Василий Седугин - Князь-пират. Гроза Русского моря
Вдруг послышались шум, крик, Иван пригляделся. Через крепостную стену, противоположную от моря, перелезали какие-то люди в домотканой одежде и, размахивая вилами и топорами, бежали в направлении центра города. От них сломя голову удирали бродники. «Как видно, боярин привел селян и хочет вернуть себе город! — догадался Иван. — Но какие это воины? Мы их сейчас одним ударом прихлопнем!»
— Стойте! — вскочил он с кресла и замахал руками. — Ко мне, бродники!
Но, ошалев от страха, разбойный народ не обращал на него никакого внимания. Привыкшие к безропотному подчинению, пираты пришли в ужас только от вида разъяренных мужиков и улепетывали во все лопатки по направлению к морю.
«Какие богатства теряем!» — с сожалением кинув последний взгляд на кучу добра, подумал Иван и бросился вслед за ними.
Он подбежал к пристани, когда оба корабля отошли на приличное расстояние. Иван забегал по причалу:
— Вы что, старшину своего бросаете? Вернитесь! Головы всем поотрываю! На мачтах сукиных сынов перевешаю!
Но все было бесполезно, его никто не слушал. Он уже думал, что погиб, как рядом оказался Петро.
— Лодки! — крикнул он. — Садимся в лодки и догоняем суда!
Только успели оттолкнуться от берега, как на пристань ворвалась толпа вооруженных селян, среди них в разноцветном халате метался боярин, что-то кричал, размахивал руками. Но Ивану было не до него, надо было быстрее добираться до спасительных кораблей. Хорошо, что у преследователей не было луков и стрел, они легко бы их расстреляли с близкого расстояния.
Но все обошлось благополучно. Поднявшись на борт, спросил Агриппину:
— Кто приказал отчалить от берега, не дождавшись моего возвращения?
Она только развела руками:
— Все, кто чем мог, отталкивались от причала…
И, бросившись ему на шею, запричитала:
— Ох, Иван, я думала — ты пропал!..
Ладно, пусть будет так. Главное, они спаслись и снова вместе. Теперь надо уплыть в море, прийти в себя, а там видно будет…
Но беда не приходит одна. Только в темноте скрылся город, как задул сильный ветер, суда начало бросать по волнам. К Ивану подошел обеспокоенный Петро:
— Судя по всему, буря идет, а у нас все перепились, с кем кораблем управлять?
Иван ничего не ответил, да и кормчий, судя по всему, никаких слов не ожидал. Он постоял немного, молча вглядываясь в сгущающуюся темноту, потом проговорил как бы про себя:
— Вся надежда на Господа Бога…
Ветер крепчал, стал рвать паруса. Петро подгонял моряков, но те тыкались, как слепые котята, с трудом приходя в себя после выпитого вина. Вдруг возле борта взметнулась светло-зеленая волна, на мгновенье замерла, будто прицеливаясь, а потом обрушилась на палубу. Иван почувствовал мягкий, но в то же время мощный удар, его потащило вдоль борта и швырнуло на корму. «Унесет в море!» — обреченно подумал он, чувствуя свое бессилие перед могучей стихией.
Но ему повезло. Каким-то чудом удалось зацепиться за выступ и остаться на корабле. Отряхиваясь и отфыркиваясь, подошел к Петро.
— Все живы?
— Двоих смыло.
— Спасти никак нельзя?
— Какое там! Сам видишь…
Да, на море творилось невообразимое. Волны превратились в водяные валы, вздымавшиеся к небу, на их верхушках кипела белая пена; ветер рвал веревки на мачтах, гудел и ревел в снастях; низко, чуть ли не задевая верхушки мачт, мчались черные тучи, из которых лились потоки дождя. Дождь и соленые брызги смешались воедино, крутились в воздухе, мешая глядеть и дышать.
«Где Агриппина, что с ней?» — подумал Иван и стал оглядываться вокруг. Но новая волна протащила его по палубе, правда, с меньшей силой, и оставила на корме. Боясь подняться, чтобы не смыло за борт, он на четвереньках пополз по палубе и наткнулся на Агриппину. Та забилась в угол, сидела, уцепившись за деревянное ребро корпуса судна, голова втянута в плечи, в расширенных глазах метался страх.
— Жива? — спросил Иван.
— Мы погибнем, Иван, — синие губы ее едва шевелились. — Зачем ты позвал меня за собой?
— Ты сама напросилась, — ответил он. — Теперь держись, скоро это закончится.
Она вроде успокоилась, затихла. Но вдруг очередная волна обрушилась на них, вода залила палубу и, журча, стала сбегать в боковые отверстия. Едва отряхнулись, как их вновь и вновь стали накрывать водяные массы; они молча терпели, моля Бога, чтобы не смыло в море…
Буря стихла к утру. Встало солнце, огромное, зловеще-красное; оно светило, но не грело. По морю ходили большие пологие волны, раскачивая судно из стороны в сторону. Петро пересчитал людей, девятерых не хватало.
