Второго Рима день последний - Мика Валтари
2 февраля 1453.
Проспав до самого вечера, я вышел, чтобы поискать Гиовани Джустиниани. Его не было на корабле и в Блахернах. Наконец, я нашёл его в арсенале возле литейных печей. Он стоял, опершись о двуручный меч. Широкий в плечах, хорошо сложенный человек с большим животом, на голову выше всех окружающих, даже выше меня. Он давал указания мастерам и литейщикам кесаря, и голос его гудел, будто доносился из бочки.
Кесарь Константин уже назначил его Протостратором – главнокомандующим обороной города. У него было отличное настроение: ведь кесарь обещал ему титул князя и остров Лемнос в наследственную вассальную зависимость, если ему удастся отразить нападение турок. Он уверен в себе и дело своё знает. Это видно по его указаниям и задаваемым вопросам. Так, он хотел узнать, сколько и каких орудий сможет произвести арсенал, если будет работать днём и ночью вплоть до прихода турок.
– Протостратор,– обратился я к нему. – Возьми меня к себе на службу. Я убежал от турок. Умею владеть мечом и стрелять из лука.
У него был твёрдый безжалостный взгляд, хотя лицо его улыбалось, когда он изучающе разглядывал меня.
– Ты не простой солдат,– наконец произнёс он.
– Нет, я не простой солдат.
– У тебя тосканский акцент,– подозрительно отметил он. Я обращался к нему по-итальянски, чтобы он мне доверял.
– Несколько лет я прожил во Франции. Родился в Авиньоне. Умею говорить на французском, итальянском, греческом, турецком и латинском языках. Немного на арабском и немецком. Умею вести бухгалтерский учёт. Достаточно много знаю о порохе и пушках. Могу наводить баллисту для стрельбы на разные дистанции. Моё имя Джоан Анжел. Ещё я могу лечить собак и лошадей.
– Джоан Анжел,– повторил он, разглядывая меня своими выпуклыми глазами. Если всё, что ты говоришь, правда, то это истинное чудо. Но почему ты не предложил свои услуги кесарю? Почему ты пришёл ко мне?
– Я пришёл к протостратору.
– Ты что-то от меня скрываешь,– сказал он. – Наверно, кесарь тебе отказал. И ты пришёл ко мне. Но почему я должен доверять тебе больше, чем базилевс?
– Мне не нужно жалование,– соблазнял я его. – Тебе не придётся платить мне ни гроша. Я не бедняк. Мне не нужны деньги. Хочу лишь сражаться за Христа, за Константинополь. Я крестоносец, хотя и нет креста на моём рукаве.
Он разразился хохотом и ударил себя ладонью по бедру.
– Не мели чушь! Умный парень в твоём возрасте не ищет славы мученика. Конечно, мне и моим людям кардинал Исидор поклялся всеми святыми, что каждого, кто погибнет на стенах Константинополя, святой Пётр за уши втянет в царствие небесное. Я же буду доволен, если получу Лемнос и корону князя вместо тернового венца. А чего хочешь ты? Скажи честно или убирайся отсюда и не мешай. Сейчас время дорого.
– Гиовани Джустиниани,– умолял я его. – Мой отец был греком. В моих жилах течёт кровь этого города. Если я опять попаду в руки турок, султана Мехмед прикажет посадить меня на кол. Почему же мне не продать свою жизнь подороже?
Но он мне не верил. Наконец, я вынужден был прибегнуть к последнему средству: понизив голос, огляделся по сторонам и сказал:
– Убегая от султана, я прихватил мешочек с драгоценностями. Разрешения, конечно, не спрашивал. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу попасть к нему в руки?
Он был генуэзцем и клюнул на наживку. В его глазах появился зеленоватый блеск. Он тоже огляделся и шепнул мне на ухо:
– Может, я больше поверю тебе и даже стану доверять, если ты покажешь мне эти драгоценности.
– Дом, который я снимаю, лежит на дороге в порт. Ты ведь ещё живёшь на корабле?
Он взгромоздился на боевого коня. Двое слуг с факелами шли впереди нас, освещая дорогу. Личная охрана маршировала за нами, звеня доспехами. Я шёл рядом с ним, с почтением держась за стремя.
* * *
Солдаты забарабанили в дверь, и мой перепуганный слуга Мануэль отворил их. Джустиниани ударился головой об льва над дверями и громко выругался. Лампа задрожала в руке Мануэля.
– Подай телятину с огурцами, вино и большие кубки,– приказал я.
Джустиниани громко хохотнул и приказал солдатам ждать на улице. Ступени лестницы затрещали под его ногами. Я высек огонь и зажёг все свечи. Потом вынул из тайника маленький карманный мешочек. Его содержимое я высыпал на стол. Рубины, смарагды и бриллианты полыхнули в сиянии свечей красными, зелёными и белыми огнями.
– Пресвятая Дева!– прошептал Джустиниани, взглянул на меня и неуверенно протянул к драгоценностям огромную руку, не решаясь, однако, к ним прикоснуться.
– Возьми себе тот камень, который тебе нравится,– сказал я. – И пусть это тебя ни к чему не обязывает. Просто в знак дружбы. Поверь, я не стремлюсь купить ни твою симпатию, ни твоё доверие.
В первое мгновение он не поверил. Но потом выбрал рубин цвета голубиной крови. Не самый большой, но самый совершенный: видимо, не впервые ему пришлось иметь дело с драгоценными камнями.
– Ты поступаешь как князь.
Он любовался рубином, держа его между кончиками пальцев. По его голосу было видно: он не знает, что и думать обо мне.
Я промолчал. Он снова принялся пытливо разглядывать меня своими блестящими выпуклыми глазами, потом опустил их и провёл ладонью по вытертым кожаным штанам.
– Это моя профессия: уметь оценивать людей, чтобы отделить плевелы и сберечь чистое зерно. Мне кажется, ты не злодей. Я чувствую, тебе можно доверять. И рубин не единственная тому причина. Впрочем, это чувство может оказаться роковым заблуждением.
– Выпьем вина,– предложил я. Вошёл Мануэль и принёс мясо, деревянную кадушку с огурцами, вино и самый большой кубок. Джустиниани выпил, потом снова поднял кубок и провозгласил:
– Пусть тебе сопутствует удача, князь!
– Издеваешься надо мной?– спросил я.
– Нисколько,– ответил он. – Я всегда знаю что говорю. Даже когда пьян. Простой человек, вроде меня, может потрудиться ради короны, чтобы украсить ею свою голову. Но от этого он не станет князем. И в то же время, есть люди,
