Джин Плейди - Королева Виктория

— Они снова вырастут, когда вы поправитесь, — заметив мой жест, сказала Лецен.

— Что со мной случилось?! — воскликнула я.

— У вас был тиф, милая.

— Вы были здесь все время?

— День и ночь, моя дорогая, а когда меня не было, здесь была ваша мама.

— Это очень успокаивает. Скажите мне правду, Лецен: мои волосы снова вырастут?

— Клянусь вам, — сказала Лецен.

— Как я рада, милая Лецен, что вы были здесь и ухаживали за мной. Вы мой самый лучший друг. Она кивнула, поцеловала меня и попросила меня отдохнуть.

— Чем больше вы отдыхаете, тем скорее поправитесь. Я поверила Лецен. Я скоро поправлюсь.

Однажды вечером произошел неприятный случай, о котором я долго не могла вспоминать без дрожи, пробегавшей у меня по спине. Внезапно я проснулась от какого-то тревожного чувства. Я увидела темную комнату и почувствовала тяжесть в руках и ногах, к которой я уже привыкла, Я не могла понять, что именно разбудило меня. Знакомые предметы в комнате постепенно обретали свои привычные очертания. Лецен сидела у камина, вышивание выпало у нее из рук, вероятно, она заснула. Но тут я осознала, что в комнате есть кто-то еще и он подкрадывается к постели. К своему ужасу, я увидела, что это был сэр Джон Конрой — он приближался ко мне на цыпочках.

— Что вам здесь нужно… в моей комнате? Он прижал палец к губам и взглянул на Лецен.

— Я была больна. Я не принимаю посетителей, — продолжала я.

— Я не посетитель. Я ваш старый друг.

— Нет, — заявила я твердо.

Он был уже у моей постели и положил руку на мою, лежавшую поверх одеяла. Я поспешно отняла ее.

— Несколько слов, — прошептал он. — Больше ничего. Я хочу, чтобы вы дали мне обещание.

— Какое обещание?

— Торжественное обещание… и это все. Дайте мне обещание, и я уйду.

— Вы думаете, я пообещаю вам что-то, не зная, о чем идет речь?

— Ваша мать согласна, что так будет лучше для вас.

— Я хочу знать, что это такое.

— Все очень просто. — Он по-прежнему говорил шепотом, и бедная усталая Лецен не просыпалась. Он посмотрел на нее и улыбнулся. Затем он продолжал: — Когда вы станете королевой, вам понадобится личный секретарь. Я служил вам годами. Я вас хорошо знаю. Я вас очень уважаю. Эта должность должна быть моей. Дайте мне ваше торжественное обещание. Это все, что мне нужно. Дайте мне обещание, и я пойду и скажу вашей маме, что вы согласны. Она будет так рада.

— Нет, — сказала я твердо. — Нет и еще раз нет.

— Вы слабы сейчас. Мы можем поговорить об этом, когда вы поправитесь… Одного вашего обещания будет достаточно. Вы честны по натуре, вы не отступитесь от своего слова. Это все, чего я прошу. Мы поговорим, ваша мама, вы и я… когда вы поправитесь.

— Я не дам обещания.

— Это очень важно.

— Почему?

— Вы должны быть готовы, когда придет время.

— Я готова.

— Вы молоды… молоды и хороши собой. Вы любите танцевать и петь, и это естественно. Поэтому вам нужен секретарь, который взял бы на себя всю неприятную работу. У меня здесь приготовлена бумага, нужна только ваша подпись.

— Нет, — повторила я, — нет. Беседа шла шепотом, но тут я заговорила громко.

— Уходите, — сказала я, — уходите сейчас же. Я нездорова, и мне нельзя беспокоиться. Эти слова разбудили Лецен. Она вскочила в испуге.

— Что? — пробормотала она. — Почему?..

— Не тревожьтесь, баронесса, — сказал сэр Джон вкрадчиво, — принцесса и я заняты небольшим дельцем.

— Принцесса нездорова.

— Это ей не повредит, это всего лишь краткая беседа.

— Принцесса не принимает посетителей.

— Но я же свой человек в доме. К тому же герцогиня разрешила мне увидеться с принцессой. Как я и ожидала, Лецен оказалась на высоте положения.

— Я не позволю вам беспокоить принцессу. Будьте любезны удалиться.

— Дорогая баронесса, вы превышаете свои полномочия.

— Мой долг защищать принцессу от всяких волнений. Она желает, чтобы вы немедленно удалились. Он устремил на меня просящий взгляд, и я воскликнула:

— Да, желаю. Уходите. Я не дам вам никакого обещания. Оставьте меня в покое.

— Ну, ну, — произнес он умиротворяющим тоном. — Мы же не хотим взрыва, правда?

— Если я захочу взрыва, я его устрою, — возразила я, — и я не назначу вас своим личным секретарем ни теперь… никогда. Пожалуйста, уйдите.

