Вдова Клико - Хелен Фрипп
— Копия здания для копии короля, — сказал Франсуа Жану-Реми.
Моэт щелкнул каблуками и поклонился — сарказм Франсуа до него не дошел. Николь тихо засмеялась.
Первые три танца принадлежали им. Больше всего Николь любила вальс. Франсуа шептал ей что-то на ухо и кружил так быстро, что у нее ноги отрывались от пола, будто она летела, забыв про весь остальной мир. А после этого Франсуа должен был отправиться развлекать и кружить в танце других дам — как всегда на балу или на вечеринке. На эти обширные сверкающие сцены Франсуа восходил один, и она оставляла его рассказывать свои истории, а сама уходила к дегустационному комитету, где рассуждали о винограде. С самого первого своего появления на заседании комитета Николь добилась для себя места в качестве модного новшества или почетного члена, потому никто и глазом не моргнул, когда она заняла место в круге мужчин, курящих толстые сигары. Она зажгла сигару потоньше для себя и с непривычки поморщилась от дыма.
— Для подвязывания лоз овес определенно лучше льна, — изрек мсье Оливье, круговым движением разгоняя бургундское по бокалу и рассматривая следы на стенках.
— Только овес, даже не стоит сомневаться, — согласилась она. — Лен слишком груб для свежих побегов.
— Совершенно верно, мадам Клико. А каково, смею спросить, ваше мнение о том, какая роза наилучшим образом выявляет тлю?
Он передал ей бокал с бургундским. Возраст не менее десяти лет, восхитительно землистое с нотками кожи, вишни и грибов.
Пока она пробовала, подошел человек в синем кафтане, отороченном золотым шнуром, и поклонился собравшимся. Его темные волосы были высоко выстрижены надо лбом, по бокам свисали ниже ушей, как tresses oreille de chien — «под собачьи уши», а на затылке собраны в хвост. Кожа у него была землисто-желтая, а проницательный взгляд глубоко посаженных глаз словно бы обжигал.
— Позвольте к вам присоединиться, господа? — Незнакомец повернулся к Николь и поклонился еще раз: — И дама?
— Oui, bien stir[28].
Мсье Оливье загасил сигару и поспешно направился за подходящим креслом для знаменитого вождя всей Франции» генерала Наполеона. Говорили, что он, может быть, придет.
Все сгрудились в одном месте. Наполеон время от времени бросал в рот сочную вишню — видимо, его любимое лакомство.
— Я слыхал, что вы, messieurs[29], лучшие виноделы в этом краю, — обратился он к собравшимся с лучезарной улыбкой победителя.
Они стали поспешно представляться. Николь сидела тихо. Иногда ей бывало на руку, что она женщина и ее не замечают: это из-за его проклятых войн и возникли все ее сегодняшние беды.
А комитет, ее комитет, пребывал в полном восторге. Этому человеку мало было устроить заваруху во всей Европе. Кажется, теперь он собирался поучить дегустаторов Шампани делать вино! Не было ничего такого, чего Наполеон не знал бы о виноделии. А на то, чего он не знал, могла, по его мнению, ответить брошюра, которую он заказал: «L’art defaire, gouverner et perfectionner le vin»[30] Шапталя. Один экземпляр он вручил Николь с таким видом, будто это святая Библия. Химия виноделия выросла из вековых знаний, передаваемых из поколения в поколение, из ощущения терруара, из наблюдений за небом, из умения предсказывать завтрашнюю погоду.
Николь перелистала брошюру. Кое-что показалось ей и вправду достойным внимания. Шапталь предлагал контролировать некоторые процессы, чтобы ослабить влияние случая. Для нее и Франсуа это вполне могло изменить положение к лучшему — особенно если удастся эксперимент Николь с ремюажем. Пришлось с неохотой признать: хоть Наполеон ей сильно не нравится, но подготовился он хорошо.
Ее размышление прервали: неожиданно перед глазами возникли блестящие пуговицы и пояс — Наполеон стоял прямо перед ней.
— Вы углубились в Шапталя, вместо того чтобы танцевать, мадам…
— Мадам Клико. Я не полностью с ним согласна, но кое-что тут неплохо изложено, для химика конечно.
А откуда, смею поинтересоваться, у вас такие большие познания в виноделии, мадам Клико? — спросил он с улыбкой.
— Я делаю вино вместе с мужем. Согласна, что научная система и химия могут помочь непосвященным, но ничем нельзя заменить инстинктивное понимание тер-руара, вкус ягоды на языке, ощущение почвы в пальцах.
— Вы хотите сказать, что я — непосвященный?
Члены комитета в ужасе обернулись.
— Я думаю, вы чересчур заняты своими войнами. Вино стоит оставить мастерам.
Мсье Оливье невольно хмыкнул от такой дерзости. Большинство же отвернулись, делая вид, что не имеют с ней ничего общего.
— Из которых вы — первая? — спросил Наполеон, явно поддразнивая.
— Одна из первых.
Он рассмеялся.
— Вам бы очень понравилась моя старая тетушка Гертруда. Она своими руками ухаживала за лозами и научила меня их любить. — Он взял Николь за руки: — Ай-ай-ай, такие же грубые, как у нее. А ведь вы так молоды.
— У меня рабочие руки. Глупо было бы торчать в гостиных среди раскрашенных кукол.
Наполеон подмигнул комитету:
— Она, наверное, умеет задать вам жару? Маленькие ручки, и это для женщины хорошо. Моя тетка была вынуждена работать на земле. Я так понимаю, что у вас такой нужды нет?
— Я это выбрала сама.
— Долг настоящей революционерки — рожать сильных сыновей и красивых дочерей для нашей великой республики. Вы слишком деликатны для полевой работы, мадам Клико. Оставьте ее мужу. Рад был познакомиться. — И он двинулся прочь, окруженный членами комитета, ставшими в одночасье его восторженными поклонниками.
«Когда-нибудь ты вернешься, будешь пить мое шампанское и спасибо мне говорить», — подумала Николь, глядя ему вслед.
— Не обращайте на него внимания, — шепнула ей на ухо брюнетка, сидевшая позади членов комитета. — Генерал, если хочет побеждать в битвах, должен быть полным мудаком. И он становится им в тем большей степени, чем больше завоеванная территория. Поверьте мне, я мужчин знаю лучше чем кто бы то ни было. Здесь я пытаюсь избежать назойливого внимания вот этого, — она показала на краснолицего военного. — Вы не против, если я к вам подсяду? Продолжим разговор.
Она плюхнулась в кресло и стала обмахиваться веером. Ноги у нее были босы, с кольцами на каждом пальце. Прическа очень короткая, а вокруг шеи — тонкая красная лента. Она протянула руку:
— Тереза Тальен.
Ошеломленная Николь пожала руку и назвала себя.
Тереза Тальен — легендарная женщина! Короткая стрижка и красная лента назывались coiffure^a la victime[31]. Просвистевший на
