Нина Молева - Марина Юрьевна Мнишек, царица Всея Руси
Часть первая
Над Вислой и Горынью
Чужак! И в этом все дело…
Сколько лет за плечами, а только вчера понял. До конца понял.
В собственном замке сандомирском. На своем берегу реки Вислы. За собственным застольем. Среди своих гостей — сколько их здесь перебывало, на гостинце замковом толпилось, кланялось.
Как всегда — вино рекой. Да какое вино! Никто еще Ежи-Юрия Мнишка в скупости да и расчетливости — что греха таить! — не винил. Повара — лучшие на польских землях. Провиант — королю мрачному, ненавистному, всем всегда недовольному позавидовать. Винный погреб — со всей Европы собранный.
А у них один разговор — походзенье! Происхождение, видите ли! Кто кого знатнее. Кто какими предками, бабками, тетками в седьмом колене похвастать может. Кто с каким королем в родстве состоял. Такие родословные деревья выписывают, на таких высоких их ветках мостятся — голова закружится.
И Ядвига его туда же. Не мужнино имя поминает. Не род Мнишков хвалит. Их делами хвастает. Где там! У супруги достопочтенной свой счет. Тарловы они. Тарло — слыхал ли кто имя такое? Ты, ясновельможный пан Ежи, может, и не слыхал, а вот гости твои ахают. И каноник Бернат Мачиевский — родным дядюшкой Ядзе приходится. Сегодня — каноник, а завтра, Бог даст, и кардинальскую шапку от святейшего Папы Римского получит. Так-то!
Раскраснелась вся. Голосок тоненький, да куда какой пронзительный — всем слышно. На сестрицу родную и смотреть не думает.
Пусть сестрица Урсула своего Константы Острожского расхваливает. Пусть его родню перебирает. Ее право — княгиня! А ей, Ядвиге из дома Тарлов, одно остается — предков перебирать. Хорошо бы на поле боя прославились. Сражались. Переговоры государственные успешно вели. Жили! Просто жили. Размножались. Чтобы дерево родословное кустилось!
Сколько раз почтенной супруге рассказывать принимался, чем род Мнишков гордиться может. Глаза отводила. Губы в нитку сжимала. Времени, мол, совсем нет, прости: хозяйство, дети. Вон их сколько. Раз проговорилась: так это же не на польских землях. На чужбине. Мало ли что там происходит. Так и сказала: «мало ли». Пришлось вам, Мнишкам, из родных мест бежать, значит, Господь покарал.
Как только сдержался! Бежать — слово какое выдумала. Что ж, и впрямь они, Мнишки, из Богемии родом. Не немцы — чехи. Отец, Миколай Мнишек, самому Фердинанду Первому, императору римско-германскому, королю Чехии и Венгрии служил.
Если вспомнить, это от Фердинанда, владетеля наследственных австрийских земель, немецкая линия дома Габсбургов пошла. Католик. Поборник чистой веры, недаром в Испании родился. Испанцы в нем души не чаяли, потому старший его брат Карл как вступил на престол, так и отправил Фердинанда со свитой весной 1518 года в Нидерланды.
Тремя годами позже породнился Фердинанд с Людовиком, королем Чехии и Моравии, — женился на его сестре Анне, а Людовик, в свою очередь, на сестре Фердинанда — Марии.
Отец рассказывал, все в те поры Фердинанду благоволили. Людовик передал в его правление две Австрии, Штирию, Каринтию и Крайну, иначе — пять нижне-австрийских герцогств. А брат, император Карл V, еще и Тироль, Швабские и Эльзасские земли, Вюртемберг. Кто бы тогда не позавидовал двору Фердинанда. Да и семейному его благополучию. Мало кто из монархов так своих жен любил: пятнадцать детей принесла ему Анна. Пятнадцать! А он на нее как перед первой брачной ночью не переставал смотреть.
Да только в 1526 году, в битве при Могаче, погиб король Людовик. Вот когда перед Фердинандом открылась дорога к престолу через любимую жену. Фердинанд заявил, что по бездетности Людовика наследовать ему должна сестра с мужем. Но венгры и чехи не признали наследственности, королевского достоинства. Зато Богемский сейм в 1526 году избрал Фердинанда королем, чины же Моравии, Силезии и Лузации признали Анну и ее мужа законными своими государями по праву наследования.
Отец без слезы не мог вспоминать, с каким торжеством состоялось коронование Фердинанда Первого в Праге. Что гостей, что приемов, что королевских милостей — не счесть, не описать!
А вот с Венгрией не вышло. Выбрали венгры королем и тут же короновали своего, местного вельможу Иоанна Заполью, воеводу Седмиградского. Другая же их часть предпочла Фердинанда.
Так или иначе, но против турок приходилось воевать — они-то при любом замешательстве давали о себе знать. О подробностях отец не говорил. Верно одно — в 1533 году предпочел выехать в польские земли.
