Ирвинг Стоун - Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон

— Мы будем жить здесь, дитя; мы будем хорошо укрыты от чужих глаз.

Рано утром в тумане и под сильным дождем они отчалили от пристани Нашвилла, за ними последовали еще две плоскодонки; Рейчэл оставалась в своем небольшом помещении. Через маленькое оконце в корпусе она могла видеть, что собралась целая группа попрощаться со Старками. Она не пыталась скрыть свой отъезд в Натчез; да это было бы так же невозможно, как и скрыть причины ее отъезда.

Было холодно и дождливо всю неделю. Рейчэл редко выходила из каюты, она читала, шила, помогала миссис Старк сделать пару хитроумных постельных покрывал. Помимо четы Старк и Эндрю на борту плоскодонки плыли пять торговцев, подменявших друг друга при отталкивании шестами, чтобы лодка не коснулась берега и не налетела на валун. Полковник Старк управлял лодкой преимущественно сам, налегая на рукоять направляющего весла.

Еда была простой: зажаренное седло оленя или бизона, кукурузный хлеб, тушеные овощи и сушеные фрукты. Мужчинам полагался добрый глоток виски после длительного пребывания на холодном ветру. Питались они в две смены, Рейчэл садилась за стол вместе с миссис Старк, полковником и одним или двумя торговцами. На это время Эндрю заменял полковника Старка у рулевого весла. За столом было мало разговоров: затянутое небо и пронизывающий холод не располагали к общению.

В течение первых недель они причаливали у различных поселений и у форта Мосак, продавая поселенцам столь необходимые соль, кофе и сахар из Питтсбурга и принимая взамен меха, которые будут проданы ниже по реке. Чета Старк и торговцы с трех лодок выходили на берег, чтобы передать письма и обменяться новостями с населением форта. Рейчэл и Эндрю сидели за выскобленным столом перед очагом с пылающими поленьями. Его рыжеватые волосы плотно прилегали к голове под давлением тяжелой теплой меховой шапки. В свободное время он изучал свои заметки и книги по праву, взятые у Джона Овертона. Эндрю Джэксон, которого она знала как человека с бурной энергией, излучающего внутреннюю силу, со сверкающими глазами, глубоко эмоционального, вроде бы остался в Нашвилле; необщительный молодой человек, сидевший напротив, надев очки в серебряной оправе, вполне превратился бы в Джона Овертона. Эти периоды спокойствия, близкие к одиночеству, были единственными, когда они оказывались вместе.

Потребовалось десять дней на плавание по рекам Кумберленд и Огайо. На одиннадцатый день утром она проснулась и обнаружила, что их крошечная флотилия уже прошла несколько миль по Миссисипи. Над головой сверкало яркое солнце. Проходили дни, лодка быстро плыла по вздувшейся реке, воздух становился все теплее, она видела, как когда-то с палубы «Адвенчера», весеннюю траву, цветущие кусты на берегах, подсказывавшие им, что они плывут к югу, в лучезарную весну. На следующий день в полдень, когда полковник Старк спустился к обеду, Рейчэл поднялась на корму лодки и встала рядом с Эндрю. Он был в чистой замшевой куртке, открытой у ворота, и солнце освещало его узкое лицо и шею. Она убрала тяжелые шерстяные зимние вещи и надела желтое льняное платье, достаточно легкое для предстоящих теплых дней и в то же время прочное и удобное для жизни на лодке. Ветер развевал ее волосы и ласкал кожу через открытый воротник.

— У меня такое ощущение, будто я умерла, — прошептала она, — и тут же возродилась.

Его руки обхватили рулевое весло, когда он поворачивал лодку, чтобы обойти плывшее бревно. Она видела, как мускулы его рук и плеч плавно работали под мягкой курткой. Он не был грубо вылепленным, не был даже сильным мужчиной, поскольку на костях было не так уж много мяса.

— Не умерла, — ответил он, — а всего лишь спала, вроде платанов, стоявших голыми, а сейчас обрастающих листвой.

Казалось, что река обрывается впереди, но это был всего лишь крутой поворот. Когда они прошли это место, он вновь обратился к ней:

— Я думаю, Рейчэл, тебе понравится юг. Там воздух теплый и ароматный, земля плодородная, вся округа кажется дружественной и мягкой. Натчез — небольшой городок, всего около двадцати или тридцати домов, но довольно много американцев разбили плантации вниз и вверх по реке. Леса огромные, состоящие из капка, ивы, гигантских дубов. Небо над рекой при заходе солнца пунцовое или цвета индиго. Там много цапель и пеликанов, а в лесах полно ланей.

На них дважды нападали индейцы: однажды — с высокого утеса, когда они подошли слишком близко к берегу, в другой раз — с заросшего, выглядевшего совершенно невинным острова, когда они приблизились к нему. На лодке осталось немало пулевых отметин, но лишь один человек пострадал от отлетевшей рикошетом пули.

