Семен Бабаевский - Семен Бабаевский.Кавалер Золотой звезды
Лавина дел обрушивается на предстансовета, а потом и предрайисполкома Сергея Тутаринова и ставит его перед необходимостью решать проблему за проблемой, постоянно раздумывать не только над тем, что делать, с чего начинать, но и как совершить задуманное. И быть может, неожиданность, даже «загадочность» этой незаурядной натуры кроется именно в этой его готовности к борьбе, к руководству людьми не только в масштабах станицы, но и района, — ведь это свойство не дается только молодостью, умом, энергией, даже командирской волей и закалкой военных лет, — писатель не случайно напоминает о том, что еще до войны молодой тракторист избирался депутатом, отводит упрек в познании мирных порядков: «только четыре года был военным, а двадцать один гражданским». Однако духовная и человеческая зрелость Сергея Тутаринова, его смелость и искушенность в партийной и общественной борьбе, чувство масштаба происходящего и видение перспективы развития, которые так укрупняют образ, приходят к нему и от автора. Не в том только смысле, что, наблюдая реальный прототип, и не один, он наделил героя типическими чертами характера и биографии. С. Бабаевский сделал нечто гораздо большее, когда, любя своего героя и бесконечно веря в его способность воздействовать на происходящее, вести за собой людей, он обогатил и вооружил Сергея Тутаринова и своим духовным опытом, и знанием жизни комсомольца двадцатых годов, коммуниста тридцатых и сороковых, что скорее всего и явилось основой «эффекта Сергея Тутаринова».
Этот своеобразный автобиографизм творчества С. Бабаевского, его слитность со своими героями, современниками, «делающими жизнь», интересное и примечательное свойство таланта писателя.
Недаром атмосфера романов «Кавалер Золотой Звезды» и «Свет над землей» заставляет вспомнить ранние рассказы С. Бабаевского «Захарка», «Трудодни», «Хомут», где предельно искренне и убежденно выражена гуманная сущность и созидающая сила советской власти, способность ее и необходимость дойти до всех и каждого, терпеливо и настойчиво бороться за человека. «Сила, голубь мой, в людях», — говорит в одном из рассказов дед Ляшко, умудренный жизнью и до конца поверивший в правоту коммунистов.
Сергей Тутаринов помнит об этой заповеди руководителя, в действиях своих и начинаниях всегда опирается на совет, одобрение и поддержку людей. Веря в здравый смысл и общественную совесть колхозника, подлинного хозяина земли, он терпеливо расспрашивает встреченную на дороге Лукерью Ильинишну, у которой жалоба «не лично моя, а, сказать, от колхоза» об утайке от государства зерна, он дознается до причины возмущения комсомолок Шуры Богдановой и Марии Новиковой раздутой во вред делу славой единственной на весь район «рекордистки» Голубевой. Возле чабанского костра сосредоточенно вникает в смысл неторопливой речи бригадира и энтузиаста механизации Ефима Меркушева о том, как лучше «спаровать трудодень с машиной», выслушивает Сергей и справедливый упрек своего отца Тимофея Ильича о «нерентабельности» электричества, проведенного только в село: «Красиво и светло — комар летит, и ему видно, кого сподручнее укусить… А что в поле делается? Один Рагулин провода протянул, а в других колхозах сало жарят на плитках да курей обсмаливают — выгода бабам большая… А хлеб убирать чем будешь? Эх ты, управитель района!»
Постоянно разъезжая по станицам, хуторам, колхозам и пастбищам, по всему району, Сергей Тутаринов именно в этой неистощимой народной инициативе и мудрости ищет и находит подтверждение и обновление своих мыслей, опору в руководстве. Однако герой С. Бабаевского — этот сын земли и колхозной нови — бесконечно далек от умиления и любования «сельским человеком», ибо нет для него интересов превыше колхозных и общественных. Поэтому он непримирим к «хлебосольству» Артамашова, шкурничеству Нарыжного, самодовольству и зазнайству Хворостянкина или консерватизму Хохлакова. Не пощадил Сергей и своего боевого товарища, бывшего фронтовика Семена Гончаренко, пожелавшего отсидеться в «житейском окопчике», постарался переубедить друга детства и преемника в стансовете Савву Остроухова, когда тот взглянул на межколхозную стройку с «хуторской колокольни», и остудил бюрократический пыл Саввы, заспешившего с составлением «грамотной бумаги» о пятилетием плане развития станицы, спокойной и насмешливой репликой: «Раньше послушаем людей, что они скажут. Пусть малость и тебя покритикуют!»
