Луи Бриньон - "Розарий"
— Нам пора готовиться в дорогу! — подала голос профессор Коэл. В ответ, Боуд молча кивнул. Обе женщины попрощались и покинули его кабинет. Оставшись один, Боуд пробормотал:
— Где же Феодорит припрятал третью тайну? Понятно одно. Он поменял направление поисков, чтобы стало невозможно идти по одному и тому же пути. На самом деле, стоит понять смысл самих поисков, как всё становилось доступным. А значит, многие могли понять, где именно запрятана тайна. Чтобы оградить её от ненужного любопытства, он меняет…путь. Именно так. Отсюда простой вывод: мы больше ничего не найдём в разного рода захоронениях. Искать надо в другом направлении. Но где? — продолжал размышлять Боуд. — Несторий выпадет из поисков. Следовательно, остаётся лишь один Кирилл. Стоп, — резким движением Боуд расслабил галстук и несколько раз глубоко вздохнув, продолжил размышлять, при этом разделяя каждое слово: — Логика подсказывает, что Феодорит мог доверить тайну только своему сподвижнику или же,… хотя он мог доверить её и своим противникам. Нет, исключено, — возразил себе Боуд, — он не стал бы так поступать. Разве что, — лицо Боуда внезапно изменилось, — если только, это не характеризует их с наихудшей стороны. Иными словами говоря, он мог указать направление поисков,…отмечая добродетели своих сподвижников или же… грехи своих противников. Преступления, — которые были бы широко известны всем. Теперь возвращаемся назад, к Кириллу. Здесь напрашивается один очень важный вопрос: «Что плохого мог сделать Кирилл? — Боуд встал с кресла и направился к двери, собираясь попросить принести ему чашку кофе, но так и не дошёл до неё. Рука некоторое время оставалась висеть на двери. На лице Боуда постепенно появлялось изумлённое выражение.
— Чёрт, — вырвалось у него, — как я об этом не подумал раньше? Конечно же, Феодорит вполне отчётливо указывает на…Гипатию. Именно в ней скрыта третья часть тайны.
Боуд вернулся в кресло совершенно позабыв о кофе и стал лихорадочно рассуждать:
— Гипатия! С ней связаны два самых известных события. Эта женщина создала карту небесных светил и ареометр. Как мне видится, ответ может находиться в одном из них. Вопрос, в каком именно? Ответ можно будет узнать только на месте.
Не ставя в известность профессоров о своих намерениях, Боуд покинул кабинет, а вскоре и стены управления.
Глава 23
Музей
Боуду снова пришлось возвращаться в Египет. Он невольно отметил про себя тот факт, что с этой страной было связано много исторических событий. А если выразиться точнее — знаменательных и судьбоносных событий. Эта страна сыграла огромную роль в становление всего человечества наряду с Византией, Грецией и Римом. Эти мысли возникали в голове Боуда когда он направлялся из аэропорта в Александрийский музей. Сидя на заднем сиденье автомобиля, он с некоторым удовольствием вспомнил про своих коллег. Неожиданно для самого себя Боуд широко улыбнулся. Уважаемые профессоры уехали так и не удосужившись уточнить, что именно и где конкретно, они будут искать в «Храме Святой Ирины». Судя по всему, храм мог быть весьма внушительного размера. Наверняка, они сейчас не знают с чего начать, — весело подумал Боуд, — хотя если там есть саркофаг, они обязательно постараются выяснить, что находится внутри. На этом их энтузиазм будет исчерпан. А уж если ему повезёт, тогда,…тогда у нас появится реальная возможность продолжить поиски и выжить, — мысли Боуда приняли серьёзное направление. Оставалось всё меньше и меньше времени. Немногим более трёх недель. Пока они так же далеки от цели, как и в самом начале поисков. Следовало поторопиться. Но как? Когда все пути внезапно зашли в тупик. И если эта догадка не подтвердится, тогда вообще не останется никакого просвета. Боуд не знал точно, что будет искать. Он надеялся найти ответ на свой вопрос в самом музее. Уже подъезжая к музею, Боуд увидел как по улице прошла толпа людей с непокрытыми головами. Не обращая внимания на ливень, они били себя по лицу и громко причитали. Боуда покоробило это зрелище. Оторвавшись от созерцания этих людей, он постарался привести в порядок свои мысли и предельно сосредоточиться. Следовало быть очень и очень внимательным. Он не должен упустить ни малейший детали, иначе…путь прервётся. Машина остановилась у старинного здания музея. Боуд вышел из машины и прикрывая руками обнажённую голову, побежал ко входу. Несмотря на короткий путь от машины до дверей музея, он успел основательно