Шмуэль-Йосеф Агнон - Вчера-позавчера
4
Молча сидели они рядом. Матросы гребли и вели лодку между валами и скалами, поднимая фонтаны соленой воды. Вода была холодной, а холод – соленым. Соня посмотрела назад. Большой корабль удаляется, а Яффа приближается. Не ждет ее приятный сюрприз. Вспомнила Соня троих или четверых молодых людей, с которыми встречалась в Эрец, а также одного русского журналиста, приятеля отца, учившего ее ивриту. Вспомнила, как он снимал кольца со своих пальцев перед тем, как обнять ее. Меж ними вклинился Гриша, раздражительность которого невозможно вынести. Даже обнимая ее, он смотрел на нее сердитыми глазами. Если бы не Рабинович, она была бы до сих пор в его власти. Пока она вся в этих мыслях, подошла лодка к причалу.
Прыгнула Соня и поднялась на сушу с ловкостью юноши. Посмотрели на нее матросы и одобрительно засмеялись. Следом за ней выбрался Ицхак с помощью двух матросов. Отряхнула Соня платье и разгладила его складки. Появились еще мужчины и женщины. Они тоже провожали своих знакомых, которые отправились за границу. Соня остановилась и сказала: «Эти уезжают, а другие не приезжают, и Эрец пустеет».
Портовая улица многолюдна и шумна. Грузчики и моряки торопятся и бегут. Грузчики – по домам, а моряки – в увеселительные заведения. Чиновники выходят из здания таможни, клерки из торговых домов и магазинов выходят им навстречу приветствовать их. Спешат почтальоны из шести почтовых отделений, опускают сюда – письма и газеты, туда – газеты и письма, почту, прибывшую на кораблях из-за границы. Человек пять евреев в субботнем платье смотрят на набитые почтой сумки почтальонов и спрашивают робко: «Есть для меня что-нибудь?» Если почтальон расположен к ним, подает им. Не расположен – желает им доброй субботы и отворачивается от них. И они отступают назад, оглядываясь по сторонам, не видел ли их кто. Соня подняла глаза на Ицхака и сказала: «В следующую субботу мы получим письмо от Рабиновича».
Осенняя тишина, закутанная в прохладу, объяла все вокруг. Пространство как бы сжалось, и запахло морем и гнилыми апельсинами. Ицхак и Соня шли и молчали, пока не вышли из песков порта и не вступили на городскую улицу. Остановилась Соня и купила себе букет жасмина, понюхала, заложила его за спину и сказала: «Почищу-ка я себе ботинки». Поставила одну ногу на ящик чистильщика обуви и приподняла подол платья. Выпрямил чистильщик ее ногу и погладил ботинок. Взял волосяную щетку, плюнул на нее, ткнул в гуталин и начал чистить, пока ботинок не заблестел как зеркало. Вспомнил Ицхак, как встала Соня на ноги Рабиновича и поцеловала его в лоб. Провел Ицхак рукой себе по лбу и заглянул внутрь ладони. Поставила Соня вторую ногу перед чистильщиком и велела ему, чтобы сделал все как можно лучше, будто эта нога – главная. Потом… что же было потом? – спросил себя Ицхак и ответил сам себе, – потом вытащил Рабинович шелковый платок и стряхнул им пыль со своих туфель. «Довольно!» – крикнула Соня, дала арабу деньги и пошла, а Ицхак идет с ней, то рядом, то чуть поодаль.
Молча пришли они на центральную улицу с большими магазинами, и консульствами, и министерствами, и конторами, и – магазином, где служил Рабинович. В связи с субботой магазин был закрыт и не почувствовал, что Рабинович оставил его и уехал. А над магазином – балкон и на нем белая вывеска, где написано синими буквами КОНТОРА ДЛЯ СПРАВОК. Много раз стоял Ицхак в этой конторе со своими товарищами, подавленными и огорченными, как и он. Немая печаль сковала ему губы.
Соня посмотрела на вывеску закрытого магазина и сказала: «Рабинович уехал и не скоро вернется. Как поступил Яркони, так поступил и Рабинович. Приезжают с шумом, уезжают потихоньку. Теперь Горышкин считает себя единственным в мире. Ты знаком с Яэль Хают? Горышкин ухаживает за ее подругой Пниной. Не знаком с ней? Если нет, ты ничего не потерял. Ты видел усы Горышкина? Как два банана, нависли они над его ртом». Соня поднесла букет цветов к носу и понюхала их.
Ицхак считал, что он ниже Сони. Все ответы его были: да или нет. Если бы пришло ему на ум что-нибудь стоящее, сказал бы ей. Хотя он и не придавал ей особого значения, он уважал ее, так как она была девушкой его друга. Молча шел он рядом с Соней. Поскольку он не привык к женскому обществу, то строго следил за каждым своим шагом, будто она княжеская дочь или дочь герцога. Поведение это смешило Соню и сердило ее, сердило ее и смешило. Смерила она его взглядом и спросила: «Неужели так ведут себя у вас там, в Галиции, с женщинами?» Опустил Ицхак глаза, покраснел и сказал: «Никогда не разговаривал я с женщинами, кроме мамы и сестер».
