Вальтер Скотт - Анна Гейерштейн. Или Дева Тумана

– Не по своей воле граждане Базеля поступают так, достойный ландман, – отвечал сановник. – Не только вас и ваших уважаемых товарищей, но даже мулов ваших мы приняли б с наивозвожным радушием… Но вынуждены поступить иначе.

– Кем вынуждены? – не сдержался разгневанный знаменосец. – Разве император прежде нами не научен…

– Император, – отвечал сановник, прерывая знаменосца, – теперь благонамерен и миролюбив более, чем когда-либо прежде; но бургундское войско вступило в Сундгау95, и распоряжения доставленные от графа Аршамбо фон Хагенбаха…

– Довольно, – произнес ландман. – Вы в достаточной мере явили нам свою слабость, которой и сами стыдитесь. Я понял вас. Базель расположен слишком близко к крепости Ла Ферреты, чтобы не бояться его тени. Брат, мы ведаем о вашем трудном положении… жалеем вас и прощаем вас.

– Нет-нет, прежде выслушайте меня, достойный ландман, – откликнулся сановник. – Здесь поблизости есть старинный охотничий замок графов Фалькенштейн, называемый «Graffs-lust»96, который, хотя и дыряв, но все ж не поле под небом, – его стены достаточно крепки, чтобы защитить вас не только от непогоды, но и от недругов, хотя Боже сохрани, чтобы кто-нибудь осмелился нарушить покой ваш! И еще, друзья мои! Если вы найдете в этом старом замке нечто восстанавливающее силы, как-то: вино, пиво и прочее, то употребите их без стеснения, пусть эта малая толика послужит во искупление великой нашей вины.

– Я не откажусь от дыр в стенах и крыше, – сказал ландман, – сквозь них не выльется наше презренье на город, но будет виден вам свой стыд. За угощение благодарим, но столоваться за счет тайных друзей не станем.

– Еще одно важное обстоятельство, мой дорогой друг, – сказал сановник и многозначительно взглянул на юную красавицу. – С вами едет девушка, как я смею предположить, ваша дочь. Место, куда вы направляетесь сейчас, хоть мы и сделали все, что было в наших силах, приют сносный для мужчин, но женщине там будет чрезвычайно неуютно. А потому, не лучше ли вашей дочери поехать со мной в Базель, где моя супруга станет ей матерью до следующего утра, когда я в полной безопасности доставлю ее вам. Мы обязались не впускать в город посланников Конфедерации, но о посланках в нашем обязательстве не упоминалось.

– Вы, базельцы, в хитростях искусны, – отвечал ландман, – но будет вам ведомо, что с той поры как наши предки спустились с гор, ополчась против Цезаря, и до нынешнего часа, швейцарские женщины при любой напасти не покидали своих мужей, и не нуждались в иной защите, кроме той, какую они находили в их храбрости. У нас довольно мужчин для охраны наших женщин, моя племянница разделит судьбу, ниспосланную нам Небесами.

– Прощайте ж, друг, – сказал базельский сановник. – Жаль расставаться с вами таким образом, но ничего не могу поделать… Эта заросшая травой тропинка приведет вас к старому замку, где да ниспошлет вам Небо безмятежную ночь, ибо, помимо всего прочего, его развалины имеют дурную славу. Позвольте же вашей племяннице, столь юной и нежной, переночевать в городе под моим неусыпным бдением?

– Если наш покой будет нарушен существами нам подобными, – отвечал Арнольд Бидерман, – то у нас есть сильные руки и тяжелые протазаны97, а коли доведется нам столкнуться с нечестью, мы доверимся всецело Богу и нашей праведности. Друзья мои, мои товарищи, в полной ли мере мысли и чувства ваши с моими согласны?

Ни один депутат не отрекся от слов своего предводителя, и граждане Базеля учтивым прощанием и избытком любезности постарались искупить перед гостями свою неблаговидность. После их отъезда Рудольф первым излил свои чувства относительно малодушия базельцев, будучи во все время их присутствия тих и смирен:

– Трусливые псы! Может «бургундский живодер» повыпотрошит их своими требованиями и научит, как отрекаться от дружбы взамен на благосклонность тирана.

– Бессильного тирана, – выкрикнул из толпы другой юноша, ибо многие молодые люди собрались подле своих патронов из желания присутствовать при приеме депутации базельскими сановниками.

– Нет, – вскричал Эрнст, один из сыновей Арнольда Бидермана, – они не прикрываются его приказом; но только неудовольствие герцога бургундского, не более грозное, чем ветерок с запада, им достаточный повод, чтобы отказать нам в ночлеге. Было бы хорошо мечами постучать в их ворота.

