Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной (издание второе, исправленное) - Александр Тимофеевич Филичкин

Мёртвого тела, как все ожидали, мы не нашли. Доски, как раньше, лежали вдоль выгребной узкой ямы, а между ними торчала лишь одна голова в офицерской фуражке.

Скорее всего, комиссар впервые попал под очень сильный обстрел. А тут ещё, немецкий снаряд упал недалеко от сортира, и осколки, местами, порвали плотную ткань.

Офицер, конечно, занервничал и, не найдя лучшего выхода, решил сигануть в яму с отходами. Он поднялся на ноги, натянул брюки и раздвинул деревянные подмости. Ведь их ни к чему не прибили, а просто положили на грунт.

Комиссар прижал локти к бокам и солдатиком прыгнул в дыру. На свою беду он оказался слишком упитанным и вошёл в небольшое отверстие удивительно плотно, словно пробка в бутылку.

Его руки притиснуло к стенкам, и капитан не смог извлечь их наружу. Совершенно естественно, что дурно пахнущее содержимое ямы было вытеснено тучным телом мужчины и поднялось ему до самого горла.

Хорошо, что мы вырыли неглубокую яму. К тому же, мы мало ещё простояли в том месте, и выгреб тот оказался почти что пустым. А не то захлебнулся бы наш «боевой» комиссар, словно в вонючем болоте.

Увидев всё это, мы заткнули все рты, схватились за животы и, невольно согнувшись, разбежались в разные стороны. Когда все отсмеялись, пришёл наш командир батальона и узнал, что случилось. Он побледнел, как свежевыпавший снег и приказал немедленно вытащить комиссара из ямы.

Никто из танкистов не проявил горячего рвения и не помчался на помощь службисту. Во-первых, это был вредный, плохой офицер, а во-вторых, никто не хотел возиться в дерьме.

В конце концов, начальник ткнул пальцем в трёх бойцов из охраны. Те взяли лопаты и, ругаясь по-чёрному, пошли спасать работника по политической и воспитательной части.

Хорошо, что рядом с лесочком протекала небольшая речушка. Как только солдаты откопали беднягу, он сразу помчался к воде и там отмывался, а так же, стирался до самого вечера.

Правда, после этого дня, он к нам уже не вязался ни с какими вопросами. Даже если они и касались каких-либо требований боевого устава. — Леонид со смехом закончил длинную байку и серьёзно добавил: — ну, а потом началось мощное наступление фрицев и стало уже не до смеха.

Ближе к полудню, Леонид и Григорий взошли на небольшой покатый пригорок и огляделись вокруг. Впереди, в километре от них, привольно раскинулась какая-то большая станица.

Возле неё палаточным лагерем расположились тысячи вооружённых людей. Судя по суете, царившей в селе, в нём находилась крупная военная часть. Скорее всего, полк советской пехоты.

Через сто с чем-то метров, бойцы натолкнулись на пулемётную точку, покрытую пыльной маскировочной сеткой. Защитного цвета «Максим» был наспех обложен небольшими мешками, набитыми рыхлой землей.

Стоящие на важном посту, стрелки остановили друзей по несчастью и приказали, сдать трёхлинейки и предъявить документы. Парни разоружились и доложили сержанту с малиновыми петлицами, кто они и откуда.

Тот выслушал усталых пришельцев, дал им солдата в сопровождение и отправил в посёлок. Там их разделили и увели Леонида неизвестно куда. Григория допросил молодой офицер.

Особист, быстро проверил «Красноармейскую книжку» бойца и, не найдя причин для его задержания, отправил в пехотную роту, которая находилась поблизости. Туда парень тоже отправился под надзором солдата с винтовкой.

Пожилой старшина равнодушно принял ещё одного новобранца. Он посмотрел на его обтрёпанное обмундирование и отвёл к интенданту. Дверь в маленький склад оказалась закрытой. Служивый поставил Григория рядом с пакгаузом и приказал:

— Придёт завскладом, скажи, что тебя прислал Сидорчук. Пусть он тебе даст какую-нибудь одежонку. У него ещё есть, что-то в запасе. Переоденешься и вернёшься ко мне. Скоро приготовят обед. Так что, ты не опаздывай, не то будешь голодным до вечера.

Григорий кивнул, подождал, пока старшина отойдёт, и привалился к облезлой саманной стене. Стоять он уже больше не мог. Парень сел возле крыльца прямо на землю и вытянул перед собой сильно гудящие ноги.

Утомлённые солнцем, глаза закрывались от невероятной усталости. Почти сутки назад он участвовал в кровавом бою с проклятыми немцами. Потом много часов проторчал в холодной воде мутного ерика. Без передышки, всю ночь он шагал по бескрайней степи. Затем, встретил танкиста и снова топал и топал по пыльным просёлкам центрального Крыма.

Кто-то со вздохом опустился рядом с Григорием. Парень с трудом разлепил слипающиеся от утомления веки и увидел перед собой Леонида. Он был удивительно хмурым, как зимний вечер. Недавний напарник не стал дожидаться вопроса и коротко всё объяснил:

— После того, как нас разделили, я добрался я до самого командира полка. Тот вызвал по телефону связистов, дал им команду проверить, где здесь ближайшая часть, в которой имеются танки, и послать меня к ним. Бойцы дозвонились до ближайшего города и передали мне трубку.

Какой-то молодой капитан меня внимательно выслушал, а потом сообщил: «К сожалению, в крымских частях РККА все бронемашины закончились. Пополнения парка автомобилей и танков в ближайшее время уже не предвидится. Поэтому вам придётся, пока оставаться в пехоте», — после чего дал отбой.

Я вернулся и доложил офицеру, что дежурит при штабе. Тот записал мои данные и направил сюда. А напоследок, он мне заявил: «Если возникнет нужда в вашей военной специальности, вас вызовут к нам в канцелярию».

Тут, на крыльцо с одышкой поднялся пожилой старшина. Он достал из кармана связку ключей и открыл хлипкую деревянную дверь. Парни с трудом поднялись на ноги и вошли в тёмное помещение тесного склада.

Одежда Григория выглядела просто ужасно. Хебешная ткань стояла, чуть ли не колом. Она долго мокла в воде мутного ерика, а после того, как просохла на солнце, украсилась плотными разводами соли. Сверху, всё покрывала серая пыль крымских дорог. Сапоги, надетые мокрыми на ноги, почти развалились от долгой ходьбы. С головного убора бесследно пропала красная звёздочка.

Танкист был одет чуточку лучше, но оказался таким же чумазым, как молодой пехотинец. На замасленном комбинезоне проступили крупные пятна от пота и грязи. Кроме солдатской пилотки, он держал в левой руке матерчатый шлем, с нашитыми округлыми валиками.

Интендант посмотрел на двух оборванцев и ни о чём у них не спросил. Мужчина ушёл вглубь