Виктор Поротников - Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник)
– Отец, тебе нужно как можно быстрее добраться до Сарая! – молвил Садехмат-хан. – Сарай укреплен стенами, это хоть какая-то защита от готовых на любую подлость степных эмиров. Со временем ты соберешь новое сильное войско и сокрушишь дерзкого московского князя!
Хан Ахмат послушался своего старшего сына и повел остатки своей орды на юго-восток, с горечью сознавая, что из могучего владыки он превратился в жалкого беглеца.
Злой рок продолжал преследовать хана Ахмата. Во время стоянки у реки Хопер нукеры привели в ханскую юрту татарского торговца, пробиравшегося в Казань степным путем. Торговец, не смея взглянуть в лицо хану Ахмату, поведал ему о том, что его столица еще в конце сентября была опустошена русским войском, пришедшим с верховьев Волги на кораблях. Торговец в ту пору пребывал в Сарае, поэтому стал свидетелем разорения русичами ханского дворца, домов татарской знати и торговых кварталов ордынской столицы. Русские ратники угнали в полон несколько тысяч молодых женщин и детей.
После такого известия хану Ахмату показалось, что у него земля уходит из-под ног. Войска у него нет, союзники его покинули, столица опустошена русской ратью.
«Что делать и куда повернуть коней?» – мысленно терзался хан Ахмат.
После долгих унылых раздумий хан Ахмат собрал на совет шестерых своих сыновей, визиря Карамурзу и шурина Чалмая. Предстояло решить, продолжать ли путь в Сарай или затеряться до весны где-нибудь в приволжских степях.
Трусоватый Карамурза страшился ехать в Сарай, но и зимовать в степи он тоже боялся не меньше, говоря, что недруги хана Ахмата с одинаковой легкостью могут отыскать его повсюду. Карамурза советовал хану Ахмату искать убежище в Казани, поступив на службу к тамошнему хану Али.
Однако хан Ахмат с негодованием отверг совет визиря, посчитав унижением для себя пресмыкаться перед ханом Али, который страшится Москвы, как огня.
– Али-хан из страха перед московским князем, скорее всего, даже не впустит меня в ворота Казани, – раздраженно промолвил хан Ахмат, – а если и впустит, то лишь затем, чтобы выдать мою голову князю Ивану.
Мнения сыновей хана Ахмата разделились. Старшие, Садехмат-хан и Муртаза, заявляли отцу, что ему необходимо вернуться в Сарай, ибо он – хан Большой Орды, которому не пристало скитаться в степи и тем более просить прибежища у чужого трона.
– Не пройдет и года, как Сарай оправится от разорения, – сказал Муртаза, – ведь этот город стоит на караванных путях. Торговля вновь напитает Сарай богатством и процветанием! Пусть русы растащили утварь и сокровища из ханского дворца, но сам дворец как стоял, так и стоит. Ханский дворец в Сарае даже в опустошенном виде смотрится величественнее, нежели казанский дворец Али-хана.
Муртаза знал, что говорил, поскольку ему в прошлом довелось побывать в Казани вместе с посольством из Сарая. Он видел тамошний дворец и ханскую крепость на холме.
– Отец, тебе нужно всеми имеющимися силами отстаивать Сарай, иначе его захватит крымский хан или правитель Ас-Тархана, – вторил брату Муртазе Садехмат-хан. – Сарай не просто торговый город и ханская цитадель, это изваянный в камне символ могущества Большой Орды! Хан, владеющий Сараем, уже велик сам по себе. Отец, Сарай непременно должен остаться за нашим родом! Ханский трон можно возить за собой и по степи, но истинное величие трону придают лишь высокие дворцовые чертоги!
Младшие сыновья хана Ахмата склонялись к тому, что так уж дорожить Сараем вовсе не следует. Они полагали, что сила Большой Орды не в торговле и взимаемых данях, но в кочевом родовом укладе, от которого за последнее столетие, к сожалению, отошли ордынские ханы и окружающая их татарская знать.
– Нам ли не знать, чем это закончилось, – молвил рассудительный, несмотря на юные годы, Шейх-Ахмат, средний сын хана Ахмата. – Жизнь в богатом городе, полном рабов и наложниц, изнежила ордынских ханов и их вельмож. Военные тяготы далеких походов стали им не по плечу. Этим воспользовались походные эмиры и темники, державшие под своей рукой многие тысячи воинов-кочевников. Темники стали свергать неугодных ханов, сажая на трон совершенно ничтожных царевичей и истребляя придворную знать. Таким образом сумели возвыситься Ногай и Мамай, два безродных выскочки…
Шейх-Ахмат настаивал на том, что разумнее всего привести к покорности хотя бы часть степных беков, создать небольшое, но боеспособное войско, опираясь на которое его отец со временем сможет восстановить свое пошатнувшееся могущество среди кочевых племен.
