Искры - Раффи
Кто была Нене?
История ее жизни известна читателю из «Дневника Хачагоха»[160]. Она была женой Мурада.
Мурад трудился много, нажил состояние, но среди товарищей он был самым несчастливым. Детей у него не было. Родственники не хотели ждать его смерти, они отравили его, чтоб завладеть богатством. Он умер, оставив Нене в безысходном горе, постоянно оплакивавшей незабываемую память любимого супруга.
Эта безутешная вдова жила совсем одиноко, она была совершенно оторвана от общества. Она чувствовала отвращение к жизни и к людям. В ее доме жил дряхлый старик, глаза которого не видели. Остался только скелет его, да жалостный голос, тяжко вздыхавший: «Когда же смерть возьмет меня!..» Ежедневно можно было видеть его, съежившегося где-нибудь в углу двора на какой-то веточке, беспрестанно роптавшего: «Кушать хочу!..» Нене кормила его целый день, но насытить не было никакой возможности.
Этот старец был кум Петрос. Возвратившись на родину после долгих скитаний, сей знаменитый «хачагох» не нашел в живых никого из членов своей семьи. Нене приняла его под свое покровительство, окружила заботами его старость. Несчастный был несколько тронут в рассудке. Гроза всей страны, ужасом леденивший сердца людей, теперь, подобно неразумному ребенку, повторял часто: «Нене, когда же купишь мне красивые сапожки?» От глубокой старости он впадал во младенчество. И, вправду, на месте выпавших давно зубов стали прорезываться новые зубы, на месте облезшей бороды появился еле заметный мягкий пушок.
Этот вечный старец напоминал вечный грех Савры — этого логова «хачагохов», напоминал грех, который старится и вновь приобретает молодой вид…
Глава 6
— Здесь… вот здесь он погребен, — говорил молодой человек с грустным лицом, указывая на возвышавшуюся над поверхностью земли насыпь. — Рашид хорошо знает это место… Он не так уж забывчив… — прибавил он печальным голосом. — Если потопом будут затоплены все горы, не останется ни одной неровности земли, Рашид все-таки найдет эту могилу…
Слова были обращены к господину, печально глядевшему на указанное место. Под руку с ним стояла высокая худая женщина, которой он доходил до плеч. Она держала в руках зонтик, защищавший от солнца и ее, и господина. Стоявшие возле них дети напряженно смотрели на могилу. По их одежде заметно было, что они приехали издалека, только что сошли с экипажа, и, действительно, возле дороги их поджидала коляска. Разговор происходил у наружных стен знакомого читателю монастыря Апостолов, там, где мы однажды показали забытые гробницы Давида Непобедимого (Анахт), Хоренаци и Лазаря Парбского. К этим гробницам прибавилась еще одна заброшенная могила…
В этой безмолвной и глухой могиле без надгробной плиты покоился знакомый нам «Немой».
Господин, в последний раз взглянув на могилу, направился с дамой к монастырю, но один из малышей остановил его.
— Папа, это могила твоего друга, о котором ты рассказывал нам по дороге?
— Да… — ответил отец печальным голосом.
— А почему его похоронили так?.. — спросил мальчик дрожащим голосом. — Должно быть, у него детей не было, да?..
— Не было… — сказал отец.
Они говорили по-английски.
Мальчик обернулся к сестре и братьям.
— Ануш, Хорен, Тигран, папин приятель не имел детей, соберем цветы и уберем его могилу!
Дети рассыпались по полю. Мать с умилением глядела им вслед.
Летняя жара не оставила цветов, выжгла все, даже травы. Лишь между скалистыми утесами сверкал желтым и багровым блеском бессмертник, а из расщелин выглядывала душистая полынь со своими белыми и мягкими, как бархат, листьями; местами попадался сердечник, испускавший острый, едкий запах. Малыши бросились собирать их. Через несколько минут был готов большой венок, сплетенный из бессмертников и других полевых цветов. Возложив венок на могилу друга своего отца, они стали, скрестив ручки на груди и возведя закрытые глаза к небу… Эта величественная, торжественная минута была так трогательна, так свята, как невинная душа младенца. Отец и мать утирали слезы, не мог сдержать своих слез и Рашид, он также заплакал. Так молились дети еще в Нью-Йорке, когда они каждую субботу ходили на могилку своей старшей сестры.
Господин попросил провожавшего их молодого человека показать келью покойника.
Знаменитый монастырь был пуст. Лишь один седовласый монах стоял посреди двора и кормил окружавших его кур.
Увидя прибывших, он подошел к ним.
— Зачем приехали эти франги? — спросил он молодого человека, отведя его в сторону.
— Они не франги, — ответил Рашид, — этот господин армянин, я знаю его… Это тот самый человек, о котором говорил покойник, просивший передать ему все его вещи.
— Откуда они приехали?
— Из Америки, жена его американка.
Господин озирался вокруг. Виденный им несколько лет тому назад знаменитый монастырь теперь производил на него тягостное впечатление.
— Почему в таком печальном состоянии находится монастырь? — спросил он у монаха.
— Некогда в столовой этого монастыря садилось за стол несколько сот человек. Кто теперь остался? Я да куры, да еще вот этот человек, — он указал на Рашида. — Все монастырские земли отобрали, лишили нас куска хлеба. Целыми днями, месяцами глядим на ворота в надежде увидеть хоть одного заблудшего паломника. Но нет, не едут на богомолье. Убывает вера и
