Ассирийский мушаркишу - Александр Васильевич Чернобровкин

К ассирийской армии я присоединился, когда она проходила провинцию Куммухи, причем скакал то с отрядом из Халеба, то из Каркемиша, то прилеплялся к какому-нибудь другому. Мне надо было, чтобы никто из них не обратил внимания на мое исчезновение. При каждой возможности приближался к большой повозке с кожаным тентом, на которой везли Шаррукина. Запряжена она четверкой отменных жеребцов гнедой масти, каждый из которых круче Буцефала. Подумал, что неплохо было бы приобрести такого же, как производителя для своего табуна. Мои маневры ни у кого не вызывали подозрения, потому что многие молодые ассирийцы тоже крутились рядом с правителем Ассирийской империи, старались попасть ему на глаза, как-то отличиться, заслужить милость и награду. К тому же, охрана, что днем, что ночью, была раза в три многочисленнее, чем у Синаххериба, не протиснешься. Убить из лука, конечно, были шансы, а вот уцелеть — вряд ли. Я продолжал наблюдение, придумывал разные планы и отметал их. Нужен был такой, чтобы меня не искали. Уж слишком приметный. Найдут и под землей.

План родился, когда ассирийская армия, зайдя на территорию провинции Бит-Буруш, двинулась генеральным курсом на север вдоль берега реки, которую хетты, а вслед за ними и переселенцы, называли Марашшантия. Киммерийцы не спешили с генеральным сражением, отходили на север, используя традиционную тактику конных кочевников — нападая на небольшие отряды, изматывая врага. Налетят, обстреляют на скаку из луков, убив или ранив несколько десятков человек, и умчатся без потерь. По ночам мы разбивали лагерь на берегу реки. Сперва я подумал, что делаем так, чтобы с одной стороны обезопасить себя от нападений. Возможно, и это имело значение во время выбора места, но, скорее, повышенная чистоплотность Шаррукина. Его шатер всегда устанавливали неподалеку от такого места, где берег был пологий и без тростника или в зарослях имелся просвет, позволявший подойти к воде и искупаться. Перед заходом солнца шарр Ассирии совершал омовение в реке. Заходил по грудь, плескался, радуясь по-детски, несколько раз приседал, погружаясь с головой. Охрана ждала на берегу, причем не только копейщики, но и лучники, готовые тут же поразить любого, кто появится на противоположном. Если на той стороне рос тростник, то переправлялся конный отряд, осматривал берег и находился там до окончания водных процедур Шаррукина. У меня появился шанс подобраться к нему на достаточно близкое расстояние.

Во второй половине дня я скакал впереди, немного отставая от отряда, который занимался выбором места для лагеря. Это была сотня кавалеристов во главе с долговязым типом, у которого были длинные волосы, разделенные сзади на две половины и свисающие спереди по обе стороны от бороды, поэтому казалось, что она необычно широкая. Он подъехал к реке в одном месте. Что-то не понравилось, наверное, заросли тростника на противоположном берегу. Это его отряду придется переплывать туда и торчать там до окончания водных процедур. Второе место оказалось лучше. Подход к воде был нешироким и на противоположном берегу, более высоком, ни тростника, ни высоких кустов. Никто не сможет подкрасться незаметно. Долговязый, пригладив черную бороду, как будто, именно благодаря ней нашел такое хорошее место, отъехал от воды метров на сто и показал, где будет стоять шатер. Пять всадников поскакали к дороге, чтобы сообщить растянувшейся на несколько километров колонне, что переход закончен, располагаемся на ночевку, и показать арбам с шатром и прочим хозяйством, куда поворачивать. Я подождал, когда первая из них направилась к реке, после чего отъехал ниже по течению реки метров триста или больше и тоже начал обустраиваться на ночь. Сняв с Буцефала переметные сумы, седло и попону, отвел его к реке, чтобы напился воды, после чего попросил одного из воинов сотни, начавшей размещаться рядом, чтобы отвел и моего коня на пастбище.

— А я пока рыбы наловлю, угощу и тебя, — пообещал ему.

Делал это не раз, поэтому никто не отказывал. Я делился с ними рыбой, они со мной пайком, который выдавали на каждую сотню вечером на ужин и завтрак. Обычно это была мука, бобы, немного оливкового или кунжутного масла и солонина из больших кувшинов или вяленая речная рыба. Остальное добывали сами по пути. На своей территории брали только то, что плохо прибито, а на вражеской — всё подряд.

Я разделся, взял с собой кожаную сумку через плечо и пошел шурудить по тростнику. На мелководье в иле попадаются лини и раки, иногда красноперка и плотва. Главное, уметь ловить ее руками, не боясь совать их, куда попало. Углубляешь немного пальцы в ил и водишь ими вперед, вправо, влево, пока не обнаружишь добычу. Тут надо ее почувствовать, потому что, если дотронешься, сразу спрыснет. Если рака еще сможешь догнать, то рыбу вряд ли. Схватив ее, сжимаешь крепко, чтобы не выскользнула, и быстро закидываешь в сумку, горло которой затянуто так, чтобы свободно раздвинулось, когда просовываешь руку с добычей. Поймав три небольших, грамм на двести, линя и восемь раков, я перебрался ближе к тому месту, где заканчивали установку шатра, и занялся изготовлением маскировки. Это было что-то типа гнезда из трав, листьев, кореньев, сплетенных и закрепленных вместе веревкой. Надел его на голову выпуклой частью вверх. Оно закрывало и лицо, но были щели для глаз и рта. После чего снарядил оружие. Это трубка с полметра из прочищенной тростинки. Внутрь осторожно вставил деревянную иглу с тампоном из шерсти на конце. Острие перед этим окунул и подержал в стеклянном сосудике, наполненном желтоватой жидкостью.

Это сок из корней борца, растения из семейства лютиковых. Второе название — королева ядов. По легенде выросло из слюны Цербера. Растение похоже на люпин. Всеядные козы поедают листья и стебли, а вот лошади и коровы могут отравиться. Особенно ядовиты шишконосные корни. Иногда их путают в первый и, часто, последний раз в жизни с корнями любистока, которые добавляют в ликеры и другие настойки. Содержащийся в них яд называется аконитин. Это сильный нейротоксин, вызывающий спазмы, паралич и, в зависимости от дозы, смерть. Человеку хватит семь десятых миллиграмма. На игле, уверен, в разы больше. Заготовил ее перед отправлением в путь. Собирался добавить в еду, напитки или пропитать одежду. Не получилось. Придется пойти по пути ниндзя, которые использовали этот яд при стрельбе из духовых трубок.

Последние несколько десятков метров до открытого участка берега я проделал, погрузившись до подбородка и держа снаряженную трубку над водой. Добравшись до нужного места, пристроился возле крайних стеблей тростника, надломил пару и положив на них оружие. Ждать придется