Зенобия из рода Клеопатры - Анатолий Гаврилович Ильяхов
Необычный вид правителя Рима объяснялся тем, что, вернувшись из Восточного похода, он заявил, что его победам покровительствовали местные боги, а не почитаемые римлянами божества. За это он дал обет возвести храм в честь Баала на Палатинском холме рядом с дворцом и объявить главным божеством Римской империи, а себя провозгласить его верховным жрецом. Сегодня состоялось освящение храма, поражавшего убранством из золота, серебра и блеском драгоценных камней. Но более всего удивило граждан Рима, когда узнали, что по приказу Аврелиана в храм Баала перенесли древние римские святыни: неугасимый огонь Весты, статую Афины Паллады, щит Марса и черный камень Кибелы.
Подобное римляне уже наблюдали при юном императоре Элагабале, известном чудовищными пороками, чем вызвал народную ненависть, и был убит. Аврелиан не стал повторять его ошибки, но обязывал сенаторов и придворных обряжаться в одеяния, принятые у сирийских жрецов и вместе с ним следовать обрядам богу Баалу.
* * *
Процессия во главе с императором направлялась в Колизей, где уже томилась пестрая толпа горожан в ожидании продолжения роскошного праздника — боёв известных гладиаторов из лучших школ Италии и Рима. Зрителей пускали бесплатно. Десятки удобных проходов, украшенных мраморными статуями богов и знатных горожан, позволяли без толчеи и давки постепенно заполнять величайший в Италии амфитеатр. Рабы при Колизее сновали по рядам с даровой едой «от императора»: хлебом, сыром, печеньем, фруктами и вином.
В первом ярусе разместились представители муниципальной власти, иностранные гости, почётные граждане Рима. За ними — места для римлян из обеспеченных семей, третий ярус шумно занимали плебеи и бедняки. Выше располагались женщины из простонародья, проститутки и рабы. Актерам, могильщикам и бывшим гладиаторам запрещалось посещать Колизей.
От дождя или палящего солнца зрителей защищал веларий — громадный полотняный тент, устроенный по периметру амфитеатра с помощью ряда мачт и канатов с блоками в верхней части.
Послышались резкие звуки армейских труб. В сопровождении преторианцев появился император и под восторженный гул трибун занял в первом ряду место под красным балдахином. Неподалеку расположились главные жрецы, придворные вельможи и сенаторы. В ожидании грандиозного зрелища восемьдесят тысяч зрителей выкрикивали приветствия правителю, азартно обсуждая между собой предстоящую схватку гладиатрис, женщин-воинов, имена которых были у всех на слуху — Беллины и Анахиты. Первая, бывшая телохранительница парфянского царя, до этого дня убила на арене двенадцать сильных соперниц. Анахита — дочь пленённого вождя арабского племени, оттого, что владела всеми видами оружия, была невероятно храбра, оставалась живой в тридцати боях с равными гладиатрисами.
Но главным подарком императора народу представлялось обещание, что с победительницей их схватки сойдётся ещё одна женщина. Её тоже все знали — Зенобия, царица Пальмиры, недавно угрожавшая безмятежному благополучию римского мира… Несколько дней до праздника римляне всюду обсуждали эту новость, а теперь споры о победительнице разгорелись в амфитеатре Колизея. Делались большие ставки на фаворитов, отчего в воздухе стоял неумолчный гул, напоминавший растревоженное осиное гнездо. К тому же на цирковых аренах Империи гладиатрисы по разным причинам не выступали уже более полувека. Император Аврелиан нарушил запрет…
«Золото проверяют огнём, женщину испытывают золотом, мужчину — женщиной»
Сенека
Глава первая
ПРОРОЧЕСТВО
ОДНА ИЗ БЕДАВИ
Среди бедуинских племён, или, как называли их в Сирии, бедави, шейх Бат-Захайя пользовался большим почтением. Его предки, изначально принадлежавшие к кочевым обитателям пустыни, со временем завладели ценными пастбищами с отарами овец и колодцами на караванных тропах, часть из которых шейх сдавал в пользование неимущим соседям. Избрав почти оседлый образ жизни, Бат-Захайя обрёл значимый имущественный достаток и влияние среди соотечественников, за что бедуины и считали его своим неформальным правителем, шейхом.
Пустыня, беспощадная к человеку, не соблюдающему естественные правила выживания, обязывала бедуинов сохранять почти в неприкосновенности древние обычаи. А Бат-Захайя славился знанием негласных постановлений племенных предков, за что он почитался кяхином — главным жрецом и хранителем религиозных обрядов, среди которых важнейшим было соблюдение кодексов чести: для мужчин — шараф, для женщин — ирд. Прежде всего, шараф означал защиту от врагов собственности рода и от посягательств на честь семьи, поддержание чести племени в целом.
Кроме того Бат-Захайя призывал бедуинов пустыни строго соблюдать обычай гостеприимства, говоря, что любой гость — от Бога. Гостя нужно принять; если он не спешит — накормить, а если прибыл издалека — оставить на несколько дней, дать возможность отдохнуть и набраться сил перед дальней и опасной дорогой. Щедрость бедуина заключена в гостеприимстве и дарении подарков, а храбрость — в готовности сражаться с врагами, побеждая, и умении переносить любую боль.
Бат-Захайя также строго следил за соблюдением древней традиции кровной мести, не допускал отказа от неё. Не говоря уже о сохранении женской чести, что исключало для женщины близость с любым мужчиной кроме мужа. Виновная в прелюбодеянии становилась изгоем всего племени, что означало для неё только смерть в пустыне.
Непререкаемый авторитет Бат-Захайя среди бедуинов дал ему возможность стать хакамом, судьёй в последней инстанции. А во время военных действий он в роли мукаддама возглавлял объединённое войско бедуинов, численность которого иногда доходила до пятидесяти тысяч хорошо вооружённых всадников и воинов-лучников. Войны происходили с чужими кочевыми племенами, рискнувшими нападать на торговые караваны, проходящие в подконтрольных бедуинам землях. Часто приходилось защищать от посягательств чужаков не разграниченные ранее кочевые территории, бесценные пастбища и дог машний скот, оберегать колодцы от самовольного водопользования и разрушений. И даже между соседними племенами бедуинов случались вооружённые стычки, когда на кочевую территорию намеренно заходили чужаки. В таких случаях Бат-Захайе тоже приходилось действовать решительно, но справедливо.
* * *
За долгое время супружества три жены шейха подарили ему пять сыновей. Добрым знаком для отца стало рождение девочки от четвертой жены, но по старой традиции о счастливом событии родственникам не сообщали три года и лишь по истечении срока девочке дали красивое арабское имя Зейнеб («Сливочное масло»), чтобы подчеркнуть цвет нежной детской кожи. Поскольку Сирия находилась под незримым управлением императорского Рима, Бат-Захайя сообщил о событии в письме римскому наместнику, где просил записать за ним дочь Зенобию по-римски.
В детстве Зенобия мало интересовалась играми со сверстницами, чаще присоединялась к мальчишкам, которых поражала напористостью и уверенностью в преимуществе над ними.
