Бернард Корнуэлл - Рота Шарпа
- Я рад своей удаче, Шарп.
- Удаче, сэр?
- В этом назначении.
- Да, сэр, - Шарп чувствовал, что наказание грядет, но до последнего момента не верил в него. А команда «Целься!» уже прозвучала.
- Одиннадцать капитанов – многовато!
- Да, сэр.
Уиндхэм взглянул на Коллетта, но майор опустил глаза, не желая оказывать поддержки. Черт! Ладно, вперед, на барьер!
- Раймер должен получить роту, Шарп. Он купил патент, потратил деньги. Уверен, вы признаете его права.
Шарп ничего не сказал, лицо его было бесстрастно. Он ждал этого, но горечь от этого не уменьшалась. Итак, Раймеру достанется приз, поскольку у Раймера есть деньги? Тот факт, что Шарп захватил «орла», что Веллингтон говорил о нем, как о лучшем командире стрелковых частей во всей армии, ничего не значил? Конечно, такие вещи бессмысленны, когда патент можно купить. Если бы Наполеон Бонапарт вступил не во французскую армию, а в английскую, он, при должной удаче, был бы сейчас капитаном, а не Императором, повелителем половины мира. Будь проклят Раймер, будь проклят Уиндхэм и будь проклята вся эта армия! Шарп чувствовал, что пришло время уйти, стряхнуть с плеч бремя этой лживой системы. Внезапно в окно резко застучал дождь. Уиндхэм поднял голову, точно так же, как гончие у его ног:
- Дождь! А мои одеяла проветривают! Джек, можно вас попросить поднять моего слугу...- Коллетт вежливо поклонился и вышел, а Уиндхэм откинулся в кресле: - Мне очень жаль, Шарп.
- Да, сэр. А мой приказ о повышении?
- Отклонен.
Вот значит, как. Расстрельная команда нажала на курки, и лейтенант Ричард Шарп издал язвительный смешок, заставивший Уиндхэма нахмуриться. Снова лейтенант!
- Так что мне делать, сэр? – Шарп дал пробиться горечи. – Я поступаю под командование капитана Раймера?
- Нет, мистер Шарп, не поступаете. Для капитана Раймера ваше присутствие нежелательно, надеюсь, вы это понимаете. Ему нужно время осесть и вникнуть в суть дел. Я найду вам занятие.
- Я забыл, сэр. Я теперь отвечаю за женщин.
- Без дерзостей, Шарп! – Уиндхэм резко пригнулся, напугав собак. – Вы что, не понимаете? Есть правила, приказы, директивы, Шарп, которые управляют нашими жизнями. Если им не следовать, как бы обременительны они ни были, мы откроем путь анархии и тирании, тому самому, против чего мы сражаемся! Понимаете?
- Да, сэр, - Шарп знал, что бессмысленно упоминать о том, что правила, приказы и директивы созданы привилегированными для защиты своих привилегий. Так всегда было и всегда будет. Единственное, что он мог сделать – собрать остатки достоинства в кулак, выйти отсюда и надраться, показать лейтенанту Прайсу, как это делают настоящие эксперты.
Уиндхэм снова откинулся в кресле:
- Мы идем на Бадахос.
- Да, сэр.
- Вы – старший из лейтенантов.
- Да, сэр, - односложные ответы Шарп мог давать бесконечно.
- Будут свободные должности, поверьте. Если, конечно, мы пойдем на приступ, - это было правдой, и Шарп кивнул.
- Да, сэр.
- Кроме того, вы можете сменить полк, - Уиндхэм выжидающе посмотрел на Шарпа.
- Нет, сэр, - всегда находились офицеры, полки которых переводились в непопулярные места, вроде Лихорадочных островов - они с легкостью менялись с офицерами другого полка, поближе к игровым столам и подальше от мерзких болезней. Обычно они подкрепляли свое предложение деньгами, но Шарп не представлял себе, что покинет Испанию – по крайней мере, пока Тереза и Антония заперты в Бадахосе. Он слушал шум дождя за окном и думал об одинокой всаднице. – Я остаюсь, сэр.
- Отлично! – голос Уиндхэма был далеко не удовлетворенным. – У нас много работы. Нужно озаботиться мулами: я видел, что с ними бывает - и, знает Бог, скоро мы будем завалены кирками и лопатами. Надо наладить их учет.
- Ответственный за мулов, кирки и женщин, сэр?
Уиндхэм поднял глаза:
- Да, мистер Шарп, если настаиваете.
- Подходящая работа, сэр, для стареющего лейтенанта.
- Трудности, лейтенант, порождают смирение.
- Да, сэр.
Смирение. Очень важное качество для солдата. Шарп снова сардонически усмехнулся. Не смирением были захвачены орудия в Сьюдад-Родриго, не оно прокладывало путь по узким улицам Фуэнтес-де-Оноро, не оно вывозило золото из Испании, не им был захвачен у врага «орел», не им спасен генерал, не оно вывело стрелков из окружения и не оно убило султана Типу. Сардонический смех Шарпа прорвался наружу. Наверное, Уиндхэм прав: он слишком заносчив, ему нужно смирение. Теперь он будет осматривать жен и считать лопаты, для чего не требуется ни инициатива, ни лидерские качества, а мулам, безусловно, нужны четкие быстрые решения – смирение для этого нужнее всего. Но последнюю попытку сделать необходимо.
