Cага о Бельфлёрах - Джойс Кэрол Оутс
«Нам необходимо полностью сосредоточиться на цели, — твердила Лея. — Мы не должны ни на что отвлекаться».
Губернатор Хорхаунд с семьей и часть его свиты были приглашены в замок для недельной охоты, как только откроется сезон; до приезда гостей оставалось меньше недели, и вот Паслён обратился к Лее с необычайным предложением.
— Как вам известно, мисс Лея, — смиренно сказал он, — у нас существует проблема — крысы.
— Что-что?
— Крысы, мэм.
— Крысы?
— Да, мэм, крысы. Они водятся в стенах, на чердаке и в дворовых постройках.
Лея изумленно уставилась на слугу. Она уже настолько привыкла к карлику, что почти не замечала его — и сейчас, при взгляде на умное узкое личико с острыми, как осколки стекла, глазками и заметным углублением посреди лба, ей стало не по себе. Страшновата была и безгубая улыбка, напоминающая шрам от уха до уха. Впрочем, это было не совсем верно: никто не назвал бы эту гримасу улыбкой. Дети жаловались, что Паслён пугает их жутким зверьком-грызуном, склеенным из частей высушенных мышей, жуков, змей, жаб, птенцов, черепашек и других животных, хотя он всячески отрицал, что делает это нарочно. Эта штуковина была размером с кулак Паслёна (который был не меньше, чем у Юэна), и от нее исходил неприятный тухловатый запашок — точно такой же, как от самого карлика.
Лея прогоняла детей, ее раздражали эти глупые байки. Она не верила, что горбун состряпал такую дурацкую безделицу и уж тем более что он пугал с ее помощью детей. И неправда, что от него чем-то воняет, она лично ничего не чувствует. Интересно, что этот достойный жалости человечек за последнее время как будто подрос на дюйм-другой; его беспощадно скрюченное тело постепенно стало выпрямляться. Возможно, сказывался благотворный эффект хорошего питания, которое он получал в замке, а также спокойной обстановки и неизменно доброго к нему отношения.
И вот теперь он обратился к ней с совершено неожиданной просьбой: позволить ему изготовить отвар, который избавит замок от паразитов раз и навсегда.
— Прежде чем пожалуют губернатор и его приближенные, мисс Лея, — проворковал он.
— Но у нас нет крыс, — запротестовала было Лея. — Ну, может, есть несколько — где-нибудь на дворе… Скажем, в старых сараях… Или, может, в подвале. Ну и мыши: вот мыши точно есть.
Паслён с прискорбием кивнул.
— Да. Мыши имеются.
— Но не так уж их много, чтобы беспокоиться, правда же? В противном случае мы бы давно вызвали профессионального морильщика. К тому же у нас есть кошки.
Губы Паслёна искривились, но он промолчал.
— Значит, ты утверждаешь, что крысы есть? — спросила Лея с нарастающим раздражением.
— О да, мисс Лея. Целые полчища.
— Но откуда ты знаешь? Ты сам их видел?
— Я способен на определенные умозаключения, мэм.
— Но… Я думала, что наши кошки справятся…
Карлик прищелкнул языком.
— О нет, мисс Лея. Куда уж им.
И вот Паслён приготовил в кухне замка свое ядовитое зелье на основе мышьяка. Он наполнил разбавленным ядом два чайника, по галлону каждый, и оставил на медленном огне на несколько часов, пока почти вся жидкость не выкипела. Этот яд, как всех уверял карлик, привлекал только грызунов — и был смертелен только для них. Кошки и собаки не притронутся к нему; детей он тоже не заинтересует — при обычных обстоятельствах.
— Но ведь крыс не так уж много, — строго сказала бабка Корнелия. — Соглашусь, полевые мыши иногда проникают в подвал… ну и конечно, в амбары… Возможно, есть и пара лесных хомяков, я почти не сомневаюсь — препротивные твари, но вряд ли это серьезно. Не понимаю, зачем нам понадобилось это массовое уничтожение.
— Кажется, это несколько чрезмерно, — сказал дядя Хайрам.
— Но раз уж Паслён приготовил свой отвар, — с лукавой улыбкой заметил дедушка Ноэль, — мы, конечно, должны испробовать его. Жаль, если такие старания пропадут втуне.
И вот утром на следующий день, когда почти все члены семейства еще спали, Паслён прошелся по всем комнатам замка и по хозяйственным помещениям, разбрасывая кристаллы отравы белоснежного цвета по всем углам. Затем он наполнил водой ведра и миски и расставил их в больших залах замка, на всех трех этажах; он притащил несколько тяжелых тазов с водой в подвал, а еще несколько поставил снаружи — среди кустов, рядом с декоративными деревьями и на ступенях черного входа. Его лоб, побледневший, весь в складках от напряжения, вскоре покрылся каплями пота, а с лица не сходила деревянная улыбка. Домашние кошки при его появлении рассыпались в стороны или запрыгивали куда повыше и оттуда следили за ним блестящими прищуренными глазами. То одна, то другая из собак принималась лаять, но неуверенно, как-то робко. Паслён не обращал ни малейшего внимания на животных, но сосредоточенно расставлял свои ведра, миски, кастрюли, тазы и даже корыта, покряхтывая от усилий.
А потом уселся и приготовился.
Ждать пришлось недолго: через полчаса появились крысы.
Из подвалов, из стен, из кладовок и шкафов, с сеновалов и из-под половиц, из плотно набитых диванных подушек, из чуланов, из библиотеки Рафаэля (где книги сплошь в кожаных переплетах) полезли крысы — они пищали, скреблись и сверкали глазами, обезумев от жажды. Были особи длиннее фуга, были и детеныши, розовые, безволосые. Все они бежали, неслись, словно спятив, налезая, царапая друг друга, повизгивая, перестукивая коготками по полу, топорща усики. Как страшно они хотели пить! Они с ума сходили! Осатанели. Взбесились. Они отвоевывали друг у друга очередь к воде, бросались в тазы с головой — некоторые, в своем отчаянном желании напиться, и правда утонули. Сколько было писку и визгу! Никто никогда не слышал ничего подобного.
Крысиные реки, мышиные и землероечные потоки налезали друг на друга, топотали внутри стен и, как только находили отверстие или непрочное место, просовывали головы и выбирались наружу, устремляясь к воде… Бельфлёры в ужасе забирались на мебель, как можно выше, кто-то устроился даже на обеденном
