Эвелин Энтони - Виктория и Альберт
Лондонский люд снова охватил дух сентиментальности, и все восторженно приветствовали Викторию. Когда объявили о ее предстоящем замужестве, стали поступать дружелюбные послания. Но подобно лучам солнца, проглянувшим перед бурей, настроение вскоре переменилось. Партия тори, пресса и большая часть населения только и ждали возможности проявить свое плохое отношение к королеве и ко всем тем, кто был с ней связан. Вельможи, лишившиеся своих постов, когда королева воевала по поводу своих фрейлин, и которых она не приглашала на вечера и балы, да еще постоянно старалась тем или иным образом унизить, собирали силы для ответной атаки.
Мельбурн, ослепший от чрезмерного увлечения королевой, понятия не имел, как люто ненавидят его идола. Он представил билль, где просил пятьдесят тысяч фунтов в год на содержание будущего мужа королевы, и думал, что его утвердят без обсуждения.
Однако этот билль вызвал самые резкие возражения. Над королевским женихом издевались, называя не иначе, как нищим, ничтожеством и паразитом, которого лорд Мельбурн пытался пристроить к английским доходам. Принадлежность к определенной религии и вероисповеданию принца Альберта не была четко определена, отметил кто-то из парламентариев, и поднялись вопли подозрений, что консорт Виктории – тайный папист и католик. Женился же его дядюшка Леопольд на папистке, когда стал королем Бельгии, так что нельзя быть уверенными, что и этот брак не является очередным заговором Рима, чтобы папизм и католицизм проникли в страну.
Принадлежность Альберта к протестантам должна быть подтверждена так, чтобы ни у кого не оставалось ни малейших сомнений. Что же касается суммы, которую правительство ее величества намеревалось выделить ему, то ее величество, конечно, осознает нелепость этой цифры. На какие дела он может тратить подобные деньга? Джентльмен, о котором идет речь, может быть мужем королевы, но он должен доказать, что способен стать полезным для страны и в другом качестве.
Даже некоторые служители церкви, до которых дошли слухи о скрытом католицизме жениха королевы, высказывали возмущение в палате лордов. Об этих деньгах сообщали в каждой газете, и опять на королеву и ее консорта обрушился поток критики. Печатались и раздавались на улицах карикатуры на принца Альберта, где его изображали в бриджах с заплатками и с протянутой рукой. Когда возник вопрос о первоочередности наследования престола, то королевские дядюшки, чьи надежды на будущее были полностью развеяны новостями о предстоящей свадьбе, начали громко протестовать, тесно сплотив свои ряды.
Даже Мельбурн понимал, что парламент поддержит их вопреки желанию королевы, поэтому он отозвал свой билль. Положение Альберта должно решаться в Совете, тогда детали процедуры не станут известны всем.
Мистер Гревилль, по долгу службы проводивший много времени в Букингемском дворце и Виндзоре, со злобным удовольствием отметил унижение и ярость королевы. Он также заметил, что Мельбурн пребывает в невероятном напряжении. Он сильно похудел и поседел, его движения стали заторможенными, как будто он безмерно устал.
Все знали, что резкий язык Виктории не щадил никого. Герцогиню Кента дочь резко отчитала за то, что та явилась к ней без приглашения. А когда прибыли газеты, то начались слезы и сцены возмущения, даже просочились слухи, что любимому министру она тоже наговорила много резкостей.
Как-то утром, встретив Мельбурна в коридоре Букингемского дворца, Гревилль остановил его. К этому времени Виктория согласилась принять сокращенную сумму на содержание принца-консорта в размере тридцати тысяч фунтов в год и отказаться от его претензий на первоочередность наследования по отношению к ее дядюшкам. Это стало триумфом ее врагов. Мельбурну трудно было убедить королеву сделать правильный ход. Гревиллю он никогда не нравился, но он мог себе представить, сколько тому понадобилось такта и терпения, чтобы уговорить ее величество перестать настаивать на своем и не давить, дабы не вызвать еще больших волнений и возмущения.
– Доброе утро, милорд. Вы здесь так рано?
Мельбурн усталым жестом откинул волосы со лба.
– Я только что ушел от королевы. Черт побери. Гревилль, я даже не представлял себе, сколько возникает проблем, когда готовится королевский брак.
– Но, кажется, главная проблема уже разрешена, – ответил Гревилль. – Надеюсь, что ваши усилия были оценены должным образом. Вы совершили поистине чудо, наставив королеву на путь истинный!
– Бог мой! – парировал Мельбурн. – Я занимаюсь этим утром, днем и вечером!
Гревилль глянул на него и улыбнулся. Она, наверное, вымотала ему все нервы, если даже Мельбурн с его опытом и умением очаровывать уже устал от всего. Гревилль подумал, каково будет строгому немецкому князьку, когда ее величество очнется от первых увлечений и удовольствий замужней жизни.
