Дэвид Чейни - Честь самурая. Путь меча
Пока Маса терла спину Йоши, Отоки сняла одежду и присоединилась к ним. Отоки была полной противоположностью Масы. Маса была маленького роста, Отоки – высокая. Маса была тонкая, тело Отоки было чувственным… слишком чувственным. Лицо ее нельзя было назвать некрасивым, но черты его были слишком резко выражены, чтобы можно было считать ее по-настоящему красивой. Нос слишком рельефный, слишком густые брови. Ее характер соответствовал ее внешности. Из них двоих она была более самоуверенна.
– Какой ты сильный, Йоши. Маса, посмотри на его мускулы. Он оказывается сильнее каждый раз, как приходит к нам. – Отоки улыбалась с шутливым восхищением. В ответ Маса слегка улыбнулась и надавила на плечи Йоши. – И, смотри, Маса, у него не только плечи становятся больше. – Отоки внезапно закрыла руками рот, как будто была смущена.
– Я думал, что будет только ванна, – сказал Йоши невозмутимо.
Маса фыркнула.
– Конечно, только ванна. Что ты подумал?
– Я подумал, что нахожусь при императорском дворе: очень уж красивы дамы.
– Как он мил… и развязен, – сказала Отоки, тихонько поглаживая Йоши мыльными руками. У мыла был приятный травяной аромат, от которого у Йоши закружилась голова.
– Как приятно, что ты – единственный гость, – сказала Маса, намыливая ему спину и плечи.
– Раз никого нет, может быть, вы?.. – голос Йоши замолк, молчание было полно невыраженной надежды.
– Нет, нет, Йоши, не в ванне. Мы бы плохо выполняли свои обязанности, если бы сначала не покормили тебя и не устроили со всеми удобствами.
Йоши отхлебывал ароматный зеленый чай и ел роскошный ужин – жареного воробья с рисовыми пирожками. Одетый в сухое платье из хлопчатобумажной ткани, он чувствовал себя чистым, отдохнувшим и свободным. Пока он ел, девушки посмеивались и шептались, закрываясь веерами. Йоши, сосредоточась на еде, время от времени говорил какие-то вежливые фразы. Когда он кончил ужинать, он перешел на серьезный тон.
– Дамы, – начал он, вытирая губы горячим сырым полотенцем, – вы не слышали, чтобы кто-нибудь в городе обсуждал новые налоги?
– О, Йоши-сан, мы ничего не знаем о налогах. – Их лица стали замкнутыми. Они отвернулись. Это была нежелательная тема разговора.
– Отоки, пожалуйста! Ты же слышишь, как постояльцы разговаривают. Они обсуждают дела в вашем присутствии. Ты не глупа. Ты знаешь, что происходит. – Йоши не обращал внимания на ее нежелание говорить. Он заставил Отоки ответить ему.
– Я знаю только, что в будущем году хозяину придется платить более высокие налоги.
– И что он говорит по этому поводу?
– Будет платить, хотя это очень тяжело.
– А как другие?
Лицо у нее потемнело, и она продолжала тихим голосом:
– Кто не заплатит, будет наказан. – Отоки помолчала. – Правда, есть такие, кто говорит, что откажется платить. Это одни разговоры. Шпионы князя Кичибея рассеяны по всей области; если они обнаружат людей, которые сопротивляются, эти люди будут казнены для примера всем бунтовщикам.
– Значит, есть бунтовщики!
– Не настоящие бунтовщики… Просто люди с тяжелой судьбой.
– Кто это? Скажи мне их имена.
– Я этого не могу. Как мы ни любим тебя, я и Маса, мы не можем говорить о таких вещах. Если бы это касалось тебя, было бы иначе. Но трудности наших горожан не похожи на твои. Тебе лучше не впутываться.
– А я уже впутан. Они нам тоже увеличивают налог.
– Извини, – Отоки опустила голову, искренне опечаленная. Было ясно, что она больше ничего не скажет. Он подумал об Оно, которая расплатилась жизнью за то, что дала Йоши время спастись. Он уважал служанок гостиниц и считался с их правилами, предписывающими им поменьше болтать.
– Хорошо. Забудем о налогах, – Йоши откинулся назад и спокойно улыбнулся. Неприятная тема была закрыта. – Раз мы одни, пожалуйста, приходите ко мне в комнату с вашим инструментом и бутылкой сакэ. Мы попразднуем все вместе.
Девушки оживились. Они захлопотали, убирая со стола и приготовляясь к вечеру.
После, в комнате Йоши, Маса пела и играла. Ее тонкие пальцы легко, как паутинки, касались четырех струн. Свет фонариков рисовал сменяющиеся узоры на ширмах, раскрашенных золотистым и красным цветом. От курильницы в углу распространялся аромат, одновременно горький и сладкий, наполнявший комнату опьяняющим дымком.
Музыка, свет и аромат создавали теплое, интимное настроение. Йоши поглаживал бедро Масы. Она продолжала петь, и под его ласку она спела старинную песню:
Хотя чистота лунного светаЗаставила замолчать и соловья, и сверчка,Кукушка одна постВ течение всей ярко светящейся ночи.
