Оружейных дел мастер: Калашников, Драгунов, Никонов, Ярыгин - Валерий Шилин
(газетный вариант напечатан в «Литературной газете» № 45 от 06/11/2019 г.)
Евгений Драгунов — оружейных дел мастер
(литературная версия к столетию конструктора)
Имя конструктора Евгения Фёдоровича Драгунова — талантливого инженера, создателя армейской снайперских винтовок СВД, СВДС и большой гаммы спортивно-целевых винтовок, включая знаменитый «БИ-7-2» — «Биатлон» — для зимних соревнований стрелков-лыжников, — хорошо известно не только людям военным, но и в кругу разработчиков высокоточных стрелковых систем.
Известно, Драгунов ещё подростком увлекался охотой, имел своё ружьё — «Маннлихер» модели 1895 года, переделанный под двадцать восьмой калибр. Это было увлечение, типичное для многих ребят и взрослых мужчин в Удмуртии того времени. Охота — это и увлечение, и промысел.
Существует высказывание: «Убивает не ружьё, а человек». Как ни крути, а слово «оружие» чаще следовало бы понимать как «орудие», как «инструмент». К сожалению, есть люди, которые до визга доходят, выступая на демонстрациях, протестуя и против затрат на оборону, и даже против самих конструкторов-оружейников. В первом они обвиняют государственную власть, а вторых охаивают чуть ли не за патологическую кровожадность и психические отклонения. Не хочу прибегать к чересчур резким высказываниям в адрес авторов подобных выступлений. Ясно одно — с такими у нас разные пути.
Об оружии люди иногда вспоминают только тогда, когда враг уже стоит на пороге. А это уже непростительно поздно! Только мудрый понимает — о тех, кто создаёт оружие для защиты нашего общего дома, надо помнить и в лихие времена, и ещё пуще — во времена мнимых мирных затиший. Нельзя допускать, чтобы враг в этом вопросе шёл первым, а мы потом гнались бы за ним. Тот, кто проигрывает на старте, рискует быть обречённым и на основной дистанции.
Признаюсь, мне здорово повезло в том, что волею судеб я близко познакомился с семьёй Драгунова: супругой Лидией Николаевной, дочерью Еленой, сыновьями Михаилом и Алексеем.
Академичный Михаил — кандидат технических наук, оружейник. Много пишет, преподаёт, печатается и в России, и за её пределами.
Алексей, младший из сыновей, много лет отдал «Ижмашу» (ныне «“Калашников” Концерн»). В профессиональном тандеме с Виктором Калашниковым, сыном Михаила Тимофеевича, они создали несколько интересных образцов. Специалисты считают, что лучшим из них является пистолет-пулемёт «Бизон» с подствольным шнековым магазином повышенной ёмкости на 62 патрона. Алексей — виртуозный стрелок. Я лично не раз был свидетелем, как на штатной для этого класса оружия дистанции, из положения «Стоя без опоры» он мог дать одну сверхдлинную очередь на всю ёмкость магазина. При этом так уложить попадания в мишень, что вся группа укрывалась солдатской шапкой. Такое под силу не каждому — даже очень опытному — стрелку.
Драгуновы — оружейная династия. Преданность профессии передавалась от отца к сыну на протяжении нескольких поколений. Внуки Евгения Фёдоровича тоже оружейники.
На наших оборонных заводах куётся и закаляется не только сталь, но и человеческие судьбы.
Успешно окончив Ижевский индустриальный техникум, молодой специалист по обработке металлов резанием пошел на оружейный завод. Приняли его в ложейный цех. Дело у трудолюбивого и сноровистого Евгения пошло в гору. Были у него цепкий ум и умение видеть в оружии то, что не каждому человеку дано.
Летом 1939 года его призвали в Армию. Отправился солдат Евгений Драгунов служить на Дальний Восток в 237 Артиллерийский корпус, отделение артиллерийской разведки.
Два месяца спустя его командировали в Школу младшего командного состава. Пройдя двухгодичный курс подготовки, Драгунов получает звание младшего командира взвода, но вместо того чтобы попасть в войска, его зачисляют в Школу оружейного мастерства.
У Драгуновых бытует семейная история о службе Евгения Фёдоровича на Дальнем Востоке.
«Однажды в часть прибыл инспектор из округа. Зная о незаурядных способностях молодого бойца, накануне проверки командир части вызвал к себе Драгунова и выдал ему винтовку Мосина, чтобы тот потренировался и смог показать соответствующий результат. Однако в тот же день Драгунов докладывает командиру, что винтовка не может обеспечить приличного качества боя — штык был плохо прикреплён и “тарахтел” при каждом выстреле, вызывая ненужные вибрации.
То ли не придав значения замечаниям бойца, то ли впопыхах, командир отпарировал, дескать, винтовка в полном порядке и не морочь тут людям голову.
Евгений не стал вступать в спор — с командиром не здорово поспоришь — пошёл в мастерскую и сам устранил непорядок.
В назначенный день инспектор прибыл на стрельбище. Стали бить на зачёт.
Драгунов отстрелял положенную партию патронов. Инспектор, видимо, хорошо разбиравшийся в оружии, взглянул на мишень и сделал замечание:
— Группа компактная, без отрывов. Но почему она легла со смещением от центра?
Присутствующий при этом командир хотел было списать это на огрехи стрелка, но старший по воинскому званию инспектор остановил его:
—
Пусть боец ответит.
Тот доложил коротко и чётко:
— Товарищ инспектор, смещение произошло оттого, что неверно выставлены прицельные приспособления.
Смелый ответ вызвал удивление.
— Ну что ж, придётся тебе привести оружие в норму и стрельбу повторить. Справишься? — подзадоривая, спросил проверяющий.
— Справлюсь, товарищ инспектор.
— Хорошо, даю тебе пятнадцать минут. Но учти, если не сможешь — чистить тебе сегодня конюшню. За дерзость.
Драгунов получил дополнительные патроны на пристрелку и десять штук — в зачёт.
Когда он подошёл снова и доложил о том, что оружие приведено к нормальному бою и он готов к контрольной стрельбе, инспектор отменил перестрел:
— Нечего зря жечь патроны. Я вижу, ты и впрямь своё дело знаешь. А скажи, Драгунов, что означает слово “трёхлинейка”?
— Товарищ инспектор, “линия” — это десятая часть дюйма, равная 2,54 миллиметрам. Три линии, соответственно, равны 7,62 миллиметрам. Это калибр винтовки, диаметр канала ствола.
— Хорошо, боец. К тебе вопросов больше нет».
После этого случая в части о Драгунове заговорили как о настоящем стрелке. Теперь в его обязанности входили задачи не только ремонта оружия, но и проведение занятий с молодыми бойцами.
Началась война. Евгения произвели в должность старшего оружейного мастера, но на фронт не отправили. Такие специалисты нужны были не на передовой.
В мастерских он имел доступ не только к советским, но и трофейным зарубежным образцам: немецким, итальянским, японским, американским — этого добра и враги, и союзники много оставили на полях сражений Великой Отечественной войны. Здесь Драгунов подробно изучал особенности конструкций, сравнивал их, пробовал делать свои модификации. Много сил и времени он отдал ремонту и проверке боевых качеств советских образцов, прошедших через его умелые руки.
После войны Драгунов возвращается на родной завод. На этот раз его принимают в Отдел главного конструктора —
