Франсин Риверс - Раав. Непостыженная
Ответа не было.
Когда на следующее утро Салмон встал, он присоединился к войнам колена Иудина, занимающим свое место среди других колен Израилевых. Иисус огласил повеления на этот день, и сотники повторили их для своих людей.
Вооруженные воины из колена Рувима, Гада и половины колена Манассии повели фаланги через иерихонскую равнину, за ними последовали остальные колена, готовые к битве; священники, трубящие в трубы, и другие священники, несущие ковчег завета. Они обошли Иерихон и вернулись в Галгал точно так же, как и в прошлый день.
В третий день приказы остались прежними… и в четвертый тоже.
С каждым днем со стен доносились все более и более язвительные насмешки, хананеи хулили Бога, смеялись и выкрикивали оскорбления. Каждый раз, обходя город, Салмон смотрел на стену крепости и видел красную веревку, висевшую из окна дома Раав. Дважды он видел кого-то в окне, но человек не подходил к окну близко, так что Салмон не знал, была ли это Раав или кто-то из ее родственников. Красная веревка говорила ему, что с ней все в порядке. Боже, защити ее, когда начнется сражение.
Салмон знал, что гнев закипал в сердцах его соотечественников, когда они шагали вокруг города, расправив плечи и высоко подняв головы. Сердце горело в нем.
Народ исполнял приказ с возрастающей решимостью. Люди продолжали молчать. Они поднимали ноги и твердо ставили их на землю, ожидая дня воздаяния от Господа. Когда этот день настанет, они вынут мечи из ножен.
На пятый день Салмон был полон сил. Воинство Израиля было полностью исцелено, отдохнуло, пришло в полную готовность — готовность уничтожить хуливших Господа Бога.
* * *— Я все еще слышу звук их шагов, — сказала Бейсмат после того, как израильское войско в шестой раз обошло город и покинуло его. — У меня в голове гудит от этого звука. Тысячи топочущих людей.
— Сегодня вроде бы даже громче, чем вчера, — сказала Гера.
— Каждый раз, когда израильтяне обходят город, земля дрожит сильнее. Чувствуете? — спросили Зебах. — Или мне это только кажется?
Раав смотрела, как Мицраим провел рукой по шкафчику, покрытому слоем пыли, которой на нем не было, когда израильтяне начали обходить город. Он потер пальцы друг о друга и отряхнул руки. Нахмурясь, он оглядел потолок и стены.
— Рядом с дверью в стене появилась трещина.
Он взглянул на Раав.
Она улыбнулась.
— Возможно, завтра настанет день избавления, Мицраим, Может быть, завтра мы будем свободны, и стена вокруг нас будет разрушена.
И даже стена прежнего образа мыслей.
* * *На рассвете седьмого дня, субботы Господней, приказания изменились. Салмон с трудом дышал. Ему приходилось собирать всю свою силу воли, чтобы оставаться спокойным, молчать и не вскинуть вверх кулаки с торжеством победителя. Его сердце стучало в ритме сражения, в то время как он и великое множество его собратьев соблюдали дисциплину.
Сегодня начнется битва. Сегодня он пробьет себе дорогу в город, найдет Раав и выведет ее и ее семью в безопасное место, прежде чем на них обрушится гибель.
Ибо сегодня Иерихон падет!
Глава седьмая
— Они не уходят сегодня, — сказал Мицраим, стоявший у окна. — Они снова пошли вокруг города!
Иовав подошел к нему и заглянул через плечо, чтобы увидеть самому.
— Правда!
Раав проверила запасы воды. Удовлетворившись тем, что воды было еще довольно много, она наполнила миску и подозвала Авива.
— Мы должны приготовиться, — она обмакнула в воду кусок ткани и отжала его над миской. — Мы же хотим выглядеть хорошо, когда они придут за нами.
Она вымыла пыльное лицо Авива. Он поморщился, когда она начала чистить ему уши.
— А скоро они придут?
— Мы приготовимся и будем надеяться, что Господь избрал этот день.
— А как они войдут в город?
— Господь, Бог их, впустит их. А теперь иди и попроси маму надеть на тебя чистую одежду. Босем, подойди, вымоем лицо и руки.
Раав взглянула на мать и сестер, которые сидели, уставившись на нее. Она не могла справиться с восторгом и радостью, переполнявшими ее.
— Вставайте! Умойтесь! Расчешите волосы. Наденьте лучшую одежду! Разве мы можем встречать наших избавителей в грязной одежде и с мрачными пыльными лицами? — она рассмеялась. — Мы должны нарядиться, как будто собрались на брачный пир!
Она открыла шкаф и стала вынимать платья, которые накупила за много лет.
