Ларс III (СИ) - Гросов Виктор

— Если византийцы успеют ответить согласием на принятие их в свою империю, то мы нарушим договор с имперцами, когда заберем эти города силой.

— Не успеют. А даже если так, то Феофилу не до этого. Он сейчас пытается укрепить власть после нашего нашествия. Мирный договор с царством пошатнул позиции императорского трона.

— Именно из-за этого его могут подтолкнуть к возобновлению войны и заставить принять под свою руку хазарские остатки.

— Войны с кем? С тем, кому Феофил клялся в верности? Или с тем, кто может вернуть с того света умерших?

— Хм… — Радомысл задумался, поглаживая бороду целой рукой, — думаешь, византийцы будут соблюдать наши договоры?

— Если Феофил не хочет лишиться власти, то ему придется держаться за нас. Наши пять тысяч легионеров под его рукой не только являются наемниками для него, но и нашим кинжалом, который снесет ему желание нас предать.

— Гор, оставленный там за старшего, должен справится, — кивая головой, ответил дядя.

— А может разделить армию? — заявил Радомысл.

— Зачем? — я удивленно посмотрел на него.

— На севере есть богатое ханство, которое было данником хазар.

— Булгары? — я отвел взгляд, уставившись на полыхающий город.

— Да. Можно разделить войско так, чтобы часть, которая отправится на север, состояла из уставших и раненных наших солдат.

— Можно, — пробормотал я, — Василько в этой местности хорошо разбирается. Пусть готовится.

— Так он же и предложил.

— Замечательно. Пусть потом детали сообщит, когда Ходот вернется.

Радомысл начал стучать пальцем по протезу. Нервничает что ли?

— Говори уже, дядя, — проворчал я.

— Ларс… — я повернулся к родственнику и прямо посмотрел на него, — ты начинаешь совершать ошибки. — Я приподнял бровь на сказанное, — Да, сжигание двух богатых городов — это ошибка, которая привела только к одной хорошей новости — бескровному взятию Семендера.

— Хазары должны запомнить, что каганата больше нет и не будет. Здесь теперь отныне и навсегда — Гардарики, — спокойно заявил я.

— И ты хочешь сказать, что намеренно сжег Итиль и Саркел, чтобы подавить желание возродить каганат?

— Ну почему же намеренно? — я пожал плечами и повернулся лицом на вид горящего города, — Итиль я не хотел сжигать. Так получилось.

— Вот именно, Ларс, — дядя вздохнул, — раньше ты старался сохранить людей, причем и своих и чужих. Ты переживаешь смерть отца. Переживаешь за судьбу жены — и это понятно.

— Дядя, — я остановил словесный поток Радомысла, — сообщи войску, что завтра я буду награждать отличившихся воинов. Нужно будет раздать медали Сокола. И собери всех известных тебе аристократов и богатых купцов, которые здесь есть. Будем общаться с ними на предмет политического устройства царства и создания Итильского, Саркельского и Семендерского княжеств.

Радомысл хмуро разглядывал меня, пытаясь что-то сказать, но не решаясь.

— Слушаюсь, царь, — только и сказал он, после чего развернулся и ушел.

Обиделся. Жаль.

Но и слушать его рассуждения о Милене и Гостомысле я еще не в силах. Ни в прошлой жизни, ни в этой у меня не было настолько сильного потрясения, которое смогло бы так сильно выбить меня из состояния равновесия, как новости о похищении беременной жены, убийстве отца и разграблении столицы.

Только Эса и Ходот до конца смогли понять мое состояние. Только они смогли проникнуться той холодной, леденящей душу яростью, которая движет мной.

Я перерыл все дворцы кагана, но не смог найти ничего, что смогло бы связать хазар с Триумвиратом. В какой-то момент мне показалось, что я всего лишь пешка в руках Карната. Ведь это по его настоянию я взялся уничтожить Триумвират. С другой стороны, вмешиваясь в историю России я уже сделал свой выбор. Рубикон перейден. Назад пути нет.