Легкий гул одобрения, возникший в кругу юнцов, пробудил гнев Бидермана.

– Я слышал, – он воскликнул, – голос собственного сына, или глупого ландскнехта98, охотника до грабежей и крови? Где юноши швейцарские, приученные ждать веленья горна воли патриаршей, невинные младенцы до, и яростные волки после?

– Я не хотел сказать ничего худого, батюшка, – залепетал Эрнест, смущенный упреком, – и тем более прогневать вас. Но…

– Ни слова больше, – оборвал его Арнольд, – но оставь наш лагерь завтра на рассвете; и по дороге в Гейерштейн, куда я повелеваю тебе немедленно вернуться, вбей себе в голову, что ни за грош пропадет на земле всяк, дающий волю своему языку в присутствии старших.

Знаменосец Берна, золотурнский бюргер и даже длиннобородый представитель Лесов приложили немало усилий, упрашивая ландмана простить провинившегося и спасти его от изгнания, но без успеха.

– Нет, мои добрые друзья и братья, нет, – отвечал Арнольд. – Молодые люди нуждаются в примере; и пусть я огорчен тем, что проступок совершен моим отпрыском, зато радуюсь тому, что провинился тот, кого я волен наказать отцовски. Эрнст, сын мой, ты слышал мою волю: отправляйся в Гейерштейн с утра, и позволь мне найти тебя совершенно иным человеком, когда я вернусь.

Юный швейцарец, весьма опечаленный и обиженный публичным назиданием, тем не менее преклонил колено и поцеловал правую руку отца, меж тем как Арнольд без малейшего признака гнева подарил ему свое благословение, и Эрнст, без звука, отступил за спины товарищей. Депутация тронулась по указанной им тропинке, в конце которой вскоре показались внушительных размеров развалины «Графской услады» – хотя было уже не настолько светло, чтобы с ясностью судить о них. Путешественники, однако, смогли заметить, когда несколько приблизились к замку, а ночь неотвратимо нависла над их головами, что три или четыре окна были освещены, меж тем как все остатки здания скрывались во мраке. Подойдя вплотную к замку, они обнаружили, что он окружен широким, заполненным водой глубоким рвом, угрюмая поверхность которого тускло отражала мерцающий в окнах свет.

Глава IX

Франсиско. Желаю доброй ночи вам.

Марцелл. До свидания, солдат.

Кто сменил тебя?

Франсиско. Ночи доброй вам.

Бернардо занял мое место.

ПРЕЖДЕ путешественники наши должны были перебраться через ров, и вскоре они заметили tete-de-pont,99 на котором возлежал подъемный мост. Впрочем, он давно обвалился, и вместо него, видимо, совсем недавно, были положены еловые бревна, позволившие путникам преодолеть препятствие и достичь главных ворот замка. Здесь ими была обнаружена приотворенная под аркой калитка, допустившая их в сумрачный свод, которым они достигли залы, приготовленной наспех для отдыха путешественников.

Яркий огонь, жадно пожиравший сухие дрова в огромном камине, разведен был давно, поскольку зала, несмотря на ее внушительные размеры, хорошо прогрелась и излучала уют. В конце ее лежала куча дров, достаточная для того, чтобы поддерживать огонь в камине целую неделю. Два-три длинных стола стояли накрытыми для явившихся гостей; а в глаза бросилось несколько больших корзин на них, как оказалось, содержащих всевозможные закуски не требующие подогрева и готовые к немедленному употреблению. Взор славного золотурнского бюргера засиял от созерцания изымаемой из корзин и раскладываемой юношами на столах разнообразной снеди.

– Ну, – воскликнул он, – эти ничтожные базельцы спасли свою репутацию: холодный прием нам вполне заменит теплый ужин.

– Ах, друг! – опечалился Арнольд Бидерман, – отсутствие хозяина лишает вкуса его угощение. Лучше удовольствоваться половиной яблока из радушных рук, чем пировать за хозяйским столом без хозяина.

– Значит нам больше достанется, – заключил знаменосец. – Но речи их зажгли во мне сомнения. Не дурно б выставить охрану в ночь, и даже отрядить патруль бродить вокруг руин. Крепость здесь отменная, оборонять ее нетрудно, хоть тут базельцы не подвели. Однако, мои достойные собратья, давайте вначале мы осмотрим замок, а уж затем выставим охрану и вышлем патрули. – Все согласились с этим предложением. – Тогда за дело, молодые люди: тщательно обшарьте все развалины – они, быть может, не нам одним приютом служат, поскольку мы теперь в соседстве с теми, кто как лис, охотней рыщет ночью в поисках добычи, чураясь мест открытых.