Сказанное Шейх-Ахматом пришлось не по душе хану Ахмату прежде всего потому, что он сам, подобно Мамаю, убил хана-чингизида и занял его трон. Хан Ахмат совершил это в свое время, опираясь на конные отряды степных беков, которым он пообещал отдать Сарай на разграбление. Утвердившись в Сарае на троне чингизидов, хан Ахмат забыл про свои обещания, дав понять степным бекам, что он отныне лев, а они свора шакалов, зависимая от него. Теперь эта свора шакалов крайне опасна для хана Ахмата, не имеющего ни сильного войска, ни денег, чтобы это войско собрать.
Младшие сыновья хана Ахмата тоже советовали ему сражаться не за опустошенный Сарай, а за степные угодья в междуречье Волги и Дона. Младшие царевичи ставили отцу в пример Ногайскую Орду, где не было никаких городов, а только разбросанные по степи кочевья.
– Пусть ногайцы бедны, зато они сплоченны и неприхотливы, их боятся все соседи, – молвил самый младший из сыновей хана Ахмата, Султан-хан. – Большая Орда велика, но населяющие ее племена разобщены, городские татары недружелюбны к татарам кочевым. Пусть города остаются средоточием торговли, но ханская ставка должна располагаться в степи, ведь так завещал великий Чингисхан.
Лишь один человек в этом собрании не проронил ни слова, это был Чалмай, шурин хана Ахмата. Все собравшиеся на совет считали Чалмая простаком, поэтому от него никто и не ждал дельного совета. Чалмай ушел с совета самым первым, утомившись внимать длинным чужим речам, слушать споры и пререкания.
Выслушав мнения своих сыновей, хан Ахмат объявил свое решение.
– Идем в Сарай, где и будем зимовать, – сказал он. – Скорее всего, дети мои, нам теперь придется воевать с крымским ханом, который наверняка воспользуется нашим трудным положением и по весне бросит свою конницу на наши владения. Поэтому нам нужно находиться в Сарае, откуда удобнее всего отражать набеги крымцев.
За пятнадцать лет правления Большой Ордой хан Ахмат так привык к городской жизни в Сарае, что чувствовал себя в полной безопасности только там, за кирпичными стенами Гулистана, в каменной твердыне ханского дворца. Русы разграбили Сарай, но, по слухам, не разрушили ни дворец, ни крепостные стены.
«Я велю разрушить часть домов в Сарае, чтобы взять камни и кирпичи из их обломков на починку городских стен, – думал хан Ахмат, отпустив сыновей и визиря. – Я прикажу выкопать глубокие рвы вокруг Гулистана и заполнить их речной водой из Ахтубы. Если понадобится, я велю насыпать вокруг города валы в двадцать локтей высотой, надстрою крепостные башни, огорожу городские кварталы частоколами. Я вооружу женщин и рабов, но не отдам Сарай никому!»
С такими воинственными мыслями хан Ахмат лег спать в тот вечер.
Утром хана Ахмата разбудил взволнованный Карамурза, сообщивший ему, что незадолго до рассвета ногайцы во главе с Чалмаем снялись с лагеря и ушли на юг.
– Ну и ладно! – проворчал хан Ахмат, облачаясь в теплый чапан. – Я никогда не доверял Чалмаю и его головорезам.
– Это еще не все, повелитель, – добавил визирь. – Вместе с Чалмаем сбежала и Чичек-хатын. Ее юрта пуста.
– Так это же замечательно! – рассмеялся хан Ахмат. – Наконец-то я избавился от этой тонконогой кривозубой ведьмы! Я бы наградил тебя, друг мой, за столь приятные вести, но, к сожалению, все имеющееся у меня злато-серебро я уже роздал тем воинам, которые пока еще преданы мне.
В конце декабря поредевший отряд хана Ахмата добрался наконец до Волги и двинулся вдоль правого волжского берега на юг. До Сарая оставалось уже совсем недалеко, когда воины хана Ахмата наткнулись в прибрежных тростниковых зарослях на кучку бродяг – это были саксины, изгнанные с обжитых земель татарами и вынужденные неприкаянно скитаться между кочевьями татар и половцев, нанимаясь в пастухи.
Бродяги поведали хану Ахмату о том, что несколько дней назад из Сарая ушли ногайцы, бесчинствовавшие в городе почти две недели. Ногайцы расхитили в столице Большой Орды все, что там еще оставалось после осеннего грабежа русской судовой рати. Ногайцы перебили всех немощных старцев, все прочее население угнали в рабство. Спастись удалось лишь тем жителям Сарая, кто успел спрятаться в камышах на речных островах или, сев на коня, умчался по льду Ахтубы к другому берегу, заросшему лесом.
Это оглушительное известие повергло хана Ахмата в нервную оторопь. Судьба словно издевалась над ним!
