Китай - Эдвард Резерфорд

Джон Трейдер молчал. В дальнем конце комнаты висела картина с изображением горного заката. От него исходило ощущение печали.

– Значит, ты сможешь их вовремя увезти? – медленно произнес Трейдер. – Ты уверен?

– О да, – ответил Генри. – Думаю, да.

Цзиндэчжэнь

На южном берегу могучей Янцзы, примерно в ста пятидесяти милях вверх по течению от древнего города Нанкина, в великую реку вливались притоки, бравшие начало в холмах. В дне пути вверх по одному из этих притоков, в сердце защищенной со всех сторон обширной долины лежал город. Это место было довольно спокойным, хотя и стратегически важным для того, чтобы здесь находилась резиденция префекта.

И все же было что-то необычное в его пригородах. Вместо горстки мастерских с дворами и складами здесь их были сотни, а над крышами виднелся лес приземистых кирпичных труб.

Цзиндэчжэнь был фарфоровой столицей Китая, где изделия из местной глины формовали, раскрашивали, глазуровали и обжигали в печах, которых, если учитывать даже самые маленькие, было более девяти тысяч. Цзиндэчжэньские мастера занимались изготовлением фарфора со времен династии Хань, то есть более полутора тысяч лет. Разновидностей фарфора насчитывалось очень много, но наиболее известным был бело-голубой.

Самые изысканные изделия приберегали для императорского двора.

В последние годы большинство местных жителей согласились бы с тем, что им повезло с префектом, человеком необычайной честности.

В частности, отправление правосудия было безупречным. Особенно благодарны префекту были бедняки. Кара обрушивалась на любого местного магистрата, взявшего взятку, чтобы осудить бедного, но невиновного человека. Выбирая наказание, префект проявлял снисхождение, а еще демонстрировал заметное отвращение к применению пыток. Одним словом, он был добрым, но справедливым.

Иногда префект по дружбе освобождал мелких дельцов от каких-то ограничений, и ему выражали благодарность в частном порядке. Такие договоренности обычно шли на пользу торговле, а потому никто в Цзиндэчжэне не был против. Единственным человеком, который терял прибыль, был император. Но император далеко, и в эти дни он мало кого заботил.

Всему свое время. Шижун посмотрел на город с балкона резиденции префекта и улыбнулся. Прекрасный осенний день. В конце длинной улицы он увидел приближающуюся «жертву». Он был уверен в успехе. Все идет по плану.

Шижун уже пять лет как овдовел. Они с женой отдалились друг от друга, тем не менее ему было жаль ее. Рак, сожравший жену, долго мучил ее, и Шижун страдал вместе с ней.

После этого он больше не женился. Он и сам толком не понимал, стал ли он предпочитать краткосрочные связи, такие как с Мэйлин, или его мучил страх, что любая женщина, на которой он женится, может превратиться в ворчунью, как первая.

С прошлой наложницей он расстался несколько месяцев назад. Без сомнения, скоро ее место займет другая. Но не жена.

Да, идеальный осенний день. Сезон дождей миновал. Жар солнца на бледно-голубом небе смягчал ветер, который рассеивал мерцание печей и струйки дыма из труб, прежде чем дотронуться до деревьев и цветов в саду префекта.

Шижуну нравился Цзиндэчжэнь – сочетание коммерции, искусства и тихого покоя.

За несколько лет до его приезда этот покой был нарушен. Последователи тайпинов бежали из Небесного царства вниз по течению, собрались в долине, вошли в город и разрушили все девять тысяч печей для обжига.

Зачем они это сделали? Кто же знает… По мнению Шижуна, фанатики мало чем отличаются от простых хулиганов. Прошло десять лет с той поры, как Небесное царство пало, гончары и торговцы Цзиндэчжэня восстановили печи с такой скоростью, что никто бы и не заподозрил, что их когда-то разрушили.

Если все будет хорошо, Шижун намеревался завтра покинуть город и отправиться в Пекин. Побеседовать с парой людей. Заплатить взятку, естественно, но деньги у него имелись. В результате он может рассчитывать на несколько лет, в течение которых обязанности можно будет выполнять уже вполсилы, и, если повезет, он сможет даже удвоить свое состояние. Если проявить осторожность, то это будет главным достижением его жизни.

А еще в Пекине он повидается с сыном. Эта перспектива его радовала. Возможно, я не достиг больших высот, думал Шижун, но иметь отца-префекта не так уж и плохо. Четвертый ранг. Это вам не шутки. На квадратной нашивке на груди префекта красовалось изображение дикого гуся, а на шляпе синее навершие. Будет на что посмотреть друзьям его сына.

Однако сначала нужно было позаботиться о девушке. О Яркой Луне. Его новой дочери.

Шижун пообещал Мэйлин, что подберет Яркой Луне достойного мужа. Сегодня он собирался сдержать свое обещание и был весьма удивлен, что происходящее доставляло ему удовольствие.

На улице внизу «жертва» достигла ворот резиденции. Шижун развернулся и направился вниз, чтобы поприветствовать гостя.

– Даже не верится, господин Яо, – начал Шижун, когда они уселись, – что уже прошел год с тех пор, как вы похоронили свою дражайшую супругу. – Он вздохнул. – Я вас так хорошо понимаю. Много лет назад я потерял свою. – Он горестно покивал. – Как ваши дочери?

– Хорошо. Благодарю вас. Большое утешение для меня, – ответил торговец. – Если бы мой сынок не заболел… Его смерть причинила большую боль мне и жене.

– Да, я знаю, как вы были преданы друг другу, – сказал Шижун.

– Она была моей единственной женой. Торговцы моего положения берут младших жен, но только не я.

– Вы исключительный муж, – согласился Шижун. Казалось, он колеблется. – Но вот что я подумал – говорю как друг! – не наступит ли время, когда из чувства долга вы решите произвести на свет наследника мужского пола? В конце концов, вы обязаны своим предкам. Кто еще будет ухаживать за их могилами?

– Это правда. Жизнь продолжается.

По словам шпионов Шижуна, жизненные силы торговца уже брали верх. В течение последних трех месяцев господин Яо несколько раз посещал лучшие местные дома терпимости. Он был богат и недурен собой. Чуть за сорок, крепкого телосложения. С его широким носом, усами, загнутыми вниз на концах, и выпуклым лбом, Яо напоминал Шижуну быка, готового броситься в бой. Определенно, с таким человеком шутки плохи. Но Яо зарекомендовал себя как добрый и преданный муж. Совершенно точно. И его душевная организация была куда тоньше, чем можно подумать, судя по внешности.

Например, каждый год он демонстрировал свою дружбу Шижуну, проявляя при этом недюжинную изобретательность. Однажды он указал на антикварную вазу из недавно приобретенной им коллекции и заметил:

– Моей жене эта вещь не нравится. Не хотели бы вы перекупить ее у меня?

В качестве цены Яо назвал пустяковую сумму. Конечно же, когда Шижун показал вазу антиквару, то обнаружил, что ваза стоит в двадцать раз больше.

В другой раз Яо порекомендовал Шижуну купить дом умершего торговца:

– Говорят, старик прятал там