Виктория Балашова - Гибель Армады

— Что же выходит? Посмотрите, — Антонио показал рукой на горизонт, весь закрытый испанскими кораблями, — они пугают одним своим видом.

В среднем длина судна достигала сорока метров, ширина колебалась от восьми до шестнадцати. Высокая корма, от трех до пяти мачт, солдат около шестисот, на некоторых пушек было около пятидесяти — английские суда в полтора раза меньше! Издалека они не устрашали совсем.

— Опыт англичан в основном основывается на пиратских выходках Дрейка, — заметил де Лейва, — в этом их единственное преимущество, но мне кажется, они именно его собираются использовать.

Потихоньку выстроившись в полумесяц, дождавшись тех, кто отстал, Армада пошла дальше. К тому времени все галеоны Дрейка обогнали испанцев и присоединились к основным силам. Капитаны с удивлением обнаружили, что англичане могут вести себя как заблагорассудится. Ветер вновь был на их стороне. Они маячили у собственных берегов, не давая ни шанса на него высадиться.

К вечеру ситуация не изменилась. Армада четким строем, неторопливо — а иначе она и не могла — двигалась в сторону Кале. Это был единственный дружественный порт во Франции, к которому надеялся пристать герцог Медина-Сидония. Он также понимал, что просто так дойти до него он не сможет. Бой будет ему навязан задолго до того, как он объединится с силами Пармы.

Антонио не сходил с палубы. Он не желал спускаться в каюту и вглядывался в простиравшуюся перед ним темноту. Вода плескалась о борт, словно притворяясь тихой, безвредной и вовсе не способной ни к всплескам, ни уж тем более к штормам. На небе сияли звезды, луна надкусанным блином освещала пролив.

Неожиданно мимо прошел слуга де Вилара. Он больно пхнул Антонио в бок и оскалил кривые зубы в злобной усмешке. Антонио в недоумении посмотрел на коротышку. Тот скривил еще менее приятную рожу и забормотал что-то типа «извиняйте, сеньор». Антонио фыркнул в ответ.

— Вот наглец, — пробурчал он себе под нос, — и ведь даже на дуэль не вызовешь. По рангу не подходит, да и запрет герцога не следует нарушать.

Армада подошла чуть ближе к английскому берегу. Герцог велел дать залп. Через некоторое время от эскадры адмирала Говарда отделилось небольшое судно. Корабль подошел поближе к испанскому флоту, затем, словно оценивая ситуацию по ходу дела, пошел не в центр полумесяца, а к его левому краю. Антонио во все глаза смотрел за маневрами легкого суденышка.

— Не к нам ли он идет? — нахмурился де Лейва.

И действительно корабль подошел на безопасное расстояние к каракке «Санта-Мария» и пальнул в ее сторону. Ядро, как и накануне, не долетело. Кораблик развернулся и пошел обратно.

— Зачем они это проделывают? — в недоумении спросил Антонио.

— Они с нами играют. Пытаются показать, что не напуганы, а напротив, готовы сражаться на равных, — де Лейва покусывал ус, — почему подходят именно к нам?

— Может, думают, мы тут главные? — предположил Антонио. — Бросают нам вызов, потому что мы похожи на флагманский корабль?

— А что? Это мысль! — кивнул дон Алонсо. — Наша каракка очень большая, побольше, чем галеон «Сан-Мартин», на котором идет герцог. У нас подняты все флаги. А так как на «Санта-Марии» находится много знатных вельмож, то и флагов немало. Скорее всего, ты прав. Медина-Сидония находится в середине полумесяца. Видимо, со стороны кажется, что мы в авангарде, ведем за собой всю Армаду.

— Вот нам достанется! — вырвалось у Антонио.

На кораблях начали заряжать пушки. Навстречу Армаде уже шли англичане. Они не стали атаковать середину полумесяца, как ожидал герцог и де Лейва. Разделившись на две группы, эскадры обходили испанский флот, нацелившись на его суда, расположившиеся по краям.

— Достанется и раньше, чем ты думаешь, — крикнул дон Алонсо, — за кого бы они нас ни принимали, но первыми явно собираются атаковать нашу армаду.

Тут уже ядра посыпались как град с неба. Они плюхались в воду, порой не достигая цели, но шум теперь стоял невероятный. У Антонио закладывало уши: палить начали и с «Санта-Марии», и с других кораблей Левантийской армады. Боковым зрением Антонио заметил, что вторая группа английских кораблей подошла к правому краю полумесяца.

— Больно быстро идут, — прокричал в ухо Антонио де Лейва, — мы не успеваем разворачиваться с такой скоростью!