- Сэр?
- Да.
- Разрешите просьбу.
- Давайте.
- Я хочу командовать «Отчаянной надеждой» в Бадахосе, сэр. Я прошу вас продвинуть мое имя в списке претендентов. Знаю, еще рано, но я был бы очень благодарен вам за это.
Уиндхэм воззрился на него:
- Вы очень неуравновешенны.
Шарп покачал головой. Он не собирался объяснять, что хочет продвижения, которое никто не мог бы у него отнять, хочет проверить себя в бреши, поскольку никогда не делал этого. А если он умрет, как, скорее всего, и будет, и никогда не увидит дочери? Тогда она будет знать, что отец ее погиб, пытаясь пробиться к ней, возглавляя атаку, и сможет гордиться им.
- Я очень хочу этого.
- Вам это не нужно, Шарп. После Бадахоса будут повышения.
- Вы продвинете мое имя, сэр?
Уиндхэм поднялся:
- Подумайте об этом, Шарп, хорошенько подумайте. Утром отчитаетесь майору Коллетту, - он указал на дверь. Беседа оказалась куда тяжелее, чем думалось, и полковник был недоволен. – Вам это не нужно, Шарп, правда. Удачного дня.
Шарп не замечал дождя. Он стоял и смотрел через долину на крепость. Он думал о Терезе, запертой за толстыми стенами, и знал, что должен идти в брешь, что бы ни случилось. Так было нужно для восстановления в чине и, возможно, командования ротой, но главное, этого требовала его солдатская гордость.
Блаженны кроткие, говорили ему, ибо они наследуют землю. Но только после того, как последний солдат отдаст им ее по доброй воле.
Глава 11
«Сержант Хэйксвилл, сэр! Под командование лейтенанта Шарпа, сэр, как приказано, сэр!» - правый башмак грохнул о землю, рука взметнулась в салюте, лицо дергалось, но было полно удовлетворения.
Шарп отсалютовал в ответ. С момента понижения прошло уже больше трех недель, но рана еще болела. Пораженный батальон называл его «сэр» или «мистер Шарп», только Хэйксвилл давил на больное место. Шарп указал на кучу инструментов на земле:
- Вот. Разберите это.
- Сэр! – Хэйксвилл повернулся к команде землекопов легкой роты. – Вы слышали лейтенанта! Разберите это и двигайтесь, мать вашу! Капитан хочет, чтобы мы вернулись!
Хэгмен, старый стрелок, лучший снайпер роты, служивший под началом Шарпа семь лет, улыбнулся своему старому капитану:
- Ужасный день, сэр.
Шарп кивнул. Дождь перестал, но похоже было, что скоро зарядит снова.
- Как дела, Дэн?
- Чертовски отвратительно, сэр, - ухмыльнулся стрелок, оглянувшись, не подслушивает ли Хэйксвилл.
- Хэгмен! – заорал Хэйксвилл. – То, что ты чертовски стар, не значит, что ты не можешь работать! Тащи сюда свою чертову задницу, быстро! – сержант улыбнулся Шарпу: - Извините, лейтенант, сэр. Рот не закрывается, да? Работа не ждет! – Лязгнули зубы, голубые глаза бешено заморгали: - Как там ваша дамочка, сэр? Хорошо? Надеюсь возобновить с ней знакомство. Она в Бадда-хуссе? – он усмехнулся и повернулся к землекопам, которые подбирали лопаты, выпавшие из сломавшей ось повозки.
Шарп не обращал внимания на насмешки: реагировать на Хэйксвилла значило выйти из себя, что только обрадовало бы мерзавца. Он отвернулся от повозки и посмотрел на вздувшуюся серую реку. Бадахос. До него теперь было четыре мили. Над городом нависал замок, сползающий по скалистому холму над местом слияния Гвадианы и Ривильи. Армия добралась сюда сегодня утром из Эльваса и теперь ждала, пока инженеры добавят последние штрихи к понтонному мосту, который доставит британцев на южный берег, к стенам города. Каждый из жестяных понтонов, укрепленных деревянными распорками, весил пару тонн, и для опоры через Гвадиану пришлось выстроить в ряд несколько десятков неуклюжих продолговатых лодок, которые привозили сюда на волах. Все они были пришвартованы друг к другу бортами, все заякорены, чтобы переполняемая дождями река не снесла их, а поверху инженеры проложили массивные тринадцатидюймовые кабели. Вода грязно вспенивалась между лодочными бортами, переплескивала через кабели, доски прибивались очень быстро, что говорило о постоянной практике инженеров, уже неоднократно наводивших мосты через реки Испании. Еще не были забиты последние гвозди, а первые повозки уже вступили на мост, чтобы десятки людей могли присыпать доски землей и песком, превратив их в грубое подобие дороги.
