Трагический эксперимент. Книга 2 - Яков Канявский
В то же время политическая линия Лорис-Меликова наталкивалась на мощное сопротивление со стороны консервативных сил. От ближайших к царю придворных до целой армии реакционных публицистов – все атаковали кажущиеся им излишне либеральными мероприятия министра внутренних дел. Сама мысль о возможной «европеизации» России, даже такое более чем скромное привлечение к государственной жизни общественности вызывали ярость не только представителей придворной камарильи и высшей бюрократии, в едином строю с ними выступила и значительная часть националистической, славянофильской печати. Оставив рассуждения об особом, «мессианском» пути России, они с порога отвергали какие-либо попытки конституционных изменений в стране.
Таким образом, дальнейшая судьба предложенного Лорис-Меликовым проекта зависела от хода общественной борьбы. Как писал Ленин, «осуществление лорис-меликовского проекта могло бы при известных условиях быть шагом к конституции, но могло бы и не быть таковым: всё зависело от того, что пересилит – давление ли революционной партии и либерального общества или противодействие очень могущественной, сплочённой и неразборчивой в средствах партии непреклонных сторонников самодержавия. Если говорить не о том, что могло бы быть, а о том, что было, то придётся констатировать несомненный факт колебания правительства. Одни стояли за решительную борьбу с либерализмом, другие – за уступки».
Как бы там ни было, а после ряда обсуждений этот проект в окончательном варианте был одобрен царём и на 4 марта 1881 года назначено заседание Совета министров, на котором и должно было состояться его утверждение. Однако 1 марта история сделала ещё один свой зигзаг – в ход событий вмешалась «Народная воля».
После шести неудачных попыток покушения было принято решение провести ещё одну, седьмую. Вновь началась лихорадочная подготовка. В результате тщательной слежки за царём было установлено, что каждое воскресенье он присутствовал на торжественном разводе караула в Михайловском манеже. После этого он часто заезжал на короткое время в Михайловский дворец к великой княгине Екатерине Михайловне, а затем ехал обедать в Аничков дворец к старшему сыну, наследнику престола великому князю Александру Александровичу и после этого возвращался в Зимний дворец. Чаще всего его маршрут проходил по набережной Екатерининского канала или по Малой Садовой. Здесь и решено было нанести основной удар.
На углу Малой Садовой и Невского проспекта в первом этаже дома сняли помещение под сырную лавку супруги Кобозевы. Это были Юрий Богданович и Анна Якимова, испытанные члены «Народной воли». Отсюда, из сырной лавки, начали рыть подкоп под Малую Садовую. К этой работе были привлечены, казалось, самые верные товарищи. С ноября 1880 года здесь попеременно работали Желябов, Колодкевич, Суханов, Баранников, Саблин, Ланганс, Фроленко, Дегаев и Меркулов.
Позднее двое последних стали предателями, но в те дни, наверное, даже они сами не могли предвидеть своей судьбы. Вновь, как и некогда под Москвой, работали не покладая рук, превозмогая всевозможные трудности. К концу февраля 1881 года работы были закончены, оставалось лишь заложить мину. Революционеры спешили как никогда, ведь их положение становилось всё отчаяннее. Уже были схвачены полицией товарищи, знавшие о готовящемся покушении. Стало ясно, что власти располагают какой-то информацией, хотя и не полной и не точной, но всё же позволяющей им арестовывать то одного, то другого участника этого дела.
Одновременно с подкопом под Малой Садовой было решено создать ещё одну, вспомогательную группу. Вооружённые бомбами террористы должны были блокировать Малую Садовую, и, в случае если взрыв пощадит царя, им надлежало атаковать его карету. Однако аресты начала 1881 года привели к тому, что для этой второй группы уже не хватало опытных, испытанных бойцов. Поэтому Желябов составил её из молодых, не прошедших ещё серьёзной проверки революционеров. В группу вошли студент университета Евгений Сидоренко, студент Технологического института Игнатий Гриневицкий, бывший студент этого же института Николай Рысаков и рабочие Тимофей Михайлов и Иван Емельянов. Как и прежде, техническую сторону дела взял на себя Николай Кибальчич. Он изготовил несколько бомб, которые затем были доставлены на конспиративную квартиру, в которой жили Геся Гельфман и Николай Саблин.
Однако 27 февраля был арестован Андрей Желябов. Руководство операцией взяла в свои руки Софья Перовская. На совещании Исполнительного комитета, проходившем на квартире, где жили Григорий Исаев и Вера Фигнер, было решено немедленно завершить подготовку к покушению. Были ещё раз обсуждены кандидатуры метальщиков. За одну ночь Николай Кибальчич, Николай Суханов и Михаил Грачевский изготовили четыре бомбы, которые утром 1 марта были переданы Гриневицкому, Михайлову, Рысакову и Емельянову. В ночь на 1 марта Исаев заложил мину под Малой Садовой. Все покинули лавку Кобозевых. В ней оставалась лишь хозяйка – Анна Якимова, которая, стоя у окна, ждала появления кареты Александра II. Завидев её, она должна была дать сигнал Михаилу Фроленко, который находился в соседнем помещении и взял на себя смертельную миссию – взорвать мину. Но вот появился царский выезд и… минуя Малую Садовую, проехал другим путём. По приказу Перовской метальщики перешли на набережную Екатерининского канала.
Прошло какое-то время, и царь, заехав после развода караула в Михайловский дворец, направился по Инженерной улице на Екатерининский канал. Первым навстречу ему шагнул Рысаков. Взмах руки, и под каретой поднялся столб огня. Когда дым рассеялся, все увидели, что целый и невредимый Александр выходит из кареты. Вокруг стонали раненые и лежало несколько убитых из числа конвойных казаков и случайных прохожих. Царь хладнокровно оглядел место взрыва, а затем подошёл к схваченному охраной Рысакову. Коротко взглянув на него и выслушав первый доклад о происшествии, он, подчиняясь уговорам охраны, направился обратно к карете. В этот момент вперёд шагнул, казалось, стоявший до того безучастно молодой человек, который, сблизившись с царём, метнул ему под ноги бомбу. В результате нового взрыва император был смертельно ранен, так же как и совершивший это покушение Игнатий Гриневицкий. Умирающего царя доставили во дворец, и вскоре поднятый над Зимним чёрный флаг известил об окончании двадцатипятилетнего правления Александра II. Россия вступала в новую историческую эпоху.
Получив известие о смерти царя, Исполнительный комитет «Народной воли» подготовил и опубликовал несколько документов, разъясняющих свершившееся. В прокламации «К обществу» содержался призыв продолжать борьбу. В ней говорилось: «Россия, истомлённая голодом, измученная самоуправством администрации, постоянно теряющая силы сынов своих на виселицах, на каторге, в ссылках, в томительном бездействии, вынужденном существующим режимом, – Россия не может жить так долее». Было отправлено письмо и к новому царю – Александру III. В нём самодержавию был предъявлен ультиматум: амнистия всем политическим заключённым и созыв представителей народа – или продолжение кровавой войны.
В своих воспоминаниях народовольцы писали о том, как сразу же после известия о смерти царя они ждали революционного