Много раз встречала Соня этого галицийца и удивлялась, что такого нашел в нем Рабинович, что приблизил его так к себе? Взглянула на него и закрыла глаза. Подправила оба конца своего воротничка и приложила руку к сердцу.
Когда прибыли они в Неве-Шалом, указала Соня Ицхаку цветами в левой руке на один из переулков и сказала: «Здесь я живу». Показалось ему, что хотела она сказать ему что-то. Однако она передумала, подала ему руку и попрощалась с ним. Соня вошла в переулок, а Ицхак пошел домой.
Часть восьмая
Соня
1
Яффа, красавица морей, город седой древности. Яфет, сын Ноаха, построил его и дал ему свое имя. Однако от всей красоты Яфета не осталось у города ничего, разве только то, что люди не в состоянии отнять у него, и город меняет свой облик в зависимости от природы своих обитателей. Белые дома его сверкают среди песчаных холмов, и зеленые сады венчают его прекрасными деревьями, как короной; грустное сияние солнца лежит на нем, морские ветры овевают его темные кипарисы, и морская синева играет с его песками; и чудный аромат разносится от его виноградников и от самых разных декоративных деревьев, украшающих людям их жизнь в Яффе.
Как и все большие города, построенные в древние времена, видела Яффа много перемен. Многие народы воевали у его стен, одни разрушали город до основания, другие строили на его развалинах. Вначале владел им Египет, потом Ассирия и Вавилон. Жили здесь филистимляне, и многие другие народы гнездились внутри его стен, пока не забрал Господь, Благословен Он, город из их рук и не отдал его нам, потомкам Авраама, его любимца, потомкам Ицхака, единственного сына Авраама, потомкам Яакова, первенца Ицхака. К берегу Яффы доставлял древний Тир кедры на строительство дома для Бога нашего, что в Иерусалиме, и из Ливана в бухту Яффы прибывали кедры для строительства Второго Храма. Цари из династии Хасмонеев вели здесь войны, а в море выходили корабли с еврейскими героями на борту за добычей, дабы отнимать награбленное, когда напал на них преступный Рим. Но за великие грехи наши была отнята у нас Яффа, и римляне и византийцы разрушили его. Следом за ними пришли арабы, и за ними – франки, потом – египтяне и за ними – турки. Но хотя город был под властью чужеземцев, находили мы в нем убежище под сенью мусульман. И если не была Яффа частью Святой Земли, зато удостоилась она чести стать воротами в Святую Землю, так как все, направляющиеся в Святой город Иерусалим, прибывают сперва в Яффу. А в будущем все серебро, и золото, и драгоценные камни, и жемчуг с кораблей, потерпевших крушение в Средиземном море, извергнет море в Яффе для праведников в мире ином. Поколение за поколением не была Яффа заселена евреями из-за древних запретов, не разрешавших евреям задерживаться в Яффе и селиться там. Потому что они хотели увеличить еврейское население Иерусалима и потому что они боялись рыцарей Мальты, совершавших разбойничьи налеты на города побережья. Когда был снят запрет и когда ослабела Мальта, снова стала Яффа городом Эрец Исраэль.
В те времена, что мы жили в Яффе, это уже был большой и шумный город. Корабли прибывали издалека, привозя товары, и Яффа посылала свою продукцию в дальние страны. Туристы, приезжающие осматривать страну, не проходили мимо Яффы, а из поселений Иудеи каждый день приезжали крестьяне по торговым делам и женщины за покупками. Новые районы – Неве-Цедек и Неве-Шалом были построены в Яффе. Население Яффы достигло сорока тысяч человек, а может, и больше, и среди них – около пяти тысяч евреев – ашкеназов, сефардов и йеменитов. Многие из них жили в песках Неве-Цедек и Неве-Шалом, на побережье, и в районе Аджами, и между цитрусовыми плантациями на пути к Шароне. Из Неве-Цедек до порта – около получаса пути, а из порта до конца Аджами – тоже полчаса пути, и все еще не обогнул ты всю Яффу. Есть места в Яффе, похожие на окраину, а на самом деле это центр города, просто тянутся огромные плантации, а затем опять появляются дома, а за домами снова плантации и снова дома. Тут дом скрывается в саду, а тут выглядывает дом из сада, а иногда просто встречаются группы смоковниц, или виноград, или гранатовые деревья. И все еще не прекратилось заселение города, и случается, что за ночь вырастает новый дом. Есть места в Яффе, где ты не встретишь ни одного приятеля или знакомого, но, когда ты возвращаешься в свой квартал, ты встречаешь всех, так как все живут в трех-четырех соседних кварталах. И уж если ты не встречаешь всех, часть из них наверняка встречаешь, и тех, о ком не думаешь вовсе, и тех, о ком думаешь постоянно. А порой попадается тебе навстречу человек, которого ты начисто забыл, однако это не мешает тебе помнить о нем хорошенько.