Глава 7
Второй раз в этом году принц Альберт ехал в Виндзорский замок. На этот раз с ним не было Эрнеста и он понимал, что теперь уже не вернется в Кобург. Виктория приняла его одна и вместо сестринских объятий подошла к нему вплотную и подставила губы для поцелуя. Как обнаружил Альберт, она ждала, что он станет неустанно целовать ее, когда вечером они впервые остались одни. Кроме того, ее рука постоянно искала его руку, а глаза неотрывно глядели на него с выражением невинного обожания, от чего ему становилось не по себе. Он ужасно устал и был в плохом настроении. Принц страдал от воспоминаний о счастливых месяцах, проведенных в своем доме в Кобурге, тосковал по своей любимой семье, немудреным развлечениям сельской жизни и более всего от недостатка покоя и одиночества, так милых его сердцу. Он скучал по дому и боялся будущего. Какова эта энергичная маленькая женщина, которая тесно прижималась к нему и говорила не переставая, считая, что она здесь самая главная? Неужели через несколько месяцев она станет его женой и после этого он уже не сможет остаться один в тишине своей комнаты, потому что она последует за ним и туда?!
Он совсем не знает ее. И тем не менее будет вынужден провести с ней остаток своей жизни. Ему придется заниматься с ней любовью, не нарушая правил приличия и не косясь одним глазом на дверь, но при этом он все равно будет чувствовать себя неловко в отсутствие любви. Ведь она ему даже не нравилась.
– Я так скучала по тебе, дорогой мой, – призналась ему Виктория. – И еще очень радовалась, что ты приедешь сегодня, и поэтому не спала всю ночь. О Альберт, разве ты не рад, что мы снова вместе?
– Конечно рад, дорогая кузина, – быстро сказал он. – Вы не спали всю ночь и, наверное, очень устали. Уже поздно, и мне не стоит вас задерживать.
– Но сейчас я уже больше не чувствую усталости! – Ее глаза сверкали от прилива энергии. – Когда вы здесь, мне так хорошо! И вы больше не должны называть меня «кузина». Вы должны говорить «Виктория» или что-то другое, что вам больше нравится… Скоро мы станем мужем и женой, – добавила она.
– Хорошо, Виктория.
– Мне столько нужно вам сказать, даже не знаю, с чего начать! Наконец решен вопрос с вашими деньгами. Вы станете получать тридцать тысяч фунтов в год на свое содержание. Парламент принял билль.
– Я знаю, – ответил он ей. – Но Стокмар сказал мне, что раньше на содержание принца-консорта королевы выделялись гораздо большие суммы.
Он нахмурился и повернулся к Виктории.
Стокмар, зная о предыдущих случаях, необдуманно рассказал ему о них еще до того, как в Германии стало известно о разногласиях в английском парламенте. Принца не сильно интересовали деньги, но тот факт, что парламент дал ему гораздо меньшую сумму, задевал его самолюбие.
– Времена изменились, – быстро заговорила Виктория. – Как говорил лорд Мельбурн, глупо не брать то, что тебе дают. Кроме того, это не такая уж маленькая сумма.
– Я никогда не был богатым, – заметил Альберт. – Меня это не волнует. Я бы вообще предпочитал ничего не получать, если твои люди выдают мне эти деньги против воли.
«Твои люди, твои подданные». Он не желал говорить этого и сразу заметил, как напряглось ее тело.
– Альберт, они станут и твоими подданными. Конечно, не в такой степени, как моими, потому что я – королева. Но когда ты женишься на мне: тоже станешь англичанином.
– Я очень ценю это. – Теперь надулся принц Альберт. – Но до сих пор у меня сохраняется моя личная гордость.
– И у меня тоже.
Виктория настолько резко ответила ему, что сама себе поразилась. После всех уловок, к которым она прибегла, чтобы получить для него требуемую сумму, после всех унижений и стараний, что ей пришлось перенести и вытерпеть и о которых он даже не имеет ни малейшего представления, ее здорово разозлили его жалобы.
– Так как вы станете моим мужем, то не меньше вашего страдает и моя гордость. Поверьте, я бы предпочла, чтобы мой парламент проголосовал за выделение обычной суммы. И сделала все, что было возможно. И пока мы обсуждаем этот аспект, Альберт, дорогой, мне лучше заранее предупредить вас, что более всего требовали снижения выделяемой вам суммы члены партии тори. Я не желаю, чтобы вы вмешивались в политику, это было бы несправедливо по отношению к вам, но с партией тори невозможно иметь никаких дел. Я стараюсь дистанцироваться от них и уверена, что вы займете ту же самую позицию.