— Сегодня весь Ханаан увидит, что стены не могут удержать Господа, Бога нашего. Сегодня день нашего избавления!
Кто-то пробормотал:
— Ты вчера это говорила.
— И позавчера, — добавил кто-то другой.
* * *Три раза израильтяне обошли вокруг города. А затем четвертый и пятый, и шестой раз. Салмон чувствовал, как с каждым кругом его сила растет, ведь настал день Господень, и сегодня Господь явит Себя. Красная веревка свисала из окна недалеко от восточных ворот. Салмон неотрывно смотрел на нее, начиная обходить город в седьмой раз, Ефрем шагал рядом с ним.
А затем прозвучало повеление. Иисус сказал:
— Воскликните! Ибо Господь отдал вам город! Город и все, что в нем, должно быть полностью уничтожено, как жертвоприношение Господу. Только Раав, блудница, и все, кто будет в доме ее, должны остаться в живых, за то, что она укрыла соглядатаев, посланных нами. Не берите себе ничего из заклятого[3]. Или вы сами навлечете на себя погибель и наведете заклятие на весь стан израильский. Все, что сделано из серебра, золота, бронзы или железа, должно быть посвящено Господу и принесено в сокровищницу Господню.
С началом седьмого круга сердце Салмона забилось сильнее и чаще. Его ноги тверже становились на землю, и звук его шагов сливался со звуком тысяч и тысяч других и эхом отзывался в горах на западе.
А затем все воинство повернулось к городу. И звук юбилейных труб утонул в звуке миллиона голосов, прокричавших грозный воинственный клич.
* * *Сердце Раав дрогнуло от этого устрашающего звука. Она услышала глухой рокот и вопли людей в башне над воротами и ухватилась за подоконник, потому что все вокруг содрогнулось. Мать и сестры вопили от ужаса, и даже отец с братьями кричали.
— Стены!
Пыль поднялась вверх, когда камни начали вываливаться из стен и падать вниз. Весь участок стены между ее домом и воротами рушился на глазах, камни лавиной катились на дорогу. Люди падали со стен, а сверху рушились камни, погребая их под обломками укреплений.
Тогда израильтяне ринулись в город, и от их крика у нее зашевелились волосы. Тысячи воинов бежали прямо на нее с поднятыми в руках обнаженными мечами. Раненые при падении со стен пытались подняться. И были добиты первыми добежавшими израильтянами.
Раав спрыгнула со ступеньки у окна.
— Соберите свое имущество. Нужно быть готовыми к приходу наших избавителей. Быстрее, Бейсмат! Дети, становитесь за мной!
Она вышла вперед, когда крики израильтян стали громче. Внешняя стена ее дома раскололась, и часть ее выпала, образовав большой пролом.
— Вы все встаньте позади меня. Быстрее! — она старалась перекричать грохот. — Не бойтесь! Держитесь!
* * *— Сдержите свое обещание! — прокричал Иисус Салмону и Ефрему. — Пойдите в дом блудницы и выведите ее и ее семью из города!
Ревность о Господе нарастала в Салмоне, пока кровь не вскипела в нем. Отмщение было в руке его. Издавая воинственный клич, он бежал, выпустив на волю весь гнев, который сдерживал долгие семь дней, слыша издевки и хулу, звучавшие со стен. Он не смотрел ни налево, ни направо, он бежал прямо к рухнувшим воротам. Размахивая мечом, Салмон зарубил иерихонского воина, который пытался скрыться от мстящего воинства Божьего.
— Сюда! — Салмон перекричал шум, поднятый разъяренными воинами и перепуганными хананеями. — Сюда, Ефрем!
Они свернули направо и побежали по улице, по которой Раав вела их в день, когда они впервые вошли в город. Тысячи израильских солдат хлынули в город через разрушенные стены, воины Иерихона были в панике, их голоса были беспорядочной смесью ужаса и растерянности. Салмон отразил удар напавшего на него война, выбив оружие из рук нападавшего. Разрубив врага, он продолжил бег.
Воздух был наполнен криком хананеев, погибавших от меча победителей.
— Раав! — прокричал Салмон, пробегая мимо разрушенных домов, раздавивших своих жителей. Где же она? Часть стены ее дома все еще стояла, хотя другие обрушились на улицу. — Раав!
— Мы здесь!
Ее сердце затрепетало, когда она услышала его голос. Дверь ее дома расколовшаяся надвое, лежала на заваленной камнями улице. Салмон вошел через пролом в стене и обнаружил ее стоящей посреди комнаты и еще больше десятка человек у нее за спиной. Ее руки были разведены, как если бы она пыталась заслонить собой семью. Ее прекрасное лицо было бледным, но глаза горели. Ефрем вбежал следом за ним.
