Владислав Кардашов - Рокоссовский
Поэтому, когда бригада Грязнова, вместе с которой наступал дивизион Рокоссовского, в первый день нового, 1920 года ворвалась в Ачинск, это следовало считать большим успехом. В стане белых царила полная растерянность – у Ачинска они предполагали отдохнуть, собраться с силами, думая, что оторвались от преследователей. К вечеру ожесточенное сопротивление врага было сломлено, и бригада продолжала преследование белых, отходивших основной своей массой южнее Сибирской железной дороги.
У командования 30-й дивизии возникла было мысль: не собирается ли противник уходить на юг, к Минусинску, Однако выяснилось, что колчаковцы по-прежнему стремятся на восток, вдоль железнодорожной магистрали. Это давало возможность частям 30-й дивизии, охватив противника с запада, севера и востока, отбросить его к югу, в тайгу, а зимняя сибирская тайга для белогвардейцев – противник не менее суровый, чем Красная Армия.
Основные силы 30-й дивизии были брошены в район станции Чернореченской и развернуты фронтом на юг. Снабженная артиллерией сводная группа, включавшая и дивизион Рокоссовского, двинулась дальше, к расположенной верстах в сорока станции Большой Кемчуг. Задача была очень сложной, но кавалеристы с ней справились и после упорного боя захватили Большой Кемчуг, завершив тем самым окружение колчаковцев.
Два дня части 30-й дивизии сдерживали попытки врага вырваться из кольца на север от Сибирской железной дороги и уйти. Особенно большое напряжение выпало на долю кавалерийской группы у Большого Кемчуга. На протяжении всего дня продолжался с переменным успехом бой в районе этого большого села, расположенного в холмистой местности. Колчаковцы дрались с отчаянием обреченных. Поддерживаемые артиллерийским огнем, бросались они в атаку на позиции красных. Спешенные кавалеристы пулеметным огнем косили их, колчаковские пехотинцы шли снова и снова. Не раз и не два водил своих бойцов в контратаку в этот день Константин Рокоссовский, отбрасывая врагов назад. Накал боя не снижался. Бойцы 30-й дивизии также недосчитывались многих товарищей, и приблизительно в 7 часов вечера колонна белых войск, около 10 тысяч человек под командованием генерала Каппеля, сумела вырваться из окружения. Это было все, что спаслось из состава 2-й и 3-й армий Колчака.
К вечеру после прорыва группы Каппеля напряжение боя спало. Противник прекратил атаки на всех участках и оттягивался в тайгу, к югу от железной дороги.
Наступила морозная ночь, разыгралась вьюга. В штабе 30-й дивизии командование уточняло расположение и состояние своих частей, разрабатывало планы дальнейшего ведения операции.
Вдруг вошел комендант штаба и обратился к А. Я. Лапину:
– Товарищ начдив, прибыли белые генералы, просят принять!
Принимать белых генералов – дело не совсем обычное для красных командиров, они больше привыкли их бить, но принять пришлось. Вошли два запорошенных снегом пожилых человека в генеральской форме.
– Честь имею явиться – начальник штаба 2-й армии. Прошу назначить, условия сдачи частей армии...
Быстрые, по-военному деловые вопросы, такие же ответы: где, сколько сдается, в, каком состоянии, могут ли самостоятельно довольствоваться...
Два дня колчаковские генералы передавали десятки тысяч людей, сотни орудий, огромное количестве военного имущества. А в это время командующий красноярской группой колчаковских войск генерал Зеневич уже вел переговоры о сдаче этого города и гарнизона красным войскам. 4 января вечером у него произошел следующий разговор по телеграфу с начальником штаба 30-й дивизии Богомягковым:
«У аппарата генерал-лейтенант Зеневич.
Зеневич. Я знаю о событиях на фронте. Красноярский гарнизон и находящаяся в нем польская дивизия (недавно разбитая красноармейцами. – В. К.) представляет собой реальную силу. Однако едва ли целесообразно новое кровопролитие, поэтому я выработал условия вывода частей из города и предложу их вам...
Богомягков. Ни о каких ваших условиях не может быть и речи. Мы поставим вам условия капитуляции, которые вы обязаны выполнить. Эти условия я сообщу вам через час. Сколько у вас людей?
Зеневич. В условиях, когда части прибывают, убывают, трудно определять число людей.
Богомягков. Сосчитайте и ждите условий капитуляции.
Зеневич. Слушаюсь».