Собрание представителей трех колхозов началось прямо в поле, на закате дня, когда померкла степь, а закончилось поздней ночью при свете фар и фонарей, и приобрело такой размах, впитало такое богатство и разнообразие психологических мотивировок, привнесенных многочисленными его участниками, что превратилось в одну из самых значительных народных сцен в дилогии о Сергее Тутаринове и его земляках.
Есть в романах С. Бабаевского такие вот обстоятельные и вроде бы неторопливые описания, вбирающие множественность судеб и характеров, сопровождаемые перекличкой мужских и женских голосов, — этого своеобразного хора, звонкого речитатива или диалога, — когда усилия людей сливаются наконец в едином порыве и устремлении. Это и медленное продвижение бычьих и конных упряжек вверх по реке, где лежит заповедный лес и раскинется лагерь лесосплавщиков и сооружение трассы канала и торжественный перевоз на санном обозе по заснеженной степи огромной станины к обрывистому кубанскому берегу. Сцены эти, выписанные С. Бабаевским с той свободой и живостью, какая дается лишь доподлинным знанием происходящего, становятся своего рода кульминацией повествования и придают ему эпический размах.
И если бы в романах рядом с Сергеем Тутариновым не возникали образы таких людей, как Прохор Ненашев, умелый работник, мастер «на все руки», отзывчивый на любую общественную просьбу и необходимость, вдова Варвара Аршинцева, женщина редкой силы и трудолюбия, навсегда вросшая в колхозную жизнь, или агроном Татьяна Нецветова, вступившая в единоборство с самим Хворостянкиным, — то и главный герой романов проиграл бы в выразительности, ведь именно с ними он соизмерим и сопоставим.
Неиссякаемо в произведениях С. Бабаевского это разнообразие народных типов и характеров во всей их социальной и психологической конкретности и значимости. Критик А. Макаров сразу угадал эту особенность творчества С. Бабаевского. Он писал: «…сила таланта автора, таланта своеобразного, ласкового, неутомимого в своей любви к простым советским людям, благородной вере в них, сила этого таланта именно в партийном подходе к явлениям и людям колхозного села, в превосходном знании современной народной жизни».
Сергей Тутаринов потому и выигрывает свое сражение за восстановление мирной жизни, что неотделим от своих земляков и смело выдвигает и приобщает к руководству Никиту Мальцева, Глашу Несмашную или Татьяну Нецветову, находя и обретая их не в тиши и глуби кабинетов, а в стремительном развороте событий. Этой своей решимостью Сергей словно откликается на слова секретаря обкома Кондратьева: «Бедны мы еще хорошими работниками». Так уже на материале первых двух романов С. Бабаевский ставит серьезнейшие проблемы советского и партийного строительства, разрешение которых немыслимо без неутомимого поиска «хороших работников», людей смелых, талантливых, инициативных, знающих землю и колхозное производство.
Роман «Кавалер Золотой Звезды» создан в станице Зеленчугской, где С. Бабаевский провел первое мирное лето, стал свидетелем и участником сооружения межколхозной гидроэлектростанции, и было это время небывалого душевного подъема. «Народ-воин, народ-богатырь одержал величайшую победу над фашизмом, спас мир от коричневой чумы, и сознание своего выдающегося подвига жило в сердцах советских людей. Мы, живые свидетели тех лет, хорошо помним: над Кубанью, как и над всей нашей страной, витал тогда дух Победы. Он-то, дух Победы, и создавал у людей праздничное настроение, и придавал им энергии и трудовой смелости, и определял их душевный настрой», — вспоминает С. Бабаевский.
Под этим счастливым знаком рождался и образ Сергея Тутаринова — не просто бывшего фронтовика, но солдата-победителя, созидающего завоеванный мир: не видны на его теле рубцы и шрамы войны, не гложет его смертельный недуг, не терзает семейная драма. Напротив, от Сергея веет силой, здоровьем, молодостью, он смел, горяч и неостановим в своем движении к общественно значимой цели. Так, может быть, не только звезда Героя на груди, но и сам Сергей Тутаринов, мужественный, справедливый, весь устремленный в «настающее завтра», олицетворял собой победу и стал для современников зримой ее частицей, живым воплощением. Недаром ощутима в этом образе и некая былинная сила и стать, та окрыленность, удачливость, неуязвимость, какой обычно народ наделяет любимых героев своих творений, исполненных жизнеутверждения и социального оптимизма. Может быть, все это и заставило читателя тех суровых и трудных послевоенных лет отнестись к Сергею Тутаринову с полным доверием и воодушевлением.
