Джеймс Купер - Лионель Линкольн, или Осада Бостона
Ліонель стоялъ на небольшой площадкѣ. Темнота была полная. Вдругъ откуда-то появился свѣтъ, сначала слабый, потомъ онъ сдѣлался ярче, освѣтилъ весь холмъ и заигралъ яркими бликами вокругъ маяка.
— Негодяй! — сказалъ вдругъ человѣкъ, стоявшій гдѣ-то внизу маяка и теперь выступившій прямо противъ Ліонеля. — Кто тебѣ позволилъ зажечь маякъ?
— Я бы вамъ сказалъ на это, какъ вы смѣете такъ грубо со мной говорить, если бы не догадался о причинѣ вашей ошибки, — отвѣчалъ Ліонель. — Никто маяка не зажигалъ, это мѣсяцъ взошелъ на горизонтѣ со стороны моря.
— Ей-Богу, какъ я ошибся! — сказалъ часовой. — Я готовъ 5ылъ въ первую минуту поклясться, что это маякъ засвѣтился.
— Вы, должно быть, человѣкъ суевѣрный и вѣрите въ колдовство. Съ того мѣста, гдѣ я стою, только развѣ колдунъ могъ бы зажечь свѣтъ на маякѣ.
— Простите, ваше высокоблагородіе! Народъ-то здѣсь ужъ очень чудной… Бѣдовый народъ! Теперь-то я вижу, что вы изволите быть майоръ Линкольнъ, 47-го полка. Я васъ узналъ.
— A вы служите тоже въ этомъ полку?
Солдатъ отвѣтилъ, что онъ унтеръ-офицеръ другого полка, но знаетъ въ лицо г. майора. При этомъ онъ объяснилъ, что онъ приставленъ смотрѣть, чтобы бостонцы не зажигали маяка и чтобы вообще какимъ-нибудь сигналомъ не дали знать окрестнымъ жителямъ о готовящейся экспедиціи.
— Дѣло задумано, должно быть, серьезное, — замѣтилъ Ліонель.
— Изволите прислушаться, г. майоръ: наши гренадеры идутъ, — сказалъ солдатъ. — Это ихъ мѣрный и тяжелый шагъ.
Ліонель прислушался и дѣйствительно услыхалъ правильный солдатскій шагъ. Черезъ долину шло къ берегу регулярное войско. Тогда онъ быстро сбѣжалъ съ холма и прибылъ къ водѣ въ одно время съ отрядомъ.
Двѣ колонны остановились и выстроились въ недалекомъ разстояніи одна отъ другой. Ліонель опредѣлилъ численность всего отряда приблизительно въ тысячу человѣкъ. Сбоку собралась кучка офицеровъ. Онъ подошелъ къ ней, полагая, что тутъ находится самъ начальникъ отряда. Это былъ подполковникъ 10-го полка, оживленно о чемъ-то говорившій съ флотскимъ ветераномъ. о которомъ упоминалъ часовой у городской ратуши.
Ліонель обратился къ подполковнику съ просьбой о разрѣшеніи сопровождать отрядъ. Послѣ нѣсколькихъ объясненій просьба была уважена, при чемъ о секретныхъ причинахъ похода не заикнулся ни тотъ, ни другой.
Тутъ къ Ліонелю подошелъ его лакей, слѣдовавшій за отрядомъ при багажѣ и лошадяхъ своего барина. Сдѣлавъ кое-какія распоряженія, Ліонель пошелъ отыскивать своего друга Польварта и нашелъ его во главѣ перваго взвода легкой пѣхоты, По количеству собранныхъ у берега лодокъ, можно было догадаться, что отрядъ пойдетъ съ полуострова на материкъ не обыкновенной дорогой, а будетъ перевозиться по водѣ.
