Эйдзи Ёсикава - Честь самурая
— Нет! Нет! Вы ошиблись! — Хиёси всплеснул руками. — Подумайте сами! Я не смею использовать письмо от дражайшей матушки для того, чтобы вытереть нос, бросить на дорогу, где его затопчут в грязь. Это непочтительно со стороны сына, потому я и съел его. Я всегда съедаю матушкины письма. Я не лгу! Я так люблю мать и тоскую по ней, что даже письма ее съедаю. Не могу просто так расстаться с весточкой из дома.
Мицухидэ не сомневался в том, что юноша лжет, но лгал он весьма искусно. Невольно он проникся симпатией к незнакомцу, тем более что и сам жил в разлуке с матерью.
«Ложь, но не подлая», — подумал Мицухидэ. Глупо утверждать, что съедено письмо от матери, но и у этого невзрачного юноши с обезьяньим лицом наверняка есть родители. Мицухидэ пожалел неотесанного и невежественного оборванца. Глупый и неопытный юноша, став игрушкой в руках подстрекателей, может навредить больше, чем дикое животное. Он не из тех, кого немедленно следует препроводить в замок, но и убивать его на месте стыдно. Мицухидэ подумал было, не отпустить ли юношу на все четыре стороны, но потом стал сверлить его взглядом, пытаясь решить, как ему все-таки следует поступить.
— Матаити! — позвал он. — Мицухару дома?
— Полагаю, что дома, господин.
— Передай ему: я прошу его заглянуть ко мне ненадолго.
— Слушаюсь, господин. — Матаити помчался исполнять поручение.
Вскоре из дома широким шагом вышел Мицухару. Он был моложе Мицухидэ. На вид ему было лет девятнадцать. Он был сыном и наследником хозяина дома, Акэти Мицуясу, покинувшего монашескую обитель, и двоюродным братом Мицухидэ. Мицухидэ носил родовое имя Акэти и жил у дяди, почти не выходя из своего кабинета. Он переехал сюда не по бедности, родной дом Мицухидэ находился в захолустной Эне, оторванной от культурных и политических центров страны. Дядя часто ставил племянника в пример сыну: «Возьми пример с Мицухидэ и займись наукой».
Мицухидэ преуспел в постижении наук. До прибытия в Инабаяму он немало поездил по стране, от столицы до западных провинций. Он познакомился со странствующими воинами, стремился разобраться в происходящем в стране, учился превозмогать жизненные трудности и лишения. Решив изучить огнестрельное оружие, Мицухидэ посетил вольный город Сакаи и сумел внести большую лепту в оборону и организацию военного дела в Мино. Дядя и все округа почитали его знатоком новомодных знаний.
— Нужна моя помощь, Мицухидэ?
— Ничего серьезного, — произнес он с напускным безразличием.
— Ну а все-таки?
— Сделай мне одолжение, если сочтешь дело справедливым.
Оба вышли в сад и в нескольких шагах от Хиёси обсуждали, как с ним поступить. Выслушав рассказ двоюродного брата, Мицухару воскликнул:
— Ты про это ничтожество говоришь? — Он презрительно взглянул на Хиёси. — Если он кажется тебе подозрительным, отдай его Матаити. Немного пыток — скажем, отхлестать негодника сломанным луком, и он непременно заговорит. Только и всего!
— Нет. — Мицухидэ внимательно посмотрел на Хиёси. — Он не таков. Пытками его не сломишь. И вообще, мне его жаль.
— Если он так тебя разжалобил, так ты не добьешься от него признания. Дай-ка его мне дней на пять. Запру его в амбаре без еды. От голода он разговорится как миленький.
— Извини, что обременяю тебя своей просьбой, — сказал Мицухидэ.
— Связать его? — спросил Матаити, выкручивая Хиёси руку.
— Подождите! — крикнул Хиёси, пытаясь вывернуться. Он поглядел снизу вверх на братьев. — Вы только что сказали, что я не заговорю и под пыткой. Просто задайте мне вопрос. Впрочем, я сам все расскажу. Сидения в темном амбаре я не вынесу.
— Ты готов говорить?
— Да.
— Хорошо. Я буду допрашивать, — сказал Мицухару.
— Начинай.
— Что ты скажешь о…
Выдержка Хиёси заставила его умолкнуть на полуслове, и Мицухару пробормотал:
— Он какой-то чудной. Может, просто дурковат от природы, а может, дурачит нас.
Хиёси зло усмехнулся, но Мицухидэ оставался серьезным, обеспокоенно поглядывая на юношу. Мицухидэ и Мицухару снова принялись расспрашивать его.
— Ладно, — ответил Хиёси. — Я расскажу о том, что задумано. Сам я в заговоре не участвую и не имею с разбойниками ничего общего, поэтому обещайте сохранить мне жизнь!
— Договорились, тем более что цена ее невелика.
— Сегодня ночью вспыхнет большой пожар, если ветер будет подходящий.
