Нид Олов - Королева Жанна. Книги 1-3
— Король! — хрипло заревел он, — я честный воин Иуда де Ла Пуль, сиречь Курицын сын, и я силен, как два Геркулеса! Готов служить тебе! Дай только повод, и я обращу твоих врагов в привидения, которые страшны лишь по ночам, а ведь ночью мы спим и ничего не видим! Но, король, сначала я требую денег и кормов! Мои ребята неделю как едят своих лошадей, проклятье Сатаны!
— Рыцарь, ты дерзок, но ты нравишься мне, ибо скоро будешь мне нужен, — сказал государь. — Что же до денег, то ты говорил тут сущий вздор. Ты, что же, не знаешь, что король платит благосклонным взглядом, а презренные деньги дворянин берет у врага?
Рыцарь тупо стоял на коленях, словно усиливаясь понять слова государя. Человек в голубой звездчатой хламиде, в высоком астрологическом колпаке подошел и дотронулся до него жезлом.
— Исчезни, исчезни, о куча железа! — возгласил он протяжно и гнусаво, затем кивнул государю и стал рассматривать его через смарагд, как некую статую. — Король, король, ты полюбился мне. Я помогу тебе, но сначала скажи, чего ты хочешь, э?
— Я хочу победить врага, о мудрейший!
Государь встал. Ударили пушки и прокукарекали фанфары. Пажи закричали:
— Народ, слушай тронную речь! Стоять тихо, почтительно, слушать с трепетом, но не шевелиться!
Жанна повела плечами и сделала римский жест.
— Внемлите со вниманием! — произнесла она мальчишеским голосом. — Говорит великий государь маркиз Л'Ориналь, то есть мы. Наши владения довольно трудно окинуть взором и уж совсем невозможно объехать верхом. Пяткой мы упираемся в землю, теменем в луну, и нам это ничего не стоит. Мы вполне довольны жизнью и покорностью вашей, господа холопы. Но при всем этом, господа псы! — государь топнул ножкой, — при всем этом в державе нашей произошли пребольшие смуты и пренеприятные неприятности! Брат наш, Черный Принц, воровски украл у нас половину нашей необозримой территории! У черты земли, вон там, вы видите лагерь мятежника. Но все это было бы еще полбеды, гораздо хуже то, что он там занимается чтением книг, что совсем никуда не годится! Предлагаю вам, господа холопы и псы, — пойдем и уничтожим этого мятежного книжника, разорвем и растопчем его черные знамена! Пажи! Чаши!
Замковые слуги, наряженные черными невольниками, разнесли вино. Все выпили. Вино было настоящее, не маскарадное, оно теплой волной пошло по телу.
Государь швырнул кубок и потребовал:
— Пажи, скамейку!
Пажи подставили маленькую бархатную скамеечку. Государь сел в кресло и поставил на нее правую ногу.
— Холопы, целуйте ногу короля!
Господа по очереди падали у королевских ножек, разводя руки в стороны, касались губами белого сафьяна. Они не торопились, словно длили удовольствие. Жанна смотрела на них сверху вниз, и каждое прикосновение вызывало горячие токи к сердцу, к горлу, к голове.
Коротко взвизгнули фанфары, раскатилась дробь двадцати барабанов. Пажи, верхом на лошадях, приблизились к шнуру и воззвали:
— Выходи, Черный Принц, мы тебя бить будем!
Полы шатра раскрылись, и показалась Эльвира де Коссе, в таком же точно костюме, как у Жанны, только черном. На груди ее лежала серебряная цепь из львиных морд. Перед ней разостлали черную ковровую дорожку до самого шнура.
Под тихий рокот барабанов два мальчика — белый и черный — медленно шли друг другу навстречу. Жанна спиной чувствовала глаза мужчин, устремленные на нее. Она знала, что она хороша, что она нравится им. Она смотрела на Эльвиру и видела, что та тоже хороша, и чувствовала, что на Эльвиру тоже смотрят мужчины, и может быть, даже сравнивают их, но от этого ей было радостно вдвойне — за себя и за Эльвиру.
Они сошлись на середине двора, разделенного шнурами.
— Я люблю тебя, черненькая моя, — прошептала Жанна.
Эльвира ответила ей улыбкой. Сейчас надо было играть.
— Приветствую тебя, подлый брат мой, — подбоченившись, громко сказал белый мальчик.
— Чего хочешь ты от меня, самоуверенный брат мой? — спросил черный. — Почто тревожишь мои научные занятия?
— Я тебе добра желаю, брат мой, единственно добра. Твои занятия доведут тебя до ада, чего я никак не могу допустить даже в мыслях. Выходи на бой! Ты будешь убит в честной схватке, что даст тебе райское блаженство.
Черный Принц поднял красивые брови.
— Ты бел, но темен, глупый брат мой Ты хочешь войны — и я дам тебе ее. Еще посмотрим, кто победит. Прощай.