Вскорѣ подали сигналъ. Солдаты въ порядкѣ стали разсаживаться по шлюпкамъ, которыя постепенно отъѣзжали отъ берега. Мѣсяцъ въ это время поднялся выше и озарилъ колокольни города и всю долину. Обстановка напоминала декорацію какой-нибудь драматической сцены въ театрѣ. Польвартъ сѣлъ въ лодку рядомъ съ Ліонеломъ. Ему удалось удобно устроить свои ноги, и онъ пришелъ въ спокойное, благодушное настроеніе.
— Бываютъ минуты, когда мнѣ хотѣлось бы быть морякомъ, — сказалъ онъ, болтая рукою въ водѣ. — Вода тебя везетъ, а самъ ты не двигаешься. Хорошо! Военные матросы должны любить такую жизнь.
— Нѣтъ, я слыхалъ, что это имъ порою надоѣдаетъ, — отвѣчалъ Ліонель. — Имъ иной разъ до страсти хочется размять ноги, а негдѣ.
— Ну что такое ноги? — воскликнулъ Польвартъ. — Наименѣе необходимая часть тѣла. Моряку, напримѣръ, онѣ почти совершенно не нужны; Съ ними только подагра бываетъ. Другое дѣло — мозгъ, желудокъ.
— И это говоритъ офицеръ легкой пѣхоты! — засмѣялся Ліонель. — Мой другъ, вы свое званіе забыли.
— Такъ что же? Я вотъ офицеръ легкой пѣхоты, а двигаюсь въ походъ безъ помощи ногъ… Скажите, майоръ Линкольнъ, вы видѣли миссъ Дэнфортъ, когда въ послѣдній разъ были на Тремонтъ-Стритъ?
— Имѣлъ это удовольствіе.
— Знаетъ она что-нибудь о нашемъ походѣ?
— Она была въ крайне воинственномъ настроеніи.
— Она ничего не говорила про легкую пѣхоту или про кого-нибудь, кто въ ней служитъ?
— Она, дѣйствительно, упомянула про васъ, — съ легкой насмѣшкой, — отвѣчалъ Ліонель. — Нашла, что отъ васъ грозитъ большая опасность… курятникамъ.
— Что за несравненная дѣвушка! И шутки-то ея какія пріятныя, милыя… Ахъ, какъ бы я желалъ, чтобы она была здѣсь съ нами! Для влюбленнаго пять минутъ при свѣтѣ луны стоятъ цѣлаго лѣта подъ знойнымъ солнцемъ… Какъ бы я дорого далъ, еслибы запѣлъ сейчасъ соловей!
Но вотъ лодки переплыли черезъ бухту и остановились у берега. Войска высадились и построились въ походную колонну. Рота капитана Польварта опять составила головную часть отряда и получила приказъ слѣдовать за офицеромъ главнаго штаба, выѣхавшимъ впередъ верхомъ на конѣ. Ліонель велѣлъ Меритону слѣдовать съ лошадьми той же дорогой, по которой пойдетъ отрядъ, а самъ присоединился къ Польварту.
Вскорѣ передъ отрядомъ появилось огромное стоячее болото.
— Чортъ знаетъ что такое! — воскликнулъ капитанъ Польвартъ. — Слѣпые они у насъ что ли, наши колонновожатые? Куда это они насъ завели? Не видятъ развѣ, что лугъ почти наполовину залитъ водой?
— Впередъ, впередъ, легкая пѣхота! Трогай! — хриплымъ голосомъ крикнулъ флотскій офицеръ-старикъ, ѣхавшій верхомъ недалеко отъ роты. — Воды, что ли, испугались?
— Мы не водяныя крысы, — сказалъ Польвартъ. Лионель схватилъ его за руку, и Польвартъ не успѣлъ опомниться, какъ очутился по щиколодку въ водѣ.
— Смотрите, чтобы за такія разсужденія не лишиться патента, — сказалъ Ліонель, между тѣмъ какъ его другъ шлепалъ по болоту. — Теперь, по крайней мѣрѣ, есть что записать въ дневникъ: случай интересный.
