Инна Сударева - Ловите принца! (Щепки на воде)
Теперь все шло не так — в Илидол явилась неприятность, посерьезней сентябрьского ливня.
Город спешил приготовиться к осаде. Надо сказать, что илидольцы еще неделю назад под руководством инженеров взялись укреплять обветшавшие кое-где стены, очищали и углубляли рвы вокруг города, а насыпи и брустверы, наоборот, делали повыше и покруче. Проверялись и чинились оборонительные баллисты и прочие хитрые устройства.
Городской совет отдал много приказов, которые должны были привести жизнь в городе в соответствие с наступившим военным временем. Это, в первую очередь касалось запасов оружия, провизии, дров и лекарств. Все перечисленное собрали в специальные склады, а каждому складу назначили смотрителей и обслугу.
Не бездействовали и осаждавшие. Дежурившие на стенах воины видели, как мечутся по долинам и холмам огни передвигающихся отрядов. За ночь дружинники лорда Гоша взяли Илидол в кольцо, перекрыв все три дороги, ведущие из города. Основной лагерь разбили напротив Главных ворот, на безопасном расстоянии.
Когда же хлынул дождь, а пасмурные тучи чуть-чуть посветлели от поднявшегося на востоке солнца, отряды лорда выстроились боевым порядком, и пронзительные звуки рожков и труб объявили о начале штурма.
Им отозвались рога Илидола — город объявил, что готов защищаться.
— Баллисты, катапульты — готовсь! Стрелки — готовсь! — уже привычно командовал Пек, рыцарь Илидола. — Как только они станут досягаемы — долбите!
Капитан Альвар, носившийся по городу и проверявший другие отряды, что стояли на страже Низких ворот и Воробьиных ворот, поручить оборону главной цитадели именно ему — Рифмачу. Приставил лишь к парню для помощи и совета одного из опытных рыцарей — пятидесятилетнего пышноусого Тофана, большого любителя пива и копченых свиных ребер, но, ко всему прочему, и большого знатока штурмовых и оборонительных премудростей.
И вот Пек, почти с головы до ног закованный в знатные рыцарские доспехи, в кафтане из синего шелка с белыми башнями на груди и спине, стоял на стене, над воротами, вместе с лучниками и арбалетчиками и зорко следил, как приближаются осаждающие. У него в руках тоже был арбалет, а глаза под грозно сдвинутыми бровями полыхали решимостью наспустить тучу болтов в противника. Защищать Главные ворота и цитадель вместе с ним встали верный друг Ларик и те из ребят, кто причислил себя к отряду Пека: Карл с братьями-близнецами и рыжий Тит. У всех было что-либо стрелковое — лук или арбалет и колчаны, в которых стрелам было тесно. Эти парни также мечтали вонзить как можно больше смертоносных жал в наступающих врагов.
Рядом с молодыми защитниками города, в похожем стальном облачении, но без арбалета и лука, а с прутком с кусками жареной телятины, находился сэр Тофан. Пользуясь затишьем, он набивал свой большой живот вкусным мясом и рассказывал юному Пеку и его товарищам о своем прошлом, полном жарких сражений и славных побед.
— Когда мне было столько, сколько тебе, я воевал с нашим королем в дальних краях, — повествовал Тофан. — Я тогда был простым оруженосцем, но во время битвы за долину Валуйло я сражался, себя не жалея, и еще спас жизнь своему тогдашнему господину, барону Сами, которого тяжело ранили. Я вынес его с поля боя, то и дело убивая нападавших на нас врагов. Вот за это меня и посвятили в рыцари. Барон вручил мне меч и подарил мне одного из своих жеребцов, прекрасного белогривого Снегопада, который мне потом долгие годы верой и правдой служил…
— Очень интересно, — оборвал его рассказ Пек, не очен довольный тем, что во время штурма с ним рядом будет этот толстый старикан (так юноша про себя обозвал Тофана). — Но закончите вы историю чут позже…
Первое слово в штурме сказали две вражьи катапульты. Установленные с ночи на дальних холмах, они хрипнули в сторону Илидола спускаемыми механизмами, и обрушили на городские ворота и стены увесистые каменные глыбы. Одна довольно метко ударила в Красную башню и повредила древнюю кладку, выбив из нее кирпичи. Вторая уже на излете ухнула в ворота. Те отозвались гневным грохотом и оглушительным звоном скрепляющих цепей, но легко выдержали атаку — были на совесть сработаны.
Катапультам, к радости горожан, тоже досталось: одна из них при толчке не удержалась на мокрой и скользкой от дождя почве и с тем стоном, которым жалуется на несчастную судьбу подрубленное дерево, завалилась на бок, под испуганные крики своей обслуги. При падении сломала одну из своих же опор.