Лецен подошла к двери и распахнула ее. Он поклонился нам, улыбаясь своей презрительной улыбкой, которую я так ненавидела, и вышел. Лецен плотно закрыла за ним дверь. Она подошла к постели и обняла меня, крепко прижав к себе.

— Я ненавижу этого человека, — сказала я.

— Он — чудовище. Как жаль…

— Да, Лецен. Не надо умалчивать об этом. Жаль, что он здесь, с нами. Как он посмел! Войти ко мне в комнату и пытаться добиться от меня обещания, когда я слишком слаба, чтобы сопротивляться. Он думал, что я слишком нездорова, чтобы противостоять ему. Мне это ясно. Лецен погладила меня по голове.

— Не расстраивайтесь, детка. Вам это вредно. И подумать только, что я спала, когда он вошел! Я простить себе не могу!

— Дорогая Лецен, вы устали, ухаживая за мной.

— Надо же, чтобы я уснула! — не могла успокоиться Лецен.

— Я справилась с ним. Лецен, они… он начинает беспокоиться. Это потому, что мне уже шестнадцать и остается меньше двух лет, ведь только в этот срок мама может стать регентшей.

Лецен ничего не ответила. Она была слишком огорчена. Она называла меня своим дитятком, и мне казалось, что она, как и мама, хотела, чтобы я оставалась ребенком.

Я долго поправлялась. Лецен каждый вечер расчесывала мне волосы и уверяла, что они растут и скоро станут такими же длинными и густыми, как прежде. Не знаю, была ли это правда или она хотела утешить меня, но мне становилось все лучше.

Я думаю, многие были уверены, что я не выживу. Уж конечно, герцог Кумберленд надеялся на это. Он так желал сам стать королем и чтобы ему наследовал бедный слепой Георг. Хотя он был жесток и хитер, он часто поступал неосторожно. Вместо того, чтобы способствовать осуществлению своих планов, он их разрушал.

До меня дошла встревожившая меня история. Во время моей болезни герцог Кумберленд часто бывал у короля.

Я помню, как он находился при покойном Георге IV до самой его смерти, и как беспокоилась мама, ожидая, что он убедит короля пригласить меня в Виндзор, где, по уверению мамы, он постарался бы избавиться от меня. Теперь, во время моей болезни, он заискивал перед дядей Уильямом.

Это было нелегко. Хотя дядю Уильяма и называли старым болваном, он обладал некоторой проницательностью, и его трудно было обмануть.

Рассказывали, что на банкете, когда пили за здоровье монарха, Кумберленд, подняв бокал, сказал: «За здоровье наследника короля. Благослови его Господь!»

За столом воцарилось молчание. Кумберленд вел себя так, словно меня уже не было в живых. Дядя Уильям пришел в ярость. Он покраснел, встал и, подняв бокал, воскликнул:

— За здоровье наследницы короля, благослови ее Господь! Милый дядя Уильям!

Мама очень смеялась, узнав об этом. Я слышала, как она обсуждала Кумберленда с этим гнусным сэром Джоном. «Это его прикончит! Он уж слишком зарвался на этот раз».

Похоже было, что она права. Кумберленд удалился от двора, а я начала поправляться.

Как отрадно было снова вернуться в Кенсингтон. Там меня ожидал сюрприз, нам предоставили лучшие апартаменты, чем раньше. Теперь у нас было семнадцать комнат.

— То, что и полагается королеве, — сказала мама.

Я хотела напомнить, что я еще не королева, но воздержалась. Она была в приятном возбуждении, потому что дядя Леопольд написал ей, что мои кузены с отцом приезжают в Англию. Я тоже обрадовалась, подумав об Эрнсте и Альберте. Однако меня ждало разочарование — на этот раз это были мамин брат Фердинанд и двое его сыновей, Фердинанд и Август.

В свое время они прибыли и оказались очень милыми, особенно Фердинанд, старший. Он ехал в Португалию жениться и поэтому представлялся особенно романтической фигурой. Все было как и во время визита вюртембергских кузенов. Мы ездили верхом, гуляли, танцевали и пели. Они сообщили нам радостное известие о дяде Леопольде и тете Луизе, у которых родился сын, названный в честь отца Леопольдом. Когда дядя Уильям и тетя Аделаида пригласили кузенов в Виндзор, я ужасно опасалась нового конфликта между королем и мамой. Он ее подчеркнуто игнорировал и настоял чтобы я сидела между ним и Георгом Кембриджем; но благодаря такту тети Аделаиды скандала удалось избежать и король и мама удовольствовались только недоброжелательными взглядами.

Я очень сожалела, когда кузены отбыли, но их визит оказался только прелюдией. Вскоре, после их отъезда мама позвала меня к себе. В руках у нее было письмо, и я сразу догадалась, что оно содержало хорошие новости. Сердце у меня забилось. Неужели… наконец?