В то, что происходило вокруг, верилось с трудом: огромные испанские исполины не справлялись с небольшими, пусть не совсем карликовыми, но почти в полтора раза меньшими созданиями англичан. Антонио успел отметить, что на английских судах отсутствовали украшения, на корме, на носу, по бортам. Конечно, со стороны Армада выглядела куда красивее и основательнее. Кормовая надстройка на «Санта-Марии» имела несколько ярусов с каютами для вельмож. В рундуках некоторые доны везли с собой даже посуду тончайшего фарфора, многие в них хранили украшения и оружие, в большей или меньшей степени облепленные драгоценными камнями и золотом.

Корму украшали резные балконы. Народу на «Санта-Марии» насчитывалось около тысячи человек, и тащила она на себе тридцать пять пушек, часть из которых палила сейчас по неприятелю. Если всю Армаду называли плавучим городом, то один галеон, каракка или галеас мог вполне сойти за целую улицу.

Грохнуло, и палубу заволокло дымом. Ядро, словно жившее собственной жизнью, прокатилось по дощатому настилу и свалилось в море. С нижней палубы послышались стоны: все-таки кого-то ранило. Антонио только и оставалось, что крутить головой по сторонам. Священники молились, не обращая внимания на происходившее вокруг, матросы и солдаты выполняли приказы командиров, де Лейва внимательно следил за ходом боя. Дон Алонсо значился commander-designate[5]. Но с его мнением считались. Тем более, почти все командующие знали: если Медина-Сидония по каким-то причинам не сможет более командовать Армадой, на его место по тайному приказу короля заступает де Лейва. По сути, на Левантийской армаде главными являлись двое: дон Мартин де Бертендон и дон Алонсо Мартинез де Лейва.

Лошади стояли внизу в трюмах. Страшно было даже представить, что бедные животины чувствовали в тот момент. Им приходилось туго на протяжении всего путешествия. Внизу в трюмах не хватало воздуха, при сильной качке некоторые лошади получали ранения, другие страдали от ревматического воспаления копыт. О последней болезни Антонио узнал от доктора, который пытался выхаживать животных.

— Что же вы хотите? — вопрошал врач, когда молодой человек в очередной раз спустился вниз проведать свою лошадку и обнаружил ее в плачевном состоянии. — От долгого стояния на одном месте даже человек заболеет. Боюсь, бодро скакать, даже если выздоровеет, лошадь уже не сможет…

Вряд ли лошадям во время битвы стало легче. Антонио вздохнул. Он был готов идти на абордаж, сражаться с англичанами лицом к лицу и крепко сжимал эфес шпаги. Но враг не собирался приближаться на такое расстояние, чтобы абордаж, в котором были так хороши испанцы, вообще состоялся.

— Эх, хитрецы! — дон Алонсо тоже заметил тактику англичан. — Держатся подальше. И ядра наши до них не долетают, и на борт к ним никак не залезешь!

— Трусы! — яростно выкрикнул Антонио.

— Сомневаюсь, — де Лейва похлопал друга по руке, успокаивая, — посмотри, их ядра часто достигают цели. У нас есть раненые. На одном корабле точно пробоина. Значит? — Он вопросительно посмотрел на Антонио. Тот молчал, и дон Алонсо продолжил сам: — Значит, у них пушки бьют дальше. Я слыхал, что лучшие мастера оружейного дела живут в Англии. Политика Елизаветы дает свои плоды: туда стекаются лучшие из лучших, потому что им позволяется верить хоть в черта, хоть в дьявола.

— Разве это правильно? — Антонио удивленно поднял брови.

— Не знаю, — дон Алонсо вздохнул, — просто мы видим, как бьют их пушки и как бьют наши. К тому же английские корабли быстро приближаются, но так же быстро и удаляются. Мы не успеваем пушку зарядить, а их уж след простыл.

Опять раздался грохот. Палубу снова заволокло дымом. Антонио упал, больно ударившись головой о мачту. Он поискал взглядом дона Алонсо. Тот был живехонек и даже удержался на ногах.

— Жив? — крикнул де Лейва и протянул Антонио руку.

— Все в порядке. Спасибо, — Антонио встал сам, опираясь на шпагу, — что произошло?

Спрашивать не стоило: вокруг лежало несколько раненых матросов, по верхней палубе потекла первая кровь. Антонио опять вспомнил про лошадей и мотнул головой, чтобы отогнать приходившие в нее грустные мысли. Голова закружилась. Он вцепился в шпагу еще сильнее. Да, не так он представлял себе сражение. Совсем не так!

Стемнело. Английские эскадры быстро скрылись, отступив к берегу. На родной стороне их ждали свежая еда и боеприпасы. Армада осталась в море подсчитывать потери. Провиант, воду и вино выдавали небольшими порциями, и никто уже не вспоминал о том, что все это успело вновь протухнуть в не успевших отстояться бочках.