Джей Уильямс - Пламя грядущего
Дени терялся в догадках, как надлежит обращаться к архангелам. Но Артур, нимало не смущаясь, сказал:
– Добрый день, Ваше Небесное Высочество.
– А, день добрый, день добрый. Это тот юный рыцарь, как бишь его? Имена этих смертных так легко забываются. Впрочем, неважно. Подходите, садитесь.
Они уселись рядом с ним. Он легонько пошевелил удочкой, пустив наживку плыть по течению. Стрекоза зависла низко над бурой водой и вдруг метнулась прочь, поблескивая на солнце крыльями. В чаще леса не умолкая трещали синицы, и где-то высоко на дереве дрозд-деряба завел свою песнь: «Чьюрр!» – точно мальчишка стучал прутиком по штакетинам палисада.
Дени улегся на спину, опираясь на локти, и стал вглядываться в крону деревьев. Артур сказал:
– Я принес вам пенни, Ваше Небесное Высочество.
– Премного благодарен. Ты добрый малый. А кто второй? – спросил архангел.
В голове Дени лениво шевельнулась мысль, что архангелу следовало бы обладать чудотворной силой хотя бы в такой мере, чтобы угадывать имена. Но, вероятно, подобные вещи не казались старику достойными внимания.
– Друг, – сказал Артур. – Как рыбалка?
– Плохо. Жаркая погода нагоняет на них сон, знаете ли. Все, что им хочется, – это забиться под камни.
Будь я помоложе, я бы переловил их руками. Но я стар, и меня это не особенно волнует.
– Не знал, что архангелы ходят на рыбалку, – сонно заметил Дени.
– Когда мы предстаем в человеческом обличье, мы поступаем как все люди. Когда-то я был настоятелем монастыря и тогда вел себя как настоятель. Понятно, трудно поверить, что аббаты[76] и человеческие существа могут иметь что-то общее…
– В такой день, как сегодняшний, я могу поверить чему угодно, – ответил Дени. – Я могу понять, почему вы предпочитаете быть скорее архангелом Гавриилом, сидеть здесь и ловить рыбу, чем настоятелем монастыря, занимаясь управлением хозяйством и поддерживая дисциплину.
– Все не так просто, – хихикнул архангел. – Но ты сообразительный парень. И потому не хочешь ли, чтобы я предсказал тебе судьбу? – сказал он.
– Нет, не стоит, – ответил Дени. – Предположим, мне было бы назначено судьбой умереть завтра. Как бы я тогда смог насладиться сегодняшним днем? Тогда вместо одного будет испорчено целых два дня.
Архангел пристально посмотрел на него воспаленными, но проницательными глазами.
– Ты не умрешь ни завтра, ни послезавтра, – изрек он. – Тебя ждет путь длиннее, чем ты думаешь, но ты не найдешь того, что ищешь. Однако, если это хоть немного утешит тебя, ты найдешь нечто другое, столь же ценное, только ты не поймешь, чем обладаешь, пока едва не утратишь этого.
– Не думаю, что мне нравится такое будущее, – сказал Дени. – А другого я не могу попросить?
В это мгновение леска натянулась. Архангел сделал подсечку и, убедившись, что крючок глубоко заглочен, потянул добычу. Из воды, трепыхаясь, выскочила вторая рыбка. Он ударил ее головой о корень дерева и осмотрел со всех сторон.
– Какая красавица, – сказал он. – Замечательно, когда можешь насладиться как видом своей пищи, так и ее вкусом. Как изобильна земля! Когда я был настоятелем, я был слепцом. Мое ревностное служение Богу было обращено к миру внутреннему, к вещам духовным. Я не осознавал, что проявления духа существуют благодаря окружающему миру. Внутренний мир! Что за отвратительное определение, как ни взгляни. Оно позволяет ошибочно истолковать самолюбие как любовь к Богу и посчитать нашу собственную темноту в душе более яркой, чем солнечный свет, исходящий от Бога. – Он завернул форель в листья, окунул ее в ручей и положил рядом с первой рыбкой. – Вот почему я покинул небесные чертоги, – задумчиво пробормотал он, обращаясь будто к самому себе. – Чтобы сначала познать страдание как человек, а потом обрести радость как человек. Ибо, в конце концов, подобные чувства недоступны ангелам. Жить, достигнув полного совершенства, – в этом есть свои недостатки. – Он вытянул босые ноги со скрюченными пальцами и черными ногтями и подался вперед, сгорбившись и обхватив руками свой впалый живот. – Познав сомнения, муки, неопределенность, мы лучше начинаем понимать, что такое радость.
– Да, я помню, вы рассказывали мне. Многие часы вы провели, пытаясь найти ответ на этот вопрос… – заметил Артур.