Мрачное уныние меня начинает бесить. Вопросы без ответов раздражают. Надеюсь, через пару недель Эса и Эд вовремя прибудут в Крым. Мы договаривались о том, что по плану ведения военного похода за полтора месяца наша армия справится с каганатом. Тогда это звучало бахвальством. Сейчас же это — как само собой разумеющееся. Понятно, что захват трех ключевых городов каганата не уничтожает в полной мере само государство, но хребет этой полукочевой империи уже сломлен. Дело осталось за малым — предложить населению взамен утраченной политической структуры нечто иное, более привлекательное. Вечевая монархия в моем лице способна дать надежду многим слоям хазарского населения. Разумная система налогов и бережное отношение к народу привлекательны для этого времени. Нигде в мире больше нет такого справедливого симбиоза властьимущего с властьдающими. По крайней мере, я на это надеюсь.

Я смотрел на зарево пожаров и думал о том, что нужно будет заняться флотом. Итиль раскинулся на устье реки и если бы мы не смогли захватить большую часть речных судов, куда и была направлена основная масса атак, то захват столицы каганата мог бы растянуться на месяцы. Благо на это вовремя обратил внимание Ходот. Суда стали своеобразными мостиками между частями города. Под покровом ночи мы с имеющихся драккаров абордажем брали суда. Моя армада не обращала внимания на крепостные стены. Мы один за другим захватывали порты и причалы, а получив господство на водной глади, сумели безболезненно вести артобстрелы, что дало нужные плоды. В будущем нужно будет взрастить флотоводца, хотя никаких умений и навыков в этой сфере я не имею, как, собственно, и Эдик. Ведь даже захват Царьграда удалось осуществить отчасти из-за удаленности основной флотилии византийцев. Как я узнал позже, большая часть флота имперцев находилась на юге, у берегов современного Израиля. Будь флот Византии в столице, я не был бы уверен в том, что получилось бы осуществить захват Царьграда с теми потерями, которые у нас были на тот момент.

Моя завоевательная компания в этом году получилась намного более продуктивной, чем я ее планировал. К примеру, болгары должны были стать в лучшем случае союзниками, но из-за самодеятельности Эсы и вмешательства Триумвирата, удалось примкнуть их к царству в качестве автономного ханства в составе царства. Византию я планировал просто пограбить и заявить о себе, как о новой силе, с которой надо считаться и выгодно торговать, попутно выполнив обещание Карне об упразднении константинопольского патриаршества.

Кстати, судя по последним донесениям, Вселенский Патриарх Константинопольский — официальный титул главы православной церкви, — остается вакантным уже больше двух недель, сразу после череды несчастных случаев, унесших жизни аж пяти избранных глав. Из-за этого, даже Феофил писал мне письма с просьбой помочь организовать охрану этой должности. Пришлось напомнить ему, что мои легионеры подчиняются ему также как и мне, поэтому он может ими руководить, как считает нужным, без моего вмешательства. Но, насколько я знаю, даже легионерская охрана не смогла спасти патриаршество от «кары за пагубность и греховность избранных глав». По крайней мере, именно такая формулировка была написана в донесениях Гора. Он, кстати, показал себя исключительно с положительной стороны, сумел правильно понять задумку с моими действиями по уничтожению должности Патриарха Константинопольского. Видимо, слухи о насильственных попытках распространения веры царьградскими миссионерами являются не просто слухами. Или же Гор, как истинный язычник, недолюбливает иные конфессии.

Разглядывая алое зарево, я поймал себя на мысли, что увиденное меня успокаивает. Нет, я не перестал желать крови тех, кто напал на Хольмгард, не перестал желать смерти тем, кто похитил жену и убил отца. Но, оглядываясь на события, которые произошли за этот месяц, разглядывая, как итог — пылающий Итиль, я слегка подуспокоился. Возможно, во мне бурлила импульсивная кровь молодого юноши, резко отреагировавшая на смерть отца, а возможно я просто искал немедленного выхода ярости, которую вызвали новости с Хольмгарда. Ведь я ничего бы не смог сделать, пока загонял бы лошадей и гребцов, за десять дней пути в столицу царства. А ближайший раздражитель — Каган Хазарии. Благо, разум возобладал от немедленного убийства царьградского патриарха. Тот, хотя и был членом Триумвирата, по утверждению Карната, но не имел прямого отношения к атаке на Хольмгард, так как был в осаде.