готов влюбиться, но не знал в кого, а спокойствие делало его хорошим охотником.
Совсем иначе чувствовал себя Альберт. Он был огорчен. Мати кокетничала и до сих пор не открыла будущего наряда, предпочитая сама отыскать его в толпе. Не раскрывая доверчивому Альберту своих планов, Михаил предложил ему свою маску. Альберт примерил и остался доволен. — У меня есть еще — успокоил его Михаил и похлопал по мешку, где оставалась маска волчицы. — Клянусь, она другая, нас не спутают. А в этой ты можешь оставаться до конца праздника.
Когда на площади уже гудела праздная толпа, Михаил оделся неприметно, прикрыл глаза черной полумаской, чтобы не слишком выделяться среди возбужденных горожан, и вышел из дома. Теплый воздух дышал сыростью, болотистым запахом стылой воды и близкой весной. Михаил завернулся в плащ и зашагал в глубину улиц. Назначенное место было удалено от карнавальной суеты, дорога была безлюдна. Дом выходил на набережную, было тихо, лишь вода чуть слышно касалась камней. Три раза, как было условлено, он тронул дверь бронзовым молоточком. Она приоткрылась всего на треть, женская рука взяла его за край плаща и ввела внутрь. Сзади лязгнула задвижка, он оказался в полной тьме. Он протянул вперед руки, взял женщину за плечи, почувствовал упор ее рук на своей груди и нашел губами ее лицо.
На рассвете дверь выпустила его обратно, так и не раскрыв тайны. Женщина осталась незнакомкой. Она сама подсказала Михаилу время прощания, когда он поглядывал в угольный квадрат окна, дожидаясь близкого рассвета. Он пытался заговорить, но она молчала, прижав палец к его губам. Так же молча, наощупь, она проводила его и выпустила на улицу. Только так они могут встречаться. Это он понял и не настаивал на большем.
Он вернулся домой, когда начало светать. С площади Святого Марка неслись шум, крики, музыка, по каналу чередой плыли гондолы, заполненные хохочущими полупьяными людьми. Женщины тянули к нему руки. Он возвращал им воздушные поцелуи, любовная удача сделала его — обычно сдержанного — шумным и щедрым. Дома он сразу уснул.
Утром Михаил едва дождался приема у герцогини. Ему казалось, что по лицам фрейлин, он сможет угадать возлюбленную. Не может быть, чтобы она не выдала себя. Первый, кого он встретил по пути во дворец, был Альберт. Михаила поразило его бледное, огорченное лицо.
— Я не смог найти Мати. — Пояснил он. — Я был на том месте, где мы договорились. Но она не пришла. Она сама должна была подойти ко мне. Я показал ей маску. Она знала, а я не мог отыскать ее, если бы даже хотел. Она не открылась мне. Я искал ее повсюду, до самого утра. И не нашел.
Михаил молчал. Мати вышла к ним навстречу, Альберт побледнел еще больше, но она даже не взглянула на него и взяла за руку Михаила. И он тут же узнал. Конечно, это была та самая рука, то самое движение, которым она увлекла его в глубину коридора. Ошибиться было нельзя, сомнений не оставалось. Это Мати назначила ему свидание. И тут же, когда он глянул на ее руку, она, вспыхнув, отдернула ее. Опустила глаза, показывая, что ее тайна раскрыта.
— Что это значит? — Взволнованно спросил Альберт.
Мати глянула холодно. — Тебе следовало вести себя достойно. — И повела Михаила в покои герцогини, оставив позади растерянного, оскорбленного жениха. Потом, когда они повернули за угол, она еще раз улыбнулась Михаилу, приложила палец к губам и пригласила в комнату, где их уже дожидались. Несмотря на праздник, герцогиня соблюдала обычный распорядок.
Михаил был смущен, подавлен и рассеян. Мысль, что он стал виновником несчастья приятеля, привела его в смятение. И вместе с тем, он нисколько не жалел о проведенной ночи. Прелесть объятий Мати, воспоминание о свидании заглушали упреки раскаяния. Он знал, что сегодня вечером вновь будет стоять у знакомой двери. Сейчас его мысли путались.
— Если так пойдет дальше, — сказала герцогиня, прерывая сбивчивое чтение, — мне придется подыскать более выразительного чтеца. Который не запинается на каждом слове. Мати, подойди. Я хочу, чтобы вы оба читали по очереди. Тогда наш декламатор не будет таким рассеянным.
— За скромный нрав свой получил Пелей Фетиду в жены… — неуверенно начала Мати.
— Громче. — Приказала герцогиня. — Неужели всем сегодня отказал голос.