Так Красноярск, крупнейший сибирский город со стотысячным населением и многочисленным гарнизоном, был взят красными войсками по телеграфу. В ночь на 7 января 1920 года 5-я армия, радостно приветствуемая населением города, вступила в Красноярск. Всего в районе Красноярска в плен сдалось около 60 тысяч солдат колчаковской армии. К востоку от Красноярска, у станций Камарчага, Балай, Клюквенная, 264-й головной полк дивизии настиг интервентов. Воспользовавшись ночной темнотой, красноармейцы, отрезали путь на восток эшелонам врага. Дивизия польских легионеров и несколько чехословацких частей сложили оружие перед бойцами одного лишь красдоармейского полка.
Армия Колчака перестала существовать. Но и части 30-й дивизии тоже понесли серьезные потери и после красноярской операции вынуждены были отдыхать, пополняя и перестраивая свои ряды.
Реорганизации подверглась и кавалерия 30-й дивизии, сильно пострадавшая во время боя под Большим Кемчугом. В Красноярске вместо отдельных кавалерийских дивизионов был сформирован кавалерийский полк, командиром его 23 января 1920 года был назначен Константин Рокоссовский.
Формирование нового полка было делом непростым. Для пополнения рядов кавалеристов Рокоссовскому предстояло принять несколько сот новых красноармейцев, в большинстве своем бивших сибирских партизан. Храбрые и выносливые бойцы, они не привыкли еще к армейской дисциплине и не обладали всеми навыками, необходимыми кавалеристам. Имелись среди вновь поступивших и бывшие колчаковские солдаты, которые требовали пристального внимания командира полка. Наконец, лошади, как правило, были истощенными и нуждались в уходе и лечении. Естественно, что у нового командира полка, не имевшего к тому же опыта руководства крупной кавалерийской частью, было полно хлопот.
Добиться в кратчайшие сроки боеспособности полка Константину Рокоссовскому помогал Николай Сергеевич Шаблинский, назначенный помощником командира 30-го кавалерийского полка по строевой части. Военная судьба Шаблинского была схожа с судьбой Рокоссовского. Белорус по национальности, он начал военную службу еще в 1912 году в 8-м гусарском Елизаветградском полку и в старой армии дослужился до подпрапорщика. В Красную Армию Шаблинский вступил добровольцем в конце 1917 года и в 1-м Уральском кавалерийском полку воевал вместе с Рокоссовским с сентября 1918 года. Коммунист с 1918 тода, Шаблинский, обладавший твердым характером, энергией, пользовавшийся большим авторитетом у красноармейцев, был верным и надежным помощником Константина Рокоссовского во время совместной службы в 30-м кавалерийском полку.
Заботы о полке отнимали у Рокоссовского почти все время, и только изредка он вместе с товарищами позволял себе прогулку по Красноярску (полк стоял на окраине города) или ро его окрестностям. Сам по себе Красноярск в то время был не слишком-то привлекателен, все улицы и площади его были немощеными, тротуары деревянными, каж и подавляющее большинство домов. Но окрестности Красноярска не могли не нравиться. С Красноярска начиналось для Рокоссовского знакомство с природой Восточной Сибири, где ему довелось прожить много лет.
К 20-м числам февраля 1920 года полк был в основном сформирован. Состоял он из четырех эскадронов, конно-пулеметной команды и команды связи. В таком составе 30-й кавалерийский полк 22 февраля выступил на восток.
Хотя в начале января 1920 года большинство войск армии Колчака сдалось в плен под Красноярском, гражданская война на востоке страны еще была далека от завершения. Главным противником, который противостоял теперь дивизиям 5-й армии, были чехословацкие интервенты, не успевшие все-таки своевременно убраться восвояси.
В середине января 1920 года полки 30-й дивизии возобновили движение на восток и сразу же натолкнулись на эшелоны чехословаков, простаивавшие из-за отсутствия топлива. 15 января у Канска 30-я дивизия наголову разбила интервентов. Потом последовало столкновение под Нижнеудинском, под станцией Зима... Минуло то время, когда разрозненные красногвардейские отряды были вынуждены отступать под напором чехословацких батальонов. Интервенты по-прежнему не испытывали недостатка в оружии, обмундировании и продовольствии. Но теперь им противостояли полки революционной Красной Армии, закаленные в боях, ведомые опытными и решительными командирами. Бойцы этой армии, уверенные в правоте дела, за которое они сражались и ради которого совершили беспримерный в истории поход в 3 тысячи верст по заснеженной Сибири, в то же время были прямыми наследниками боевых традиций регулярной русской армии. И каждое их столкновение с интервентами кончалось для чехословацких легионеров поражением, тяжелыми потерями. Спасались от яростного натиска бойцов 30-й дивизии легионеры только тем, что взрывали за собой мосты, лишая таким образом красные войска возможности преследовать их по железной дороге.