Они разошлись. Рокот барабанов превратился в грохот. Черная армия, в долгополых одеяниях, наподобие монашеских ряс, выстроилась перед Эльвирой. Рядом с ней появился человек в одежде католического прелата Жанна сразу узнала Вильбуа.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь, — заговорил он, осеняя воинов многочисленными благословениями. — Еретики пожелали воевать с нами, отправьте их в ад, им там самое место. Истинно говорю вам, дети мои, что рай принадлежит вам, и вы все попадете туда, но еще не сегодня, а потом, поэтому будьте смелы и отправляйте еретиков в ад десятками, все это вам зачтется в день Суда, можете не сомневаться. Аминь, дети мои, аминь.
Армия Жанны — полурота мушкетеров — вразвалку прошагала перед ее креслом и остановилась. Мушкетеры были одеты турками, алжирскими пиратами; стоя перед государем, они подбоченивались и скалили зубы. Давешний рыцарь, в котором Жанна наконец узнала Альтисору, с грохотом приветствовал ее шпагой.
— Король, вот мои ребята! С ними я трижды брал Рим и два раза Париж…
— И один раз Луну, — подкинул кто-то из рядов.
— Вер-рна! — гаркнул Альтисора. — И один раз Луну, мой король, и всякий раз безуспешно! Отличные головорезы, государь!
Государь коснулся пальцем плеча Лианкара:
— Мы довольны. Моисей Рубаго, пожми ему руку.
Извиваясь, как змей, Лианкар поднырнул к Альтисоре и, глядя ему в глаза снизу вверх, пожал руку:
— Король доволен. Славные молодцы!
Альтисора левой рукой поднял правую и показал армии.
— Р-ребята! Вы видели! Вот эту руку пожал кор-роль! Чистую тряпку мне, поскорее! Год не буду мыть эту руку! Не оср-рамите меня сегодня, ребята, хорошенько побейте черных! Ур-ра!
— Ур-раа! — заорали «ребята» и под звуки труб выкрикнули боевой клич государя — Пух и перья! Пух и перья! Пух и перья!
С той стороны откликнулась армия Черного Принца.
— Нафанаиил! Иерихооон! Навуходоносооор!
Принцы сели на коней, музыка заиграла марш, со стен ударили пушки. Дым застлал солнце. Иллюзия войны была полная.
Черное и пестрое воинства шеренгами сошлись у границы. Жанна и Эльвира шпагами перерезали шнуры, и начался второй акт балета.
Мушкетеры бились учебными рапирами. Побежденным считался тот, у кого сбивали шляпу: этому следовало красиво упасть и изображать убитого. Жанна поискала глазами лейтенанта Бразе. В ее армии его не было — значит, он был у черных. Она почему-то пожалела об этом.
Пестрым приходилось туго: чалмы и фески то и дело взлетали в воздух. Жанна увидела, что Моисей Рубаго и пажи, верхами, подобрались к Черному Принцу сзади и пытаются сбить с его головы шапочку. Это входило в сценарий, было условлено заранее, тем не менее Жанна, видя это, невольно закричала. — Да помогите же ему!
Ее крик был как будто бы услышан, из задней шеренги черных выскочил лейтенант Бразе — Жанна узнала его мгновенно — и отбил решающий выпад Лианкара. Эльвира тоже отмахивалась шпагой от Лауры и Анхелы, но силы были неравны. Лейтенант Бразе вертелся между четырьмя лошадьми, как дьявол; некоторое время он успевал всюду, но скоро черная шапочка Эльвиры оказалась вздетой на шпагу Лианкара. Пажи испустили торжествующий визг, перекрывший даже шум сражения. Эльвира бросила шпагу и перекинула ногу через седло. Лейтенант Бразе помог ей спуститься на землю. Лошадей развели, откуда-то взялся черный плащ, и Эльвира легла на него, закрыв глаза.
Лейтенант Бразе возопил рыдающим голосом:
— Наш государь убит! Его нет — и нам не жить! — Он сбросил с себя шляпу и упал, «как падает мертвец». Это в сценарий не входило и вообще было сыграно troppo vero[23], как выражаются итальянцы; Жанна даже вздрогнула.
— Победа за нами! — заливались пажи. — Черные, сдавайтесь, кладите оружие!
Все стихло. Появился прелат. Шагая через лежащих, он подошел к государю и склонил голову.
— Ты победил, государь, но увы! Вот лежит убиенный брат твой. Этого ли ты хотел, государь?
— Я сам не знаю, чего я хотел, — ответил государь, прикладывая к глазам платочек. — И где же ты был, святой отец? Почему ты не объяснил мне раньше, чего я должен хотеть?
— Король, король, — вмешался Гроненальдо в астрологическом колпаке, — не слушай его, он поп. Он может только плакать. А я знаю, чего ты хочешь, и сделаю это. Ты хочешь, чтобы я оживил твоего брата, и я оживлю его, э?
— Именно этого я и хочу, о мудрейший! Сделай это, и ты получишь богатейшую награду!