— Может, в городе кто погиб или на другое судно забежал, — сделал предположение Иван, когда кормчий доложил ему об этом. — Впрочем, все равно, раз нет, значит, нет.
— И второго корабля не видать, — оглядываясь окрест, проговорил Петро.
— Думаешь, погиб?
— Возможно, бурей нас разметало в разные стороны.
— И где теперь искать?
— Кто его знает! Поплывем по ветру, может, встретимся.
Поставили запасные паруса, корабль ходко побежал по волнам.
— Нам в Русском море оставаться долго нельзя, — сказал Петро. — Наверняка болгары известят все порты о нашем нападении, станут ловить.
— И куда теперь?
— Не знаю. Может, обратно в Берлад вернуться?
— Там рядом болгарская граница. Возьмут голыми руками.
Петро подумал, предложил:
— Поплыли в Эгейское море. Я несколько раз ходил в Египет, путь знаю. Там много островов, легко спрятаться. А пиратов еще больше. Главное пристанище у них — остров Крит. Там они как у себя дома.
Иван поразмышлял и пришел к выводу, что другого выхода у них нет, и дал согласие.
Проливы прошли благополучно и вырвались на простор. Небо было ясное, ярко светило солнце, задувал несильный, но настойчивый северный ветерок, судно шло ходко. По пологим светло-зеленым волнам струи ветра прочеркивали порой замысловатые сероватые зигзаги, выбивали пену. Корабль сопровождало стадо дельфинов. Стремительные тела их проносились у бортов, некоторые подныривали под судно у кормы и выскакивали перед носом. Одни светловато-коричневые, другие светлые с черными пятнами на спинах и боках. Глядишь на их забавную игру, и веселее становится на душе.
Команда разбрелась по судну, каждый занялся своим делом, но готов был при необходимости броситься выполнять команду. Иван и Петро стояли возле руля, неторопливо разговаривали.
— Эгейское море кишит морскими разбойниками, — рассказывал Петро. — Наверно, нигде их больше нет, как здесь, потому что в нем десятки островов, к любому приставай, ремонтируйся, пополняй пропитание, отдыхай и поджидай добычу. Какая власть за ними уследит? Говорят, римляне когда-то свои флотилии против них направляли, византийские императоры пытались зло искоренить, потом арабы — и все напрасно. Наоборот, их становится все больше и больше.
— Довелось встречать?
— Сколько раз!
— И чем кончались эти встречи?
— Да чем? — улыбнулся Петро толстыми обветренными губами. — Старались убежать. Дважды попадали в плен, несколько месяцев сидели взаперти, пока купцов и меня с ними не выкупали родственники.
— А отбиться не удавалось?
— Только однажды.
— Это как же? — искреннее удивился Иван.
— Купец не поскупился на охрану, набрал отчаянных парней, а когда пираты стали догонять нас, спрятал их в трюме. Разбойники думали, что нас мало, повели себя беспечно, а тут мы их и накрыли, всех в море покидали, а всю добычу купец себе забрал.
— Не надоело по морям скитаться?
Петро тряхнул волнистым чубом, скривил губы в скупой улыбке:
— Просолился я морской водой, пропитался морским воздухом. Не оторвать меня от моря.
— И семьи не нужно?
— Мечтаю заработать на собственный корабль и приняться за купеческое дело. А там, смотришь, и домик где-нибудь в приморском городке приобрету и семьей обзаведусь. Какие наши годы!
— А какие твои годы? — тоже улыбаясь, спросил Иван. Кормчий все больше и больше нравился ему, и он стал проникаться к нему доверием.
— Двадцать пять стукнуло.
— Почти ровесники мы с тобой. Только у меня мечты другие. Лишил меня дядя отчины, стал я князем-изгоем. У всех князей владения имеются, а я мотаюсь по белу свету как неприкаянный. Так вот хотелось бы мне где-нибудь свое княжество заиметь. Неважно где — на Руси или в каком-то другом государстве, или в море. Но чтобы я властвовал, чтобы у меня были подданные, чтобы я чувствовал себя князем. Прикидывал я в Берладе: не превратить ли этот город в столицу своих владений? Но слишком уж там мало населения, да и воины из бродников никудышные. Вот сейчас тоже мысль зародилась: если у эгейских пиратов такая сила, что ни арабы, ни византийские императоры их одолеть не могут, не попробовать ли их объединить в пиратское государство и установить свою власть в Эгейском море? Не в одиночку же они дают отпор противнику, как видно, соединяются под общим командованием. Стало быть, стремление к единству у них есть!
