Жюльетта Бенцони - Эхо Марсельезы. Роман о замках

Так был основан Кло, в котором начали делать вина, позднее столь высоко оцененные истинными гурманами. Инициатива исходила от пап, обосновавшихся в Авиньоне, их кардиналов и бесконечного числа епископов, аббатов, настоятелей и деревенских кюре, поселившихся там и освятивших французские земли. Не следует забывать при этом о влиятельных герцогах Бургундских – западных герцогах, богатство и блеск двора которых сияли на протяжении всего XV века. Следует помнить также и об английских завоевателях, управлявших на протяжении трех веков виноградниками Бордо и добавивших в свое меню бургундские вина. Надо отдать должное французам, отстоявшим честь своих земель. Герцоги честно несли свою службу, и «английские леопарды» не добрались до бургундских виноградников.

К сожалению, то, что не удалось англичанам, удалось другому завоевателю в XV веке, полностью опустошившему Кло-де-Вужо. Бесчинства продолжались почти сто лет…

В 1458 году «тля, саранча и прочая нечисть» напала на бургундские склоны и опустошила их. Поначалу можно подумать, что речь тут идет о нечисти в иносказательном смысле: что это голод, обрушившийся на Францию, а также все те канцелярские крысы королевства, движимые голодом и жаждой, что набросились на богатую Бургундию. Но речь на самом деле идет о насекомых. Тлю еще иногда называли «пожирателями почек». Почему они получили такое название? Мне доподлинно неизвестно.

Как бы то ни было, их нашествие привело к тому, что «в 1460 году священники из Дижона решили: для того чтобы победить нечисть, напавшую на виноградники, необходимо провести всеобщую службу 25 марта, после которой каждый должен исповедаться и причаститься».

Церковь вместе с виноградарями вступила в борьбу с филлоксерой. Оказалось, что монастырские виноградники привлекают насекомых не меньше, чем те, что находятся на землях менее набожных хозяев. Но в борьбе с полевыми вредителями Церковь пошла еще дальше. В 1553 году Филипп де Берби, главный викарий Лангра, издал указ, предписывающий провинциальным кюре прочитать следующую молитву: «Во имя Господа, проклинаю и предаю анафеме мух, тлю и саранчу и все их потомство…»

Так филлоксера и ее потомство (включая саранчу и еще 75 видов насекомых) оказались проклятыми до третьего колена, как когда-то короли Франции – главным начальником Тамплиеров! Так или иначе, незадолго после прочтения молитвы «Божья кара» исчезла. Возможно, еще и потому, что поля были окончательно погублены и насекомым просто больше нечего было пожирать.

В самом деле, не осталось ни единой сохранившейся лозы не только в Кло-де-Вужо, но и по всему Кот-д'Ору. И лишь виноградник на вершине Поммара, как Ноев ковчег на горе Арарат, уцелел, хотя и был похож на скромный букетик винограда. Увы, слишком маленький, чтобы пытаться его разводить и восстановить все потери. Пришлось привозить растения отовсюду, в том числе и из российского Крыма.

Чтобы поднять моральный дух людей, Дон Луазье (сорок восьмой аббат Сито) решил в 1540 году построить здесь замок. И какой замок! Восхитительный, солидный и роскошный одновременно! Монахи за его спиной шушукались, думая о немалых расходах и вспоминая о том, что сам аббат был одним из последователей Святого Бернара, а тот проповедовал святую нищету. Почему бы аббату не довольствоваться маленькой крепостью в Жилли, соседствовавшей с Кло?

Но нет, ему нужно было жилище, достойное его величия и величия его аббатства! И он его получил. Вокруг огромного погреба XII века (существующего и поныне) проводили большие праздники. Там и поднялась внушительная крепость из золотистых камней с серыми крышами, которой законно гордится теперь весь Кот-д'Ор (Золотой Берег)!

Гордыня нашего аббата не знала границ. Приблизительно в то время, когда он приказал покрыть крепость крышей, исчезла «Божья кара». Он увидел в этом знак своей избранности. Движимый тщеславием, как «месье Ле Труадек распутством», он дошел до того, что удалил из Кло войска короля Франции, защитника этих мест, и заменил их солдатами Сито, несмотря на протест монахов. Когда пробил его час, он умер со спокойной и счастливой душой.

Для Кло последующие времена не всегда были идиллией. В 1636 году, например, войска австрийского императора вторглись в Бургундию, были отбиты в Сен-Жан-де-Лоне и отыгрались на Вужо, погреба которого были основательно разграблены. А в следующем столетии новый ураган обрушился на аббатство Сито и его достояние, в том числе и на Кло-де-Вужо, – это Революция.

