Смерть императору! - Саймон Скэрроу
- Мы отдаем долг, - сказал Макрон. - Если бы не Боудикка и ее люди, я и префект, скорее всего, были бы убиты в той битве с преступными группировками в Лондиниуме в начале года.
Глаза Гормания расширились. - Так вы были вовлечены в это дело? Судя по тому, что я слышал, это походило на открытую войну на улицах.
Катон кивнул. - Потребовалась ожесточенная битва, и царица и ее люди были в центре всего этого.
- Так что мы не слишком хорошо относимся к тем, кто ругает иценов, - добавил Макрон.
Горманий поднял руки. - Не в обиду, брат. Просто удивительно видеть пару римлян, готовых рискнуть, путешествуя с группой туземцев в этой части провинции. Вот и все.
- Мы в полной безопасности, уверяю тебя, - сказал Макрон. Он кивнул в сторону иценов. - Как оно есть. Я бы доверил им свою жизнь.
- Честно сказано, за твои похороны тогда, друг.
Макрон какое-то время смотрел на ветерана, а затем перевел взгляд на Катона. - Я думаю, нам следует вернуться. Пока наш ужин не остыл. Он встал, не дожидаясь ответа, и Катон последовал его примеру. - Счастливого пути, Горманий.
- И тебе также, - ответил ветеран и кивнул Катону. - И тебе, господин.
Пока они тащились прочь от лагеря торговца рабов, Макрон пробормотал: - Какого хрена мы можем рассчитывать удержать кого-нибудь из местных жителей на нашей стороне, если такие, как он, все время обращаются с ними как с врагами?
- Обычно к переменам медленнее приспосабливаются пожилые люди, - сказал Катон. - Мы видели это достаточно часто. Он не хотел причинить вреда.
- Возможно, но он был близок к тому, чтобы причинить себе немного.
Петронелла сидела и болтала с несколькими воинами-иценами, и праздничное настроение у костра было теплее, чем дискуссия, которую Макрон и Катон только что завершили. Они сели на свернутые циновки и с благодарностью взяли дымящиеся котелки, которые она им протянула.
- Хорошо поболтали там со своим другом? - спросила она. Макрон хмыкнул и достал ложку из сумы, сгорбившись над котелком. - Настолько хорошо, а?
- Он был пожилым парнем со всеми вытекающими отсюда взглядами, - объяснил Катон. - Макрон стал возражать против того, что он сказал о наших друзьях-иценах.
- Да? - Петронелла поцеловала мужа в макушку.
Он посмотрел вверх. - Что это было?
- Я просто считаю это благословением, что ты не превратился в старого пердуна, как он. А если станешь, то я затолкаю тебя под телегу и покончу с этим.
- Тебе трудно угодить, любовь моя.
Она погрозила ему пальцем.
- Только никогда не меняйся, а?
Катон улыбнулся им двоим, счастливый, что его друг нашел женщину, равную ему. Мысли его вернулись к тому, что сказал Горманий о потерях, понесенных римлянами в войне с горными племенами. Светоний столкнулся с большими проблемами, чем он предполагал. В насквозь пропитанной политикой атмосфере, в которой те, кто находился в Риме, пересматривали целесообразность вторжения в Британию, малейшая неудача на поле боя могла решить судьбу провинции.
*************
ГЛАВА V
- Потому что это моя гребаная палатка! - Макрон всхрапнул и перевернулся, прихватив большую часть одеял с собой.
Петронелла отдернула их и уперлась коленом в позвоночник мужа. - Тебе снова снится этот сон. Проснись, старый дурак!
Макрон пошевелился, моргая и глядя на козью кожу палатки над своим лицом. Там было достаточно света за час до восхода солнца, чтобы он мог видеть. Он думал о том, чтобы повернуться к Петронелле и прижаться друг к другу, чтобы еще немного поспать, прежде чем им придется вставать и собираться на дневной переход. Затем он ощутил неприятное ощущение в мочевом пузыре и понял, что не сможет откладывать вечно поход на морозный воздух.
- Фурии тебя настигни, - пробормотал он, откинув меховые и шерстяные покрывала и пробираясь ничком мимо жены. Рядом с ней, свернувшись калачиком, все еще спал Катон. Палатка была срезана из старой армейской палатки, которая когда-то вмещала восемь человек, а теперь осталась все же достаточно большой, чтобы вместить половину этого числа. Откинув полог, Макрон вышел босыми ногами, морщась от утренней скованности в суставах.
- Становлюсь все же староват для таких приключений, - пробормотал он, отходя на приличное расстояние от палатки и иценов, укрывшихся неподалеку, перед тем, как поднять подол своей туники. Писая, он смотрел на снежный пейзаж в тонком свете, придающем сцене голубоватый оттенок. Внезапное движение поймало его взгляд, когда из-за дерева не более чем в ста шагах осторожно вынырнула лиса, замерев тотчас же как она увидела его.
- Ну, привет, Подглядывающий Квинт, - усмехнулся Макрон. - Он спрятал свое мужское достоинство и поднял руки. - Бу!
Лисица резко пришла в движение, промчавшись по открытой местности на небольшом расстоянии, прежде чем свернуть в сторону лагеря торговца рабами. Ухмылка Макрона исчезла. Палатка Гормания, укрытия его людей и связанная группа будущих рабов, которую они оставили на открытом воздухе, исчезли. Взгляд вокруг по ближайшим окрестностям не обнаружил никаких признаков их присутствия. Тревожное чувство охватило его. Было слишком рано, чтобы они уже продолжили свой путь. Кроме того, он ожидал, что Горманий подождет достаточно долго, чтобы попрощаться. Что-то пошло не так. И тут он понял, что он стоит один посреди заснеженного импровизированного лагеря. Где были те двое парней, которые должны были выполнять свои обязанности караула? Он оглядел лагерь и увидел два темных силуэта под большим из фургонов иценов.
- Спят во время стражи, - проворчал он и направился к ним. - Долбанные ленивые ублюдки. Вы двое! А ну вставайте живо!
Когда они не шевельнулись, он присел между прочными колесами и дал ближайшему человеку приличного пинка для энергичной встряски. Воин иценов не среагировал, и, когда Макрон поднял руку, готовясь к другому удару, воин вдруг рухнул на спину, где и остался бездвижно лежать. В его горле была видна резаная рана, а его глаза, не мигая, смотрели на бледное небо. Беглый взгляд на другого ицена поведал ту же историю.
- Дерьмо! - Макрон приложил ладонь ко рту и заорал на весь лагерь. - К оружию! Тревога!
Первые сонные фигуры появились из укрытий иценов, в замешательстве глядя на него, пока он бежал мимо босиком.
- Не топчитесь словно овцы! К оружию, фуриевы дураки!
К тому времени, как он добрался до палатки, Катон уже вылез наружу,
