Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов
– Вот и я у Сорокина спрашиваю, когда проводились последние капитальные работы. Он мне отвечает: сорок пять лет назад. Стены скобами и пиронами не скреплены, а в некоторых местах ещё со времён Петра Великого ничего не делалось. Как шведы построили когда-то, так всё и стоит без ремонта.
– Но это же никуда не годится!
– Подсчитали, сколько предстоит возвести новых верков, так вышло больше девяти вёрст. А из чего строить? Кусты под фашины, да песок. Пришлось все корабельные склады в Гельсингфорсе разорить. Из брёвен строили укрепления, да внутрь камней навалили. Тут вдруг выяснилось, что пороховые погреба оборудованы в казематах ещё времён короля Карла, да от первого же попадания бомбы рванут. Осмотрел тяжёлую артиллерию, а под станками платформы все гнилые. Давай пушки стаскивать и менять настилы. Покумекали мы с адмиралом Матюшкиным и решили, что стены никуда не годятся и хорошей бомбардировки вряд ли выдержат. Делать нечего, надо укреплять крепости дальнобойными орудиями, чтобы вражеские корабли близко не подпустить. Тут выясняется: пушки местные все старого образца, к тому же маломощные; на всю оборонительную линию нашлось только девять бомбовых орудий.
– Хоть голыми руками крепость бери! – негодующе воскликнул генерал Кречен.
– Вот и я о том же! Знал бы об этом адмирал Нейпир, ещё в прошлом году бы всё разнёс к чертям. Адмирал Матюшкин предложил поставить боевые корабли в протоки, чтобы закрыть проходы в гавань. Всё же корабельная артиллерия мощнее крепостной. Моими усилиями в Свеаборг доставлено двести бомбических пушек. Да тут ещё беда какая случилась: как раз я воротился в Петербург с докладом к государю, а он почил.
– Да, печальная история, – покачал головой Кречен.
– Я ждал аудиенции рядом с его покоями, когда Николай Павлович умирал.
– Как же всё было? Ох, простите меня за чрезмерное любопытство. Но каких только слухов не бродит по салонам. Судачат, будто государя отравили. Другие утверждают: он сам покончил с жизнью….
– Нашли кому верить, Аркадий Петрович, – салонным слухам, – упрекнул генерала Кречена капитан Аркс. – Последние минуты государь провёл в своей маленькой спальне. Это я знаю точно. Шторы задёрнули, дабы никто из посетителей не разглядел его бледность. Помню, в помещении было холодно. Печи едва топили. Со слов приближенных знаю, что когда всё стало ясно, лейб-медик Мандт хладнокровно объяснил государю, дабы жить ему осталось недолго, и он умрёт от паралича сердца. Вы встречали Мандта? Своим видом он более не доктора напоминает, а Мефистофеля.
Император смирился со смертью и приступил к таинству причащения. Священник спросил его: «Нет ли в его душе злобы на кого-нибудь?» На что государь честно ответил: «Нет. Всё прощаю императору Австрии, который так жестоко поворачивал нож в ране, им нанесённой мне. Готов молиться за него. И за османского султана тоже». Потом простился с сыном Александром. Напоследок ему сказал: «Служи России. Мне хотелось бы принять на себя все трудности, все тяжести и оставить тебе царство мирное, устроенное и счастливое. Теперь уйду молиться за Россию и за власть. После России я вас люблю более всего на свете».
– Да, печально, печально….
– Но я к вам заглянул с серьёзным предложением, – неожиданно Аркс перевел разговор в другое русло.
– Ко мне? Я готов послужить отечеству. Но что я могу?
– Вы опытный военный инженер. К тому же хорошо разбираетесь в артиллерии и баллистике.
– Предположим, – неопределённо кивнул Кречен. – Какую миссию вы хотите на меня возложить?
– Вам, Аркадий Петрович, я хочу доверить очень ответственное и секретное дело. Инженер артиллерийского отделения Военно-ученного комитета Маевский разработал дальнобойную пушку. Знаете такого инженера?
– Николай Владимирович? Конечно же! Знал его ещё, когда он в гвардейской конной артиллерии служил.
– Два пробных образца готовы, и снаряды к ним отлиты. Доставьте их к Свеаборгу. Но поставить орудия надобно где-нибудь на отдалённом острове, подальше от любопытных глаз. А коль враг подойдёт, испытать в деле.
– Я, конечно, разбираюсь в артиллерии, но не на столько, чтобы служить экспертом.
– В том то и дело: никаких подозрений. Ничем не приметный инженерный офицер сопровождает ничем не приметные пушки. Заодно черкнёте мне доклад о нынешнем состоянии дел в Свеаборге. На Берга особо не рассчитывайте. Коль понадобится срочная помощь из Петербурга – сразу же шлите вестового лично мне.
***
Гельсингфорсский полуостров, на котором стоял сам город Гельсингфорс, имел две удобные бухты. Путь к бухтам преграждала гряда скалистых плоских островов больших и маленьких. Острова протянулись в несколько линий. На ближайших к рейду крупных островах стояла система фортификационных укреплений, которая и представляла собой Свеаборгскую крепость. Дальше в море, на расстоянии двадцати кабельтовых или четырёх вёрст располагалась другая цепь диких островов, из которых самые большие: Рёншер и Грохарн. Чтобы провести к Гельсенгфорсу большой корабль, необходим был хороший лоцман, так, как кругом полно подводных скал и опасных течений.
Кречен по прибытию писал капитану Арксу доклад. Капитальные работы по укреплениям произведены в большом объёме и весьма качественно. Нынешние работы отличаются правильностью и искусным применением к местности. Артиллерия в полном порядке. Прислуга сформирована и обучена в полуторном комплекте. Перевязочные пункты и госпиталя выбраны удачно. Продовольственные магазины заполнены. Воды запасено в достатке.
Орудия новой системы доставили на остров Сандгам, находящийся к востоку от Свеаборгской крепости. Сандгам, как и все острова косы, плоский, поросший кустарником и невысокими северными деревцами. Почва – сплошная скальная порода, едва прикрытая землёй. Длинной в три версты и шириной в две, остров имел пологий берег со стороны рейда, что делало его лёгкой добычей для морского десанта. Для защиты берега срочно возвели две батареи на двенадцать орудий. Строились ещё четыре батареи слабого профиля на двадцать четыре орудия.
Аркадий Петрович намучился с пушками, которые ему поручил доставить капитан Аркс. Стволы длинной три с половиной метра. Весили больше шести тонн каждый. Сама пушка по форме напоминала бутылку. Металлические лафеты весили чуть меньше, но тоже – тяжесть неимоверная. Орудия доставляли на барже, прикрыв их дровами от любопытных глаз. Грузились в Кронштадте ночью. Чуть не сломали лебёдку. Пароход тащил баржу медленно. Капитан боялся, что баржа может зачерпнуть бортом волну, так, как корпус под тяжестью орудий сильно осел.
При разгрузке на месте назначения у Аркадия Петровича несколько раз прихватывало сердце. Пятьдесят человек снимали стволы с баржи по настилу из брёвен. Брёвна трещали. Борт баржи наклонился так, что едва край не достиг воды. Но, слава Богу, выгрузка прошла успешно. Пушки установили на береговую батарею. Но перед этим пришлось укреплять дополнительно настил в