– Что за вопрос? – спросил Дени.
– Однажды он снизошел на меня во время службы, когда читали отрывок из Священного Писания, – пояснил архангел. – Как гром среди ясного неба. Я слушал монотонный голос чтеца и разглядывал лица монахов: одни были исполнены уныния, другие кротки, словно овцы, третьи казались голодными и изможденными, и лишь немногие слушали внимательно. Проповедник читал: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь»[77]. И внезапно меня поразила мысль: если Бог и в самом деле всеведущ, то Он знал, что Адам отведает плод от дерева. А тогда какая была польза в заповеди? А если же Он не знал, что Адам вкусит плод, то Он не всеведущ. Но тогда как Он может быть Богом?
– Да, я понимаю, о чем вы говорите, – задумчиво сказал Дени.
– Я не мог избавиться от этой мысли, – продолжал архангел. – Я удалился в свою келью и сидел в одиночестве, глядя в окно. В чем же заключалась истина? Если Бог знал все, тогда Он знал и то, что Адам отведает плодов от дерева познания. И потому разве не было сущей жестокостью заповедовать не делать этого? А если Он не знал, ибо Адам был наделен Им свободной волей, тогда Он не всеведущ и не видел последствий Своих поступков, подобно всякому тупоумному отцу, который запрещает своему сыну пить вино и тем самым пробуждает в нем неутолимую жажду. Я сказал себе: «Это всего лишь софизм[78]. Главное – вера». Однако противоречие мучило меня. Я был как жук, пригвожденный двумя булавками. «Тебе угрожает впадение в ересь», – предупреждал я сам себя, и против этого не было иных средств, кроме епитимьи[79], хлеба, воды и, наконец, бичевания. Но между ударами я не мог не думать: «Знает ли Господь, что я подвергаю себя бичеванию? И знает ли Он почему?» Это было подобно зубной боли. Но где я мог найти теолога[80], способного излечить мой недуг. И эта пытка продолжалась много дней. Я забыл уставные часы[81], обеты моего ордена и забросил управление монастырскими делами. Я не мог ни есть, ни спать. Я исхудал как щепка, остались лишь кожа да кости, и я не мог даже молиться, ибо в каждой молитве, где говорится о Господней любви и Господнем милосердии, мне виделось потаенное лицемерие. Действительно ли Бог исполнен любви? Почему он тогда допускает, чтобы процветали зло и несправедливость? Правда ли Бог столь милосерден? Почему же он позволяет множеству детей своих умирать медленной, мучительной смертью? Неужели Бог всемогущ? Почему же тогда столь часто преуспевает дьявол в похищении Его душ? Я покинул обитель и странствовал, блуждая в потемках. Крайне изможденный, я засыпал прямо на голой земле и питался корками хлеба, которые мне подавали добрые прохожие. Однажды я пришел в этот самый лес, на это самое место. Я упал на траву, отчаявшийся, обессилевший, едва ни при смерти. И в этот миг надо мной раздался глас, звавший меня по имени. «Гавриил, Гавриил! Главный среди Моих архангелов»,– возвестил он.
Старик умолк, перебирая пальцами одной руки свою белую бороду.
– И голос открыл вам ответ! Что же он сказал? – сказал Дени, зачарованно слушавший историю. Старик слабо улыбнулся.
– Он сказал: «Возьми палку, привяжи к ней веревку, прицепи к концу крючок, насади на крючок наживку и лови рыбу в этом чудесном ручье».
Дени изумленно заморгал.
– О! – воскликнул он. – И вы так и сделали?
– Сделал. Ибо я понял, что архангелам не нужно знать ответы на вопросы, которые касаются одного лишь человеческого рода. Архангел, как и Бог, просто дух . – Он поднял с земли свой улов и воткнул конец удилища в мягкую землю. – А теперь я собираюсь поспать немного, – объявил он. – Когда я проснусь, приготовлю себе обед. У кого-нибудь еще есть вопросы? Господь да благословит вас обоих. Ну, идите себе.
Артур встал на ноги.
– До свидания, Ваше Небесное Высочество, – промолвил он. – Я снова загляну к вам недели через две. Непременно приходите ко мне, если вам что-нибудь понадобится до тех пор.
– У меня есть все необходимое, – сказал архангел. Когда они шли обратной дорогой вдоль ручья, Дени сказал:
– Какой странный малый. Но, как вы и говорили, он ужасно мил.
– В Англии полно странных людей, – пробормотал Артур. – В этом и состоит одна из наших привлекательных черт. Но мне действительно нравится Гавриил. Весьма утешительно думать, что в Судный день он будет одним из семи ангелов с трубами, которые возвестят о конце света. Мне кажется, он протрубит неохотно.