— A я было только-что размечтался при лунѣ,- проговорилъ съ комическимъ сожалѣніемъ толстякъ. — Нѣтъ, ужъ видно не придется.
— Я тоже думаю, что не придется, — сказалъ Ліонель. — И даже навѣрное, такъ что лучше и не пробовать.
Болотистый лугъ, впрочемъ, скоро кончился, и отрядъ вышелъ на большую дорогу. Настроеніе Польварта испортилось. Разговоръ пересталъ клеиться.
Сначала все кругомъ было тихо, но по мѣрѣ движенія солдатъ впередъ сталъ раздаваться собачій лай, и изъ оконъ фермъ стали выглядывать изумленныя физіономіи обывателей, встревоженныхъ шествіемъ войскъ. Вдругъ вдали съ какой-то колокольни послышались сухіе, короткіе, частые удары набата. Кто-то подавалъ населенію тревогу. Что-то величественное было въ этихъ пугающихъ звукахъ, понесшихся по всей долинѣ.
Солдаты стали слушать. Среди холмовъ прогремѣло нѣсколько выстрѣловъ. Набатъ загудѣлъ со всѣхъ окрестныхъ колоколенъ, звонъ понесся отовсюду и разлился по всѣмъ направленіямъ. На всѣхъ высотахъ загорѣлись огни. Звуки волынокъ и мѣдныхъ трубъ сливались съ выстрѣлами изъ мушкетовъ и звономъ колоколовъ. По близости слышался лошадиный топотъ, какъ будто какіе-то всадники мчались мимо фланговъ батальона.
— Впередъ! Впередъ! — покрикивалъ среди этого шума и гула флотскій ветеранъ. — Янки проснулись, зашевелились, а намъ еще долго идти. Впередъ, легкая пѣхота! Гренадеры васъ догоняютъ!
Авангардъ ускорилъ шагъ, и весь отрядъ пошелъ съ такой скоростью, какую только допускала необходимость сохранять равненіе. Шли нѣсколько часовъ безъ остановокъ. Шумъ тревоги улегся, колокола перестали звонить. Лунный свѣтъ постепенно поблекъ при первомъ проблескѣ занявшагося утра. Изъ арьергарда пришло распоряженіе остановиться.
Польвартъ уже думалъ, что можно будетъ отдохнуть и основательно закусить захваченною имъ изъ дома Ліонеля вкусной провизіей. Онъ былъ вообще превосходнымъ офицеромъ для всего того, что самъ называлъ «мирной частью военной службы». Но ему пришлось разочароваться и даже поворчать: остановка была не для отдыха, а для осмотра ружей и для того, чтобы зарядить ихъ и вставить кремни. Отъ главнаго отряда отдѣлились три или четыре роты и снова двинулись впередъ подъ начальствомъ флотскаго ветерана. Солдаты были сильно заинтересованы. Они шли быстро и неустрашимо за старымъ офицеромъ, пустившимъ свою лошадь легкой рысцой.
Въ воздухѣ запахло чуднымъ весеннимъ утромъ. Предметы постепенно становились все виднѣе и виднѣе. Солдаты шагали бодро, забывая перенесенные труды форсированнаго ночного марша. Вдругъ передъ колонной появились откуда-то три или четыре вооруженныхъ всадника, скакавшіе ей наперерѣзъ.
— Сдайтесь! — крикнулъ имъ одинъ изъ бывшихъ впереди офицеровъ. — Сдайтесь или спасайтесь сію же минуту прочь!
Всадники повернули коней я ускакали. Одинъ изъ нихъ выстрѣлилъ на воздухъ, чтобы дать тревогу. Солдаты вступили въ небольшое село и увидали передъ собой церковь посреди лужайки. Лужайка была занята небольшимъ отрядомъ провинціальной милиціи, выстроимшимся, какъ на смотру.
