Эдвард Резерфорд - Париж
Макс продумал все до мелочей. Они с Шарли укроются в подъезде жилого дома рядом с маленьким кафе, что располагалось к северу от театра. Два часа он потратил на то, чтобы во всех подробностях изучить садики и аллеи позади здания. Если заранее открыть защелки на окнах и калитках, они смогут пересечь лабиринт задних дворов и выскочить на параллельную улицу, которая ведет прямо в парк на крутом склоне холма. А там легко скрыться среди деревьев и дальше в переулках на восточной стороне Монмартра.
В шести разных точках на подходах к театру он расставил людей – двух молодых Далу, еще трех парней из своей группы и старого Тома Гаскона.
С ним не было никаких вопросов, он был готов помочь.
– Забавно, что теперь нас называют маки, – заметил Тома. – И говорят, что это название пошло от поросших кустарником районов на юге Франции. Но настоящий Маки – здесь, откуда родом я и эти ребята. – Он по-приятельски ухмыльнулся молодым Далу. – Маки – это наш район на Монмартре.
Несмотря на неутомимость и бодрость старика, Макс опасался, что Тома не сумеет действовать достаточно быстро. Но тот удивил Макса, пробежав по улице туда и обратно с приличной скоростью. Поскольку времени найти кого-нибудь другого не было, Макс рискнул и взял шестым караульным Тома, выделив ему пост прямо рядом с парком. В случае чего старый Гаскон скроется в зарослях прежде, чем окажется в зоне видимости преследователей.
У всех шестерых было по свистку, который издавал пронзительный звук. Если они заметят что-либо напоминающее засаду, то должны будут дунуть изо всех сил в этот свисток и бежать прочь.
Двое Далу и трое других ребят также подготовили кое-какие отвлекающие действия, чтобы врагам было чем заняться.
И все равно у Макса на душе было неспокойно. Ему многое не нравилось в предстоящей операции: мало времени на подготовку, высокий риск – он предупредил Шарли, что их обоих могут застрелить, – и полное незнание того, как устроена охрана Мюллера.
– Если в последний момент мы с Шарли поймем, что ничего не получится, – сказал он команде, – то останемся на месте. Если не услышите выстрелов, незаметно расходитесь.
Долго думали над тем, когда стрелять в Мюллера: как только он прибудет к театру или когда будет уезжать после спектакля. Решающим соображением стало то, что на момент его прибытия будет еще совсем светло, так что покушение назначили на более поздний час.
– Вероятно, Мюллер выйдет раньше остальной публики. Это означает, что мы будем на виду, но зато сможем хорошо прицелиться. Если же он выйдет вместе со всеми, тогда нам придется смешаться с толпой и стрелять, когда получится, – сказал Макс молодому аристократу. – Честно говоря, будь у нас другой объект, менее значительный, я бы не стал так рисковать. Но это сам Мюллер.
У Шарли был маленький револьвер, у Макса – большой, но бесшумный «велрод». Также у них имелся один на двоих пистолет-пулемет «стен».
С наступлением вечера на мощеной площади стали собираться зрители. Постепенно они исчезали за дверями театра. Присутствия каких-либо официальных лиц не замечалось, но наконец, когда к входу торопливо шагали припозднившиеся театралы, на площадь выкатился полицейский фургон и замер на брусчатке. Через пару минут с другой стороны быстро подъехали и тоже остановились три машины. Из первой выскочили двое гестаповцев, еще двое из третьей. В центральном автомобиле находилось начальство – появилось три высокопоставленных, судя по всему, офицера. Один из них, генерал, был темноволосым, средних лет, с четкими чертами лица и довольно кислым видом.
– Этот очень похож на Мюллера, – прошептал Макс.
Первые два гестаповца убедились, что путь свободен, и промаршировали в театр. Затем и остальные плотной группой с генералом в центре скрылись внутри. Полиция никаких действий не производила. Площадь опустела.
Шарли и Макс ждали около часа. Шарли ожидал, что будет антракт, но, так как никто из дверей не выходил, он понял, что спектакль идет без перерыва. Смеркалось. Полицейские так и сидели в своем фургоне.
– У нас только один вариант, – сказал Макс. – Тебе придется в открытую устроить пальбу по фургону из «стена». Это обеспечит мне прикрытие, и заодно выстрелы станут сигналом для наших ребят. Свой револьвер отдай мне. Я побегу к генералу с ним и с «велродом». Если я вернусь, уходим, как планировали. Если нет, то уходи один, и не тяни с этим.
Прошло еще полчаса. Уже было довольно темно. Они чуть-чуть приоткрыли дверь подъезда и напряженно прислушивались, не раздастся ли свист с окрестных улиц. Но было тихо.
А потом началось.