Йоши нашел песню забавной. Ее можно было и так понять, что, пока Будда дает свет крестьянам и монахам, проститутки выражают поклонение своим особым способом и поют ночью.
Пока Маса пела, Отоки приподняла платье Йоши. Она повернулась, подняла свое платье и откинулась назад, и Йоши проник в нее.
Маса, между тем, играла все более отрывисто и неровно. Она пела, задыхаясь, время от времени песня прерывалась нежным стоном, пока Йоши ласкал ее. Наконец она отложила инструмент, вытянулась и всецело отдалась удовольствию. Она извивалась от наслаждения, закрыв своей рукой руку Йоши и направляя ее. Вскоре она замерла, сжавшись с заглушенным криком.
Отоки положила руку под платье и придерживала Йоши, а он прижимался то сильнее, то слабее. Она вскрикнула, как от боли, и сильно вздрогнула. Оргазм наступил у нее как раз перед тем, как он возник у Йоши.
Потом все трое лежали на узорчатом одеяле, еще полные воспоминаний и аромата любви. Не в состоянии двигаться от усталости, они улыбались тайной улыбкой чувственного освобождения и радости. Через некоторое время Йоши уснул, слегка всхрапывая. Отоки и Маса кивнули друг другу. Они встали и молча собрали веера, инструмент, платья, тарелки и чашки и тихо вышли.
Поздно ночью в гостиницу явился конный отряд самураев Кичибея. Утомленные долгой дорогой, они оставили лошадей конюху и шумно потребовали хозяина.
– У вас есть комнаты для четырех воинов Кичибея? – спросил начальник.
– Да, господин. У нас сегодня почти совсем пусто. Пожалуйста, входите. Мои девушки обо всем позаботятся.
– Мы слышали о ваших девушках. Но сначала нам нужно вымыться, нужно чистое платье и сакэ.
– Может быть, что-нибудь поесть?
– Много сакэ и потом ваших девушек, – начальник засмеялся и подмигнул своим подчиненным. – Быстрей, дурак. Мы устали, мы не можем ждать еще, пока ты проснешься.
Отоки и Маса вошли молча, отвернув лица от наглых взоров самураев. Будет долгая и тяжелая ночь.
Глава 17
Наступил ясный, чистый рассвет. За окном какая-то птичка выводила трель на ветке вишневого дерева: «Твит-твит».
Свежее утро не трогало Отоки, вошедшую в комнату Йоши, чтобы разбудить его. Ее лицо распухло от слез. На щеке был синяк.
– Йоши, проснись! – она говорила настойчивым шепотом.
– В чем дело? – он сразу сел и насторожился.
– Ты их слышал вчера вечером?
– Нет… Что? Кто? – говоря это, Йоши смутно вспомнил какие-то громкие голоса, как будто слышанные во сне.
– Самураи. Люди князя Кичибея. Они напились и говорили между собою, когда отстали от нас. Они собираются примерно наказать людей, которые жалуются на новые налоги. Тебе надо сразу ухолить. Я слышала, что они упоминали Ханзо.
– Ханзо? Не может быть. Он сказал мне, что заплатит налог. Зачем им губить его? Им же очень нужны мечи.
– Я не знаю, почему они его выбрали. Может быть, он пожаловался шпиону или был неосторожен. Это неважно. А что важно, так это то, что самураи здесь. Пожалуйста, одевайся и уходи скорее. Самураи останутся здесь на весь день, так что у тебя времени всего до вечера.
– Спасибо, Отоки, – Йоши взял ее за руку. Он почувствовал, что рука дрожит, и ласково поцеловал Отоки. – Я не забуду, что ты мне помогла, – прошептал он.
– Вспомнишь о нас, когда придешь сюда опять. Теперь иди! Предупреди Ханзо, у него еще есть время скрыться.
Она приложила палец к губам в знак молчания и выскользнула из комнаты. Йоши смотрел ей вслед, и его сердце наполнялось горячим сочувствием к этим служанкам гостиницы. С ними крайне небрежно обращались мужчины, совершенно не считавшиеся с их чувствами.
Йоши оделся и, держа свои соломенные сандалии в руке, отодвинул створку. Он оглядел коридор, никого не было видно. Когда он на цыпочках шел к выходу, он услышал громкий храп в комнатах по обе стороны коридора. Хозяин ждал на ступеньках крыльца. Йоши расплатился за комнату и за еду и добавил денег для девушек. Хозяин стоял с мертвенно-бледным лицом, похожим на восковую маску, рот был плотно сжат, на лбу блестел пот. Он взял деньги и прошептал: «Торопись. Скажи Ханзо. Он должен спрятаться до вечера».
Выйдя из гостиницы, Йоши надел сандалии и быстро пошел по грязной улице. Несколько малышей молча проводили его взглядом. Он направился короткой дорогой через сосновый лес.