13 февраля 1790 года Конституционная ассамблея постановила, что богатства и земли замка – часть национального достояния. Слава богу, никогда не покидающему своих добрых агнцев, разрухи и опустошения удалось избежать.

Последний хранитель погребов Кло, отважный Дон Гобле, принял управление Кло от имени нации после торгов. Хозяйственником он был крепким и настолько справедливым, что Директория, пришедшая к власти, вознаградила его за службу двумя столовыми приборами. Но даже ему с приходом новой власти пришлось покинуть Кло и поселиться в Дижоне. Он это сделал со слезами на глазах, не забыв прихватить с собой достаточное количество хорошего вина, чтобы скрасить свои грустные будни.

Вина Кло-де-Вужо стали настолько известны, что генерал Биссон, возвращаясь из итальянской кампании, выстроил свои войска перед Кло, чтобы отсалютовать виноградникам и их старому стражу – замку.

С тех пор замок много раз менял владельцев. Пока в 1889 году Леонс Боке его не отреставрировал при помощи дижонского архитектора Феликса Вионнуа. Ах, какие восхитительные праздники устраивал там месье Боке! Но время безжалостно. В начале XX века, незадолго до его смерти местность вновь была разорена нашествием филлоксеры. Согласно последней воле его похоронили при входе в столь любимый им замок.

Несколько лет спустя замок достался наконец его последнему владельцу, Этьенну Камюзе, отдавшему его в распоряжение «Братства рыцарей Тастевена»[26], созданного в 1934 году, которому стало тесно в погребе Нюитон. 29 ноября 1944 года рыцари вступили во владение замком Кло-де-Вужо, являющегося с той поры их главной достопримечательностью.

Слава Кло-де-Вужо привлекает к себе людей со всего мира – послов, прославленных звезд, писателей – удостоившихся чести носить красно-золотую ленту, на которую вешается серебряный тастевен. А посетители, после награждения заглянувшие в большой погреб, испытали все радости жизни старой Бургундии и мечтают непременно побывать здесь еще.

С 1 апреля до 30 сентября с 9.00 до 18.30

С 1 октября до 31 марта с 9.00 до 11.00

и с 14.00 до 17.30

Закрыто 1 января, 24, 25 и 31 декабря.

http://www.closdevougeot.fr/fr/

Коньяк

(Cognac)

Счастливый гарем монсеньора Ангулемского

Святой Апостол Павел в одной из проповедей говорит, что Бог хочет, чтобы вы, женщины, подчинялись своим мужьям.

От мощного замка, построенного в XVIII веке Ги де Люзиньяном, чьи предки правили в Иерусалиме, остались лишь обезглавленная башня, разрушенная часовня, колодец и готический зал (так называемый зал Шлема: в XV веке Жан де Валуа соорудил там камин, расписанный изображениями его гербов и шлема). В 1450 году Жан де Валуа воздвиг на берегу Шаранты красивейшее строение, со временем, к сожалению, обезображенное. Башенка с лестницей и несколько больших залов с элегантными сводами, украшенные скульптурными ключами – все это и по сей день принадлежит солидному коньячному дому, равно как и винные погреба, и охрана замка. А еще там родился король… К тому же эти стены, укрывавшие винные бочки, приютили и одну из самых необычных в истории Франции пар.

Сын создателя замка, Карл де Валуа-Ангулемский, в двадцать семь лет женился на двенадцатилетней Луизе Савойской. Он выглядел много старше своих лет: седина в волосах, морщинистое лицо и преждевременно иссохшее тело, и, судя по всему этому, можно было полагать, что род на нем и угаснет. И тем не менее этому молодому старику на роду было написано: он даст жизнь двухметровому великану, который с королевской легкостью будет носить свои доспехи.

На самом деле своей преждевременной дряхлостью Карл был обязан женщинам. Граф страстно любил их и, не задумываясь, растрачивал свое здоровье, когда речь шла о завоевании очередной красавицы. Эту склонность он и передал своему сыну вместе с еще одной страстью…

Пусть Карл и не был создан для больших кавалькад и поединков, но он слыл настоящим эрудитом, художником, страстным любителем поэзии и интеллектуального чтения. При этом он не был богат благодаря своему отцу, «доброму графу Жану», строителю замка, разорившему семью. После тридцати двух лет, проведенных Жаном в плену в Лондоне вместе с герцогом-поэтом (его кузеном Карлом Орлеанским), ему пришлось выплачивать выкуп англичанам. Но Карл не унывал. Ему удалось собрать большую коллекцию ценных рукописей, миниатюр, первопечатных книг и произведений искусства. Образ жизни, которую он проводил в замке на берегу Шаранты, можно было сравнить разве что с поведением и жизнью итальянского принца эпохи Возрождения.