Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов
Александр подошёл к указанному месту.
– Пашка!
– Сашка! – слабо откликнулся брат.
Юная, черноглазая девушка смутилась, поднялась и отошла, как будто по своим делам.
– Ну, как ты? – Александр присел на край койки.
– Я – хорошо.
– Что у тебя?
– Который раз контузило. Везёт мне на эти контузии. Взрывом шибануло по спине.
– А что врачи говорят?
– Отойду скоро. Уже ходить могу, правда, с костылями. А ты как?
– Вот, видишь, жив-здоров. Списан на берег. «Владимир» затопили, – грустно добавил он.
– Враги уже в городе?
– Нет. Боятся войти. Севастополь до сих пор горит. Я похлопочу, чтобы тебя через недельку в Петербург отправили. В столице госпитали не чета здешним – быстро на ноги поставят.
Павел изменился в лице. Помрачнел.
– Нет, Саша, я никуда не поеду.
– Как это?
– Я здесь останусь. Насовсем.
– Да с чего вдруг, Пашка?
– Извини, я так решил. Я должен!
– Да кому ты должен?
– Всем, кого похоронил.
Карс
В конце января генерал Бебутов отправил Виктора в крепость Грозную к Бакланову для встречи нового главнокомандующего отдельным кавказским корпусом. Вместо князя Воронцова государь назначил бывшего командующего гренадёрским корпусом, генерал-адъютанта Муравьёва. Павел подготовил рапорт о положении Александропольского корпуса и выехал из Алексондрополя вместе с интендантским обозом.
В Грозную прибыл без приключений, если не считать нескольких незначительных перестрелок с горцами, в которых, впрочем, никто не пострадал. В крепости его уже поджидал генерал Бакланов. Они вместе, в сопровождении донского казачьего полка выехали навстречу новому главнокомандующему.
– Вам приходилось когда-нибудь видеться с Николаем Николаевичем Муравьёвым? – спросил у Виктора генерал Бакланов.
– Нет, не приходилось. Но слышал, что он участвовал в Бородинской битве, за что получил первую награду.
– Это правда, – кивнул Бакланов. – Во всех крупных битвах побывал, даже Париж брал. А потом на Кавказе служил у Ермолова. Однажды с военной экспедицией в Хиву ходил.
– Постойте! Это же благодаря ему генерал Паскевич первый раз взял Карс, – вспомнил Виктор. – Какая-то странная история вроде-бы приключилась.
– Ещё какая – странная, – подтвердил Бакланов. – Николай Николаевич тогда прикрывал сапёров, которые первую параллель закладывали под Карсом. Турки попытались сделать вылазку, чтобы разрушить работы. Муравёв с ними схлестнулся и погнал обратно к крепости, да потребовал, чтобы его поддержали. Вот, вся армия его и поддержала. Ворвались неожиданно на турецкие укрепления, и Карс сдался. Потом Паскевич его так отчихвостил, так разносил….
– За что?
– За то, что без его приказа на штурм пошли. Паскевич – ещё тот деспот: палец в рот ему не клади. Ох, как кричал! «Что это значило? Кто это приказал? С какого повода сие сделалось без приказания моего? Как смели?» Но потом остыл. Крепость же пала. Да всё малой кровью обошлось. Вроде бы и Паскевич в героях остался. Побурчал, пошипел, да наградил Муравьёва Георгием.
– Боевой генерал – это хорошо.
– Ох, боевой! – согласился Бакланов. Но сразу предупрежу: характер у него неуживчивый. И на похвалы он скуп. Порой, его даже адъютанты не понимают.
Заметили вагенбург возле Ермоловского кургана, на дороге из крепости Воздвиженской. Впереди ехал закрытый экипаж в сопровождении драгунов, сзади армейские полуфуры, штук десять.
– А вот и наш генерал, – сказал Бакланов.
Экипаж остановился. Казаки выстроились поэскадронно, вынули шашки и отсалютовали. Из пролётки вышел седой генерал, лет шестидесяти. По-стариковски медлительный. Взгляд тяжёлый. Бакланов слез с коня, подошёл к Муравьёву. Представился. Главнокомандующий был чуть ли не на голову ниже казака-богатыря. Он внимательно оглядел Бакланова с ног до головы, резко сказал:
– Садитесь в коляску, мне надо с вами переговорить.
Вагенбург двинулся дальше, уже в сопровождении донских казаков.
– Я слышал, вы хотите в Южную армию? – спросил Муравьёв у Бакланова. – В чем же причина?
– Здесь нынче тишина. Шамиль затаился. А я не могу без дела сидеть, когда там, в Крыму, мои казаки воюют, – попытался объяснить ему Бакланов.
– Да что же вам за дело?
– Командование неправильно донцами распоряжается.
– Неправильно?
– Надобно больше дать свободы в действиях моим казакам. Они же – хлопцы смекалистые, отважные…. А их только в секретах держат, да на кордонах.
Муравьёв долго молчал, размышляя, затем изрёк:
– Знаете что, коль вам не нравится спокойная жизнь, я вас переведу в лезгинскую линию. Отдам под ваше начало четыре донских полка и конную батарею. Как вам? Даже у Платова столько не было.
– Я командовал и большим корпусом, – напомнил Бакланов.
– Количество войск – не главное. Тут дело важное намечается – Россию спасать. До вас наверняка доходят новости из Крыма. Не всё ладно у Горчакова, а вернее сказать – паршиво. Чем раньше мы откроем компанию, чем напористее будем действовать, тем более повлияем на ход самой войны.
– Так, я готов, и донцы мои готовы, – горячо ответил Бакланов. – Шашка сама из ножен просится.
– Боевой запал есть – это хорошо, – одобрил Муравьёв. – Но прежде, чем нам переступить турецкую границу, надобно о тылах побеспокоиться. Укрепить кордоны по лезгинской линии. Собрать резервы. Вообще, желательно провести общую инспекцию, да уж времени слишком мало. За Персией надо следить. Ударит падишах нам в спину – и мы пропали.
– Какая же главная задача перед Кавказской армией?
– Карс взять. А потом поглядим….
***
В конце мая русская армия быстрым маршем выдвинулась от Александрополя. Через несколько дневных переходов оказалась возле селения Аджань-кала, с севера от Карса. Ещё один отряд шёл из Аджарии.
Неприветливые скалистые горы. Кое-где на склонах редкие заросли кустарника. Лишь в глубоких ложбинах попадались корявые деревья. Зима в этих краях суровая, снежная. По ночам, даже летом бывают заморозки.
Карские укрепления представляли хорошо спланированную оборонительную систему, созданную английскими и французскими инженерами. Верки раскинулись по обоим берегам реки Карас-Чай. Каменная неприступная цитадель, будто скала, возвышалась на горе с крутыми откосами. Стены высокие, прочные, словно выросшие из-под земли. Перед цитаделью протекала небольшая река, но с глубоким руслом Карас-Чай. На другом берегу вздымались две небольшие горы. Справа Шорах, слева Чахман. По этим горам проходила сплошная оборонительная линия. С южной стороны города возводилась другая цепь укреплений.
Бакланов прискакал к главнокомандующему после разведывательного рейда.
– С южной стороны до самой кардаганской возвышенности ещё идут работы, – сообщил он. – Верки не готовы и рва пока нет. Мы можем их занять решительным натиском. Турки не успеют переправить войска с другого берега.
– Эдак вы скоро! – недовольно нахмурил брови Муравьёв. – Как я, по-вашему, брошу солдат на штурм прямо с марша? А коль отобьют нас турки, да потом погонят? Нет, штурм