В дверях театра показались два гестаповца и энергично направились к автомобилю. При их приближении оттуда выскочил водитель, чтобы открыть дверцу. Полицейские безмятежно наблюдали из окон фургона. Гестаповцы оглядели площадь и выходящие на нее улицы, проверяя, нет ли опасности. И тогда из театра вышли Мюллер и два его спутника.
– Давай, – сказал Макс.
Люди перед театром не сразу сообразили, что происходит, когда Шарли стал обстреливать полицейских из «стена». Пулемет оглушительно строчил. Шарли видел, что человек пять-шесть упало, остальные пытались найти укрытие и вести встречный огонь. Они не заметили, как Макс, низко надвинув кепку, бросился к генералу гестапо.
Не успела стихнуть первая очередь Шарли, как со всех сторон раздался оглушительный грохот: выстрелы, взрывы, хлопки с яркими вспышками. Это устроили свое представление парни Далу с приятелями.
И полиция, и гестаповцы были совершенно растеряны. Макс оказался лицом к лицу с Мюллером.
И вдруг Мюллер завопил:
– Мы французы! Это ловушка!
Два его спутника тоже кричали что-то по-французски. Шарли видел, как Макс ошалело уставился на них, потом развернулся, пригнул голову и побежал обратно в подъезд. Он уже был близко, когда один из гестаповцев, все еще находившихся в театре, распахнул дверь и прицелился в Макса. Но Шарли вовремя заметил это, рывком развернул пулемет и сразил немца короткой очередью.
Затем в подъезд ворвался Макс, Шарли захлопнул и запер на засов дверь, и потом они оба проскочили через коридор и вылезли через окно с другой стороны дома во двор. Дальше они промчались по узкой аллее, перепрыгнули через забор, вбежали в другое здание.
Тяжело дыша, Макс открыл дверь, выходящую на соседнюю улицу. Они осторожно выглянули. Там никого не было, только в самом конце улицы, на краю парка, виднелась фигура Тома Гаскона. До него было около ста метров, и он сигнализировал им, что путь свободен.
Они только поравнялись с ним и вместе стали карабкаться вверх по склону, как позади раздались звуки погони. Четверо или пятеро полицейских бежали за ними по дороге и целились на бегу. Шарли услышал, как затрещали выстрелы, и вдруг что-то толкнуло его в спину. Затем он увидел, что Макс забирает из его рук пистолет-пулемет. «Стен» ожил, принялся плевать огнем. С улицы донесся вопль. Потом плечо Макса оказалось под его правой рукой, а под левой – плечо Тома Гаскона. Старик был удивительно сильным. Шарли почувствовал, что двигается вперед, но все происходило как во сне. Макс оглянулся.
– Они не погонятся сейчас за нами, – сказал он. – Но не пройдет и часа, как они начнут прочесывать дом за домом. Нужно отвести Шарли в безопасное место. Ты сможешь идти, Шарли, если мы поддержим тебя?
– Думаю, да.
– Тома, – спросил Макс, – вы не знаете, где тут поблизости можно спрятаться?
– Знаю, – сказал Тома.
Увидев на пороге Тома и двух его друзей, Люк окоченел от ужаса.
– Нам нужно спрятать его, – шепотом сказал Тома.
– Что значит «спрятать»? – прошептал Люк в ответ.
– То и значит. – Тома повернулся к Максу. – Мы пойдем в сад за домом.
Люк схватил Тома за рукав и заставил остановиться.
– Ты с ума сошел? – заговорил он. – Это же мой тайник. Он только для меня и для тебя.
– Нас заманили в западню. Его ранили. Мы должны спрятать его.
– Ты не понимаешь. – Люк застонал. – Теперь они узнают про мое укрытие.
– Не узнают, если мы поспешим. Мы оторвались у подножия холма. Поиски толком еще не начались. Открывай же заднюю дверь, бога ради, Люк.
– О брат, ты только что погубил меня! – воскликнул Люк.
Но Тома больше не слушал его причитаний.
– Нам понадобится лампа, – сказал он.
Ночь выдалась беспокойной. Около полуночи в дверь забарабанили полицейские. Заспанный Люк открыл. Он казался озадаченным и спросил, что им нужно. Они обыскали дом, проверили сад позади, потребовали открыть сарай. Но Люк хорошо потрудился. Там ничто не указывало на тайник, и вообще все выглядело так, будто туда давно никто не заходил. Осмотрев все остальное, полиция ушла.
Для Тома и Макса, сидящих в пещере с Шарли, часы тянулись медленно. Они не потащили раненого в дальнюю большую пещеру, а нашли местечко за первым поворотом туннеля, где он мог более или менее удобно лечь. Всего в нескольких метрах было сложено запасенное Люком продовольствие.