Чужак! А должность занял великого подкомория коронного. Многим ли такая снилась. Вженился в семью Каменецких — взял дочь каштеляна Саноцкого Анну. Будто и похвастать матушке было нечем! Николай Каменецкий, пошли ему, Господи, честь и успокоение, — гетман великий коронный, победитель волошского господаря Богдана и татар. Когда Зигмунт I в Вену отправился, вице-королем Польши состоял. Мало?
Дочерей, сестер моих, плохо ли замуж выдал. Эльжбету — за Стадницкого. Два с половиной века тому был Збигнев из Стадник бурграбием Краковского замка. Другим Стадницким доводилось на воеводстве сидеть. Немногим, но ведь доводилось же!
Барбару и вовсе посчастливилось выдать за Яна Фирлея, воеводу и великого коронного маршала. После кончины Зигмунта I на престол польский его прочили. Враги да недоброхоты помешали. Не смирился — партию реформ возглавил. За диссидентские привилегии бороться стал.
Генриха Валуа признал. Как не признать! Перед ним в костел для коронации согласился корону нести. А хотел король-француз воспротивиться диссидентские привилегии признать, пригрозил, что из костела вместе с короной уйдет. Не будет никакого королевского венчания на престол! Испугался французский принц. Еще как испугался. И терпимость и религиозную свободу протестантов в державе Польской торжественно признал.
Жаль, скончался рано. Судьба!
А ненависть двора вдове в наследство оставил. И всей родне ее. Для нынешнего Зигмунта — все Мнишки и Фирлеи бунтовщики, вольнолюбцы. Видеть их около себя не желает. Не то что покойный король Зигмунт II Август, сын Зигмунта I.
Сегодня с утра младшая дочка прибежала — Марина. Марыня… Собой нехороша. Бойкая. Язычок острый — кого хочешь на место поставит. В Мнишков пошла — не в Тарлов, и то слава Богу. О нарядах с утра до ночи думать готова.
Как птичка в залу впорхнула. Огляделась. К отцу кинулась.
— Пусть отец скажет: мы — князья?
— Нет, Марыню.
— А почему? Тетка Урсула княгиня, сестра Урсула — княгиня, и сколько их еще. Только я нет?
— Выйдешь замуж, Марыню, станешь княгиней.
— За кого выйду?
— Пока, дочка, не знаю. Подрастешь, найдем тебе именитого человека. В десять лет замуж не выходят. Подрастешь, красавицей станешь, женихи сбегутся со всех сторон, тогда и выберем.
— А во сколько выходят?
— Лет пять-шесть подождать придется. Да чем тебе дома плохо? Зачем о муже заботиться? Головку свою трудить?
— Не буду о муже заботиться. Для этого слуги есть, челядь. Зато на балы буду ездить, на маскарады. Танцевать ночи напролет.
— А спать не захочешь?
— Днем высплюсь. Лишь бы музыка играла. На мне наряд самый дорогой. И я в первой паре.
— Разве ты и так с отцом балов не открываешь, дочка?
— Не балы, а праздники. Балы поздним вечером бывают. Когда свечи горят. Прислуга мороженое разносит. Вино в бокалах искрится.
— Да ты уж все продумала, Марыню.
— А как же иначе! Есть у отца время о всех моих желаниях подумать. Сама я должна все определить: чего хочу, чего не хочу.
— Ты и матушке обо всем говорила?
— Это зачем? Матушка только поучать любит. А проповедей я и в костеле наслушаюсь — такая скука, того гляди заснешь.
— Нельзя так говорить, Марыню, Божественное слово…
— Полно, полно, отец, я не за тем сюда прибежала. Значит, не княгиня… А выше княгинь кто бывает?
— Много разрядов разных.
— А выше всех?
— Сама знаешь, Марыню, в Польше — король.
— Тогда короля мне найди, отец. Только короля.
— Постараюсь, Марыню.
Убежала. Не оглянулась. Короля ей подавай. Теперь только вспоминать осталось, как при дворе покойного короля Зигмунта II Августа жилось!
В девять лет стал сын Боны Сфорцы великим князем литовским, в десять — королем польским и коронован в Кракове. Двадцати трех женился на Елизавете Австрийской.
Жить бы молодому королю да радоваться. Нет, взревновала Бона сына к невестке. Разлучила супругов. Елизавету в Кракове оставила, Зигмунта в Литву отправила — управлять теми землями. Года не прошло — не стало Елизаветы. Никто не сомневался — дело рук старой королевы. Отравила невестку. Как пить дать отравила.
Молодой король тем временем в Барбару Радзивилл влюбился да тайно и обвенчался с ней. На королеву Бону смотреть по тому времени страшно было. Без ее ведома! Без ее согласия! К сейму обратилась, чтобы расторгнуть негодный королевского достоинства брак.