— Где?
— Точно не знаю, но ронины, остановившиеся на постоялом дворе, тайком обсуждали это. При южном или западном ветре они соберутся в роще за храмом Дзёдзайдзи, потом разобьются на группы и подожгут город.
— Что?
Мицухару разинул рот. Мицухидэ сглотнул комок, подкативший к горлу.
Хиёси, не обращая внимания на их смятение, поклялся, что больше ничего не знает, а все сказанное случайно подслушал из разговора соседей по ночлежке. Он заверил, что хочет поскорее распродать свой товар и немедленно вернуться домой, в Накамуру, к любимой матушке. Мицухидэ и Мицухару понемногу пришли в себя.
— Мы тебя отпустим, но не раньше ночи. Матаити, забери его и покорми, — распорядился Мицухидэ.
Ветер начал усиливаться, он дул с юго-запада.
— Мицухидэ, что, по-твоему, они предпримут? Ветер западный.
Мицухару озабоченно смотрел на проносящиеся по небу тучи. Мицухидэ молча сел на веранде у входа в библиотеку. Уставившись в пустоту, он погрузился в размышления.
— Мицухару, — произнес он, — в последние дни не говорил ли дядя чего-нибудь необычного? Может быть, даже странного?
— Нет.
— Ты уверен?
— Ну, сейчас, когда ты задал такой вопрос… Сегодня утром, отправляясь в крепость Сагияма, он сказал, что нас ждут большие неприятности, поскольку отношения между князем Досаном и князем Ёситацу резко ухудшились. Сказал, что на случай непредвиденных событий следует, по обыкновению, держать наготове людей, лошадей и оружие.
— Он сказал это сегодня утром?
— Да.
— Вот оно что! — Мицухидэ хлопнул себя по колену. — Он намекнул тебе на то, что ночью будет сражение. В заговорах даже ближайших родственников держат в неведении. Он, вероятно, участвует в этих кознях.
— Ночью будет битва?
— Люди, собирающиеся в полночь за храмом Дзёдзайдзи, — вражеские лазутчики, засланные князем Досаном. Скорей всего, они из клана Хатидзука.
— Князь Досан, похоже, решился изгнать князя Ёситацу из крепости.
— Да.
Мицухидэ самодовольно кивнул, но тут же мрачно закусил губу:
— Мне кажется, что план князя Досана провалится. Князь Ёситацу готов к любым неожиданностям. Кровопролитие между отцом и сыном — великий грех. Их покарают боги! Не важно, кто из них победит, в любом случае прольется родная кровь, а владения клана Сайто не увеличатся. Соседи выжидают подходящий момент для вторжения в наши пределы. Смута охватит всю провинцию. — Он тяжело вздохнул.
Мицухару, не говоря ни слова, мрачно следил за облаками. Ничего не поделаешь, когда у тебя двое господ и они вступают в поединок. Мицуясу, отец Мицухару — преданный сторонник Досана, следовательно, он в первых рядах пойдет на штурм крепости, в которой засел Ёситацу.
— Мы должны предотвратить зверскую резню! В этом состоит долг верноподданных. Мицухару, немедленно отправляйся в Сагияму и разыщи там отца. Вы с отцом должны отговорить князя Досана от его замыслов.
— Хорошо.
— А я вечером отправлюсь к храму Дзёдзайдзи и попытаюсь расстроить планы лазутчиков. Остановлю их любой ценой.
Три больших очага стояли в ряд на кухне. Над ними высились огромные котлы, каждый вмещал несколько мешков риса. Стоило приподнять крышки, как из-под них вырывались облака пара. Хиёси прикинул, что в доме обитает не менее ста человек. «Здесь столько риса, а матушка и сестра, наверно, голодают», — подумал он. Еда напомнила ему о родном доме.
— Ветер нынче разгулялся! — сказал старый повар, входя на кухню. Обращаясь к поварятам, он добавил: — Ветер не стихнет и после захода солнца. Поосторожней с огнем! — Он с любопытством посмотрел на Хиёси.
— А это что за обезьяна? У нас вроде не было таких? — спросил он у слуги.
— Его поймал господин Мицухидэ. Матаити сторожит его.
Старый повар взглянул на Матаити, пристроившегося в теплом уголке.
— Славное занятие! — сказал он, не понимая, что происходит. — Он что, надерзил господам?
— Нет. Я и сам не знаю, что случилось. Выполняю приказ господина Мицухидэ.
Матаити было велено держать язык за зубами.
— Господин Мицухидэ не по годам мудр и проницателен. — Повар почитал Мицухидэ и не упускал случая выразить свое восхищение им. — Редкий человек! Господин Мицухидэ не из тех, кто презирает учение, похваляется тяжестью своего меча и меткостью копья или количеством убитых на поле боя. Как ни заглянешь в библиотеку, он все читает и читает, а ведь и воин отменный! Он много добьется в жизни, уверяю вас.