Затем в конце февраля они отделились от двух других лодок и причалили к пустынной пристани у подножия густого леса. Эндрю обратил внимание полковника Старка на то, что платаны растут слишком близко к берегу и берег искривлен, образует закрытые лагуны, что создает индейцам возможность окружить лодку с трех сторон и подвергнуть ее экипаж убийственному перекрестному огню. Однако полковник не хотел рисковать и плыть по неизведанному течению в кромешной темноте. Эндрю сошел на берег с самым молодым из торговцев. Полковник Старк пытался убедить его не делать этого:

— Я хочу, чтобы все мужчины оставались на борту, с тем чтобы мы располагали наибольшей боевой силой.

— Вам нужно получить заблаговременное предупреждение, полковник, и единственная возможность получить его — это позволить нам сойти на берег.

Он почистил свое ружье, наполнил патронташ, выбрал надежный кремень и позвал своего товарища, который отливал пули, и двое мужчин неслышно сошли на берег по старым бревнам, приказав одному из торговцев не спать и стоять с топором в руке у причального каната, который он должен перерубить при звуке первого выстрела. Рейчэл проводила Эндрю до края балюстрады.

— Но как ты вернешься на борт, если мы порубим этот канат? — спросила она. — Поток вынесет нас в реку.

— Об этом не беспокойся, — прошептал он. — Оставайся под прикрытием.

Она следила за ним, пока его фигура не растворилась во мгле, затем вернулась в кабину, освободила ремни койки и легла на нее, не раздеваясь. Через некоторое время вошла миссис Старк, разделась, опустила свою койку на чурбаки, аккуратно сложила постельное покрывало. Потом она скользнула под одеяло и начала рассказывать спокойно и приятно о других поездках, других тревогах. Рейчэл слушала одним ухом, другое было настроено на шум за бортом. Но даже так она слышала все сказанное миссис Старк, даже отвечала ей и рассказывала собственные истории. Аллигатор, лежавший на берегу по соседству, время от времени ревел и рыкал.

Вдруг, не закончив фразы, миссис Старк провалилась в сон. Рейчэл встала без шума и вышла на палубу; небо было темным, не видно было даже следа луны. Охранник спал. Она стояла, вглядываясь в темноту. Ночные звуки затихли, лишь слышались выкрики болотных птиц. Затем она увидела вспышку на берегу, за которой последовал ружейный огонь. Уснувший торговец тотчас же проснулся. Он схватил топор, но Рейчэл была настороже и перехватила его руку:

— Не трогай каната…

— Но Джэксон приказал…

— Меня не волнует, какие приказы он отдал. Дай мне топор. Я разрублю канат в тот момент, когда оба мужчины будут на борту, но не раньше.

Он уставился на нее, чувствуя металл в ее голосе, пожал плечами, отдал ей топор и взял свое ружье. Послышалось еще два выстрела, затем она увидела, как Эндрю и его компаньон быстро прошли по сходням на борт. Она нанесла быстрый удар топором. Плоскодонка поплыла по течению.

Она и Эндрю стояли на носу лодки, наблюдая за течением, а полковник Старк управлял со всем старанием. Она слышала, как Эндрю подавил смешок.

— Скажи шутку, — обратилась она к нему. — Мне хочется посмеяться.

Не повернув головы, он ответил:

— Итак, ты не позволила им разрубить канат, не правда ли? Разве ты не знала, что вас могли убить?

— Мне нравится сталкиваться с опасностью, — сказала она, подражая его тону. — Я могла бы задать такой же вопрос.

— Схватки с индейцами — большая часть работы выездного адвоката, чем само ведение дел в суде.

— Даже если это так, то как могли бы мы бросить вас на берегу и удрать?

— Судя по свидетельству перед этим судьей, я бы сказал, что не могли бы.

Он обнял ее за плечи, медленным движением притянул к себе, удерживая жилистыми пальцами и крепко прижимая плечо к своему, выражая тем самым свои чувства. Затем, прежде чем она поняла происшедшее, он удалился.

Дом Томаса Марстона Грина в Спрингфилде был самым шикарным из когда-либо виденных Рейчэл. Он оживил в памяти рассказы ее отца о поместье Джорджа Вашингтона в Маунт-Верноне. Это было солидное кирпичное здание с шестью величественными колоннами перед фасадом, стоящими на солидных прямоугольных блоках, просторные тенистые галереи были увиты вьющимися растениями, создававшими прохладу. Напоминавшая кружева деревянная балюстрада защищала портик на втором этаже. Все было выкрашено мягкой белой краской, кроме зеленых ставень, прикрывавших высокие узкие окна. Приемные комнаты имели высокие потолки с резными карнизами, перекладины над каминами были также ручной работы, широкий проход, освещавшийся хрустальными канделябрами, вел в комнаты из уютной прихожей, обшитой деревянными панелями. Дом был построен на возвышении над болотами, хорошо продувался ветром и был окружен рядом могучих дубов.