Такое происшествие илидольцы встретили ликующими криками: битва началась хорошим для них знаком.
— Ничего другого я и не ожидал, — посмеялся с штурмующих сэр Тофан. — Кто ж на таком неровном месте катапульту устанавливает? Только тупоголовый баран, а у лорда Гоша много болванов на довольствии! Вот наши баллисты закреплены, как надо! И отработают свое, как надо! Я сам проверял!
К Илидолу, тем временем, с воем и воплями шли-торопились фашинщики (они прекрасно знали, что их судьба в этом стражении — самая незавидная). За ними, вперемешку с пехотой и лучниками бежали воины, тащившие лестницы. Дальше гарцевали в седлах конные рыцари. Уже рядом с ними тяжело, проседая в грязь, катился окованный железом таран и ползла-подползала осадная башня.
— Можно начинать, — шепнул Пеку Тофан.
Юноша махнул рукой — полетели капли с его стальной наручи на кольчугу друга-Ларика — и первым натянул тетиву, а за ним — и остальные защитники города.
Баллисты и катапульты тоже были послушны командам молодого рыцаря: на отряды Гоша они со скрипом и свистом обрушили такие неприятные вещи, как камни и просмоленные горящие клубки из пеньки и всякого мусора.
Усеивая свой путь ранеными и убитыми, осаждающие прибавили скорости, приближаясь к стенам Илидола: так они надеялись свести людские потери к минимуму.
Фашинщики, принимающие на себя первые удары городских стрелков, с отчаянными криками неслись вперед. Связки прутьев и соломы, которые волокли воины, были чем-то вроде щитов, но не настолько надежных, чтоб полностью закрывать от стрел и болтов. Многие падали, но большинство все же достигло крепостного рва и принялось сваливать в него фашины. Те, кому это удавалось, тут же хватали из-за плеч луки и начинали ответно обстреливать сыплющие на них стрелы стены, и довольно метко.
Ларик, из-за своего хорошего роста и больших размеров, одним из первых получил стрелу в тело — она попала ему в левое предплечье, когда он сам целился, высунувшись за стенной зубец. Пробила кольчужный рукав и вошла достаточно глубоко.
— Вот паскуда! — чересчур эмоционально отреагировал на такую незадачу Ларик, роняя лук и приготовленную стрелу вниз — на камни приступов цитадели.
— Уходи! — сразу приказал ему Пек, стрелу за стрелой посылая в ряды наступавших. — Тебя перевяжут — и снова в строй! Надеюсь, сможешь?
— Без вопросов, братец, — усмехнулся здоровяк и побежал к лестнице, чтоб спуститься вниз и получить порцию бинтов от гарнизонного лекаря, который с ночи приготовил свой лазарет и помощников к напряженной работе.
Пек не мог себе позволить проводить друга, хотя очень хотелось: и проводить, и узнать, насколько серьезно тот ранен. Но сейчас, когда враг подобрался вплотную к стенам, начал сбивать их защитников и уже грозился приставить длинные ясеневые лестницы, ни одна пара рук не была лишней. Поэтому юноша лишь плотнее свел брови, стиснул зубы и заставил свои глаза видеть вдвое зорче, а руку — спускать тетиву вдвое быстрее.
Он, как и Карл, и Тит-Лис, целил в солдат, которые пытались установить лестницы. Сбивал их наземь, метко и безжалостно пронизывая стрелами шеи. Это было опасно — для таких выстрелов приходилось далеко высовываться и перегибаться. Именно поэтому в юношу попали два-три вражеских болта. Однако рыцарские доспехи Пека оказались прочнее и надежней кольчуги простого воина, и меткие стрелы лучников Гоша отскочили от лат и шлема Рифмача.
Стоявшие рядом с Пеком близнецы, Эйгон и Платин, отлично управлялись со стальными арбалетами. Только из этого грозного стрелкового оружия можно было пробить прочные латы рыцарей, и то не наверняка, поэтому в качестве целей братьев привлекали всадники под яркими флажками.
— А вот и Гай Гош! — кровожадно объявил Карл, указывая на всадника в богатых золоченых доспехах, который махал длинным синим, мечом, призывая воинов атаковать; его шлем, высокий, остроконечный, был украшен тяжелой стальной короной (она выполняла еще и защитную функцию). — Эй, Платин! Снимешь его — под твой щелбан свой лоб подставлю!
— Ага! — отозвался Платин, приложил взведенный арбалет к плечу, присел на одно колено и начал целиться.
Из этой дерзкой затеи ничего не вышло — рыцари лорда Гая превосходно охраняли своего сюзерена, и один из них сразу увидал приготовления стрелка на стене. И, заметив, принял меры: выхватил дротик и метнул его в Платина.
