На пороге великой смуты - Александр Владимирович Чиненков
Связав так, чтобы пленник не мог даже пошевелиться, его свалили на землю. Так же связали и всех остальных. Когда очередь дошла до Наги, один из разбойников сказал:
– Этого надо вязать покрепче.
– На-ка вот ремень сыромятный, – протянул ему ремень другой.
– А выдержит? – усомнился тот.
– Ничего, и не таких выдерживал.
Связали и Нагу. Хотя убежать уже никто не мог, для верности пленников привязали к вбитым в землю кольям.
Только после этого успокоившиеся разбойники выбрались из ямы.
Шёл густой снег. Он сыпал в яму через вход, который сабарманы забыли закрыть.
Пленникам было не до сна. Связанные, они валялись на сырой земле, на перемешанной с грязью влажной соломе.
Один из пленников увидел, что Нага извивается и делает какие-то усилия, упершись в деревянный кол.
– Эй, почтенный, что с тобой? – спросил сочувственно он.
– Молчи, а то других разбудишь! – ответил со злостью Нага и снова завозился около своего кола.
Вскоре он облегчённо вздохнул:
– Наконец-то. Будь ты проклят, ремень сыромятный!
– Ты что, бежать собрался? – удивился сочувствовавший ему пленник.
– Заткнись, пень! – рыкнул Нага, безуспешно пытаясь расслабить узлы на ремне, стягивавшем ноги.
Остальные пленники, видя, как упорно освобождается от пут Нага, тоже попытались освободиться от своих верёвок.
– Ох, а я привязан крепко, – простонал кто-то из них.
– А ты не рыпайся и жди, когда я освобожусь, – посоветовал Нага. – Освобожусь я и помогу всем.
Узлы на ремнях, связывающих ноги, были намного крепче, чем на руках. Нага обломал все ногти, но так и не смог ослабить их. Дотянуться зубами до них он тоже не мог. И даже обшарив карманы, не нашёл ничего, чем смог бы ослабить сыромятные путы.
Выручил всё тот же, больше всех сочувствовавший ему узник.
– Посмотри у меня в правом сапоге, – сказал он. – Там должен быть нож.
Нага с трудом дотянулся до сапога соседа и снял его. В нём действительно оказался маленький нож с тонким лезвием.
– Для чего ты носишь с собой эту безделушку? – удивлённо спросил он.
– Иногда я им бреюсь, – охотно ответил узник. – Я всегда ношу с собой и большой нож, но его отобрали.
– Хорошо, хоть этот не нашли, – удовлетворённо бросил Нага и принялся сосредоточенно срезать с ног ремни. – Может, он поможет сохранить наши жизни.
– А теперь мы их сохраним, что ли? Нас всё равно здесь собрали всех, чтобы продать в рабство. А быть рабом намного хуже, чем распроститься с жизнью.
– По правде говоря, – подал голос узник из дальнего угла, – я что-то совсем не хочу помирать. И рабом ещё больше быть не хочу.
– Да и незачем! – сказал Нага, распутавшись и разрезая верёвки у своего соседа.
– Что же теперь будем делать? – спросил кто-то.
– Как что? Бежать! – ответил Нага.
– Ну, ежели так, то айда!
– Тише! – остановил ринувшихся к выходу людей Нага. – Выходим по одному и разбегаемся в разные стороны. Сейчас снег идёт, и он быстро заметёт наши следы.
Он первым подошёл к стене. Но она была крута и, вымокнув под таявшим снегом, сделалась скользкой. В стене не было ничего, за что можно было бы ухватиться или опереться.
Помогли освободившиеся узники. Они подсадили его снизу. Выпрямившись, Нага ухватился одной рукой за край ямы, подтянулся и другой рукой ухватился за кол, вбитый рядом с входом. Ловким прыжком он выскочил наверх…
* * *
Албасты зарылся лицом в подушку, словно желая выдавить, вытеснить из головы образ Амины. Но воспоминания не исчезали, а лишь ускоряли свой бег, и всё новые и новые картины одна за другой, как яркие пятна, проносились перед его закрытыми глазами. Вспоминается всё, что случилось за последнее время: покойный Жарден, доверчиво смотрящий в его глаза, Амина… И он, Калык, который забавлялся всем этим. И жил с ними рядом, ел из одного котла, пил. Теперь ему в мучительном бреду казалось, будто он испортил им жизнь. Растоптал их, раздавил и уничтожил. Потом его мысли окончательно спутались, и ясным осталось только одно: Жарден убит, потому что он, Калык, предательски ударил его сзади кистенем по голове, Амина где-то скрывается, а вот Садык…
Албасты вышел из юрты. Калык умер подвешенный за шею на дереве казаками. А из него возродился Албасты – злой дух, который…
Увидев, что один из пленников, уцепившись за край ямы, пытается выбраться наружу, он, закипая от ярости, закричал:
– А ну вставайте, хорьки вонючие! Скорей, проклятые. Рабы разбегаются, а они…
Из юрт выскочили его беспечные воины.
– Где? Кто? Куда? – растерянно выкрикивали они.
– Всех переловить, а то вас самих на кол всех пересажаю!
Сабарманы бросились отлавливать разбегавшихся узников. Тех, кого ловили, тут же избивали прикладами ружей и нагайками. Избиваемые жутко кричали.
– Вай, вай, вай! – истошно вопили они. – Аллах… Господь… Смертушки пошлите. Смертушки нам пошлите-е-е…
Вскоре всех беглецов выстроили перед юртой Албасты.
– Все здесь? – хмуро спросил он.
– Как будто все, Албасты, – ответили разбойники.
– Верните их в яму да привяжите покрепче. Если ещё раз разбегутся, посажу вас вместе с ними.
Он окинул своё воинство презрительным взглядом и вернулся в юрту. Сабарманы вооружились крепкими ремнями, бросали в сторону беглецов ругательства и проклятия.
– Вот они, бараны смиренные! Разбежались, как крысы, и верёвки порезали!
– Только как вот они это сделали?
– У них был нож, а мы и не заметили!
– А ну нож отдайте, скоты! – набросились на пленников разбойники, и в воздухе засвистели плетки.
– Нет у нас ножа, – закричали они, закрываясь руками от наносимых ударов.
– А я вам говорю: отдайте! – заорал один из сабарманов и ударил ближайшего пленника по окровавленной голове.
– Не бей, а то помрет, – ухватил его за руку стоявший рядом разбойник. – Мы лучше обыщем их всех!
– А подохнут, шайтан с ними!
– Ишак тебя нюхал, Сабир! А кого мы на базар в Хиву погоним?
Всех обыскали, но ничего режущего не нашли. Пленников опустили обратно в яму и опять крепко-накрепко связали. Один из кольев оказался «незанятым».
– О Всевышний, один сбежал! – бледнея, проговорил один из разбойников.
– Их было тринадцать.
– Сколько их сейчас?
– А теперь их двенадцать.
– Так, убежал тот, молодой, которого мы в Сеитовой слободе сцапали!
– Если Албасты узнает, он шкуру с нас спустит!
– И что делать будем?
– Надо обыскать степь.
– Слушайте вы, – обратился джигит к пленникам. – Отпущу сразу того, кто мне скажет, куда побежал отсутствующий пленник.
– Вон в ту сторону! –