намокнуть. В просторном вестибюле его встречал сам директор музея. Он представился, но Боуд так и не разобрал имя этого человека, хотя тот и говорил на сносном английском. Боуд лишь пробормотал какие — то слова по поводу радости встречи с ним и сразу попросил отвести его в «уголок Гипатии». Директор музея было заикнулся, что такого места нет в музее, но затем замолчал и попросил Боуда следовать за ним. Видимо до него дошло, о чём именно просил его гость. Боуд никогда не видел столько удивительных и красивых вещей. Они переходили из одного помещения в другое и везде стояли редкие исторические экспонаты. В какой — то миг, Боуд пообещал себе вернуться сюда и всё внимательно осмотреть. Директор музея привёл его в небольшой, квадратный зал уставленный экспонатами. Боуду сразу бросилась в глаза «звёздная карта». Она висела на стене, справа от входа. Внизу, под картой, закрытый со всех сторон конусообразным стеклом, лежал очень странный предмет. Боуд никогда раньше не видел ничего подобного. Видимо, это был тот самый «ареометр». Его догадку подтвердил и директор музея. Он подвёл Боуда к карте и начал подробно объяснять, какое небесное светило, где находится и почему в те времена существовал именно такой способ отображения звёзд. Боуд слушал его вполуха, так как совершенно не смыслил в астрономии. Его гораздо больше интересовала сама карта. Он изначально предполагал, что именно в ней кроется ответ. Следующий час, Боуд с величайшей тщательностью осматривал карту, пытаясь отыскать в ней знак или намёк на прерванный путь. Когда он осознал, что ничего такого и в помине нет, Боуд попросил разрешения у директора снять карту со стены. Того удивила эта просьба, но он всё же её удовлетворил. Он ушёл, но вскоре возвратился со стулом. Именно на него ему пришлось встать для того чтобы снять карту со стены. Получив её, Боуд внимательно осмотрел обратную сторону. Ничего. Вообще ничего. С глубочайшей досадой, Боуд передал карту обратно директору музея. Тот вернул её на место.
— «Что же имел в виду Феодорит? — растерянно думал Боуд, — я снова ошибся. Это уже плохой признак. А может права была Ольга? Может действительно следовало сосредоточиться на поисках «Второго Вселенского Собора»? И тут, в сознание Боуда пробился голос директора музея.
— Это очень редкая вещь, поэтому мы никому не позволяем к ней притрагиваться… — Боуд с некоторым удивлением вслушался в эти слова. «О чём это он? — подумал было Боуд, но тут же получил ответ на свой вопрос. Директор музея смотрел на этот странный «ареометр», про который, по всей видимости, и рассказывал. Тем временем, снова послышался голос директора музея.
— Присмотревшись, вы увидите бумагу, помещённую внутрь прибора. На ней есть неровные полоски. Тогда были неровные, потому что, шкалу наносили рукой. А вот сверху маленькая железка, видите? — Боуд обратил внимание на эту «железку». И очень пристальное. А его «гид» тем временем продолжал рассказывать. — Этот железный колпачок откидывается. Он сделан специально для того чтобы иметь возможность менять шкалу внутри прибора. Ведь для каждой жидкости применялась отдельная шкала измерения. По этой причине и был создан этот, очень нужный механизм,…что с вами? — испуганно спросил директор музея, увидев, что Боуд внезапно согнулся пополам и начал хрипеть.
— Приступ, — выдавил из себя Боуд, — сейчас пройдёт, простите,…бывает, — он опёрся об стену и стал медленно выпрямляться, но неожиданно пошатнулся и упал на стеклянный конус. Конус слетел вниз и разбился вдребезги. Боуд всё ещё пошатываясь, схватившись двумя руками за голову, стал оседать. Из его горла вырвался сдавленный хрип:
— Врача,…умираю…
— Сейчас, сейчас, — испуганно произнёс директор музея и куда- то умчался. Едва он исчез в дверях, Боуд воровато оглянулся по сторонам и потянулся к осколкам стекла, среди которых и лежал, тот самый «ареометр». Он ловко отстегнул колпачок и перевернув прибор, изо всей силы затряс. Показался край бумаги, на которой была изображена шкала. Боуд ухватился двумя пальцами за край и вытащил, свёрнутую в трубочку, бумагу. Прибор же положил обратно, на пол среди осколков. Ему в глаза сразу бросились тонкие складки. Боуд стал бережно разворачивать складки. Один взгляд и у него из груди вырвался восторженный возглас. Он вскочил с пола и побежал к выходу. Едва он выбежал из двери, как навстречу попался директор с двумя охранниками. Они спешили ему навстречу. Завидев бегущего Боуда, они опешили.
