Руслан Аристов - Отличная история
Образ огненного ангела чудесным образом трансформировался в огненно-рыжую Милку, законную мою благоверную, благоверность которой, правда, давно была под еще большим сомнением, чем существование законности.
– Ты же собирался сегодня пойти на работу устраиваться! А фингал откуда? И чего ты на полу развалился? Заболеть хочешь? – Вопросы из самого Милкиного нутра сыпались как из рога изобилия.
(Я, правда, не представляю как из рога изобилия, который я тоже представляю довольно смутно, могут сыпаться вопросы, но, судя по устойчивости оборота, наверное, так оно и должно происходить в действительности).
Мда… Вчера я, пожалуй, борщанул… Хотя… Коли уж мешаете портвейн с водкой, будьте готовы к любым превратностям! Тем более – я был не спамши! Устамши и не емши…
– Я щас… – должно было получиться у меня, но – что «щас», да и кто – «я», видимо, вызвало у любимой обоснованные подозрения в моей дееспособности, на которые она не преминула подсыпать:
– Чего, «щас»? Ты чего «щас» собрался делать? Ты на себя посмотри, страшилище! Тебе же теперь отлеживаться надо, неделю минимум, пока синяк сойдет! Где это ты так приукрасился?
Людмила склонилась над тем местом, где должна была быть моя голова, и внимательно посмотрела мне в глаз. Смотрела ли она в оба глаза или нет, сказать было трудно, так как сам я смотрел на нее одним, а веки второго, на мои потуги его открыть, никак не реагировали.
– А чего там? – Зачем-то бодро попытался спросить я, уже прекрасно понимая, что ни капли радости ответ на этот вопрос мне не принесет. Тем более, что начинало подавать первые признаки жизни тело, которое, по всему видно, тоже готовилось преподнести мне еще не один сюрприз.
Я попытался приподняться, но тут же рухнул обратно. Равновесие еще не вернулось после вчерашнего выгула, и я, судя по всему, был обречен на прослушивание очередной порции сентенций супружницы:
– Ты когда уже за ум возьмешься, горе луковое! Денег до моей зарплаты – кот наплакал, в холодильнике – шаром покати! Мышь бы повесилась, – рог изобилия настроился на производство фразеологизмов. – А ты уже полгода в потолок плюешь и баклуши набиваешь!
– Бьешь, – икнув, попытался поправить я, но получилось нечленораздельно и неприлично.
– Не знаю, что у тебя с кем, – тут же вскинулась жена, – но со мной у тебя уже давно никак!
– Не говори ерунды! – смог твердо сказать я и закрыл глаз. Волшебство свежего воздуха уносило меня в добрую и счастливую страну тишины и покоя. Я провалился в сон…
***
Оглушительно и мерзко выл ветер. Его порывы ломали как спички и кувыркали в воздухе вековые деревья, рвали, кое-где оставшиеся на пути, крыши и стены домов, перебрасывали через опустевшие города массы земли и щебня.
Из черных туч нескончаемым потоком лилась черная вода. Давно погас костер, которым горела Земля, давно иссяк едкий черный дым, закоптивший небо. А дождь оставался черным…
Но как бы ни рвали ветра, как бы ни топили ливни, жуткая вонь и смрад от разлагающихся трупов людей и животных были буквально осязаемы! Если бы было кому осязать, слышать, видеть…
Но никого не было.
И ничего не было.
И только лишь, как насмешка над апокалипсисом, несколько потрепанных листков бумаги с неотформатированным текстом, запаянные в целлулоидные файлы, медленно плыли по странно спокойному, среди бушующего пространства, потоку, неспешно несущему свои воды несколько ниже уровня поверхности…
Можно было разобрать слова…
***
«Из неформата»
«Zum Sturm! Die Parole: Welt-Sowjetunion!»
("Наш лозунг – Всемирный Советский Союз!")
Музыка: Г. Эйслер Слова: Б. Брехт 1929 г.
…Но «дать землю крестьянам, а мир народам» на территории одной страны – если вообще возможно, то невероятно трудно. Экономика и здравый смысл толкают государства к сотрудничеству, тем более что мировой империализм оценил масштаб угрозы коммунистического интернационала. В том числе и поэтому СССР, в начале двадцатых, завел дружбу с, униженным Версальским перемирием, немецким народом. Эта дружба, закрепленная в Рапалло, привела к экономическому и военному сотрудничеству двух молодых республик. Но некоторые политические разногласия между странами привели к последующему охлаждению отношений.
Такова, примерно, официальная версия.
Однако, при более пристальном рассмотрении того, предвоенного, периода, можно отследить несколько интересных пересечений, которые, при рассмотрении общеизвестных фактов под другим углом, могут открыть поразительнейшие выводы.
– 18 марта 1935 года Германия официально, в одностороннем порядке, денонсировала Версальский договор и уже в июне того же года было заключено Англо-германское морское соглашение. При подписании договора Британия не поставила в известность своих союзников по Первой мировой войне Францию и Италию о желании заключить договор с Гитлером, тем самым согласившись в одностороннем порядке с нарушением немцами Версальского договора. «Именно соглашением по соотношению флотов (англо-германским Морским договором июня 1935 г.) Англия фактически узаконила перевооружение Германии в нарушение основополагающих договоров» (Яблонская М. Л. Великие европейские державы и нацистская Германия в 1933—1935 гг. Автореферат диссертации. М., 2009). По разрешенному тоннажу флота Германия уравнивалась с Францией и Италией – державами-победителями в Первой мировой войне.
Пойдя на это соглашение, Англия не могла не понимать, что создание мощного германского флота это, в первую очередь, в реалиях того времени, подготовка к агрессии против Королевства с колониями.
Советский Союз в это время экспериментирует с новой моделью экономики и строит светлое будущее, как это у нас принято, на костях… Разброд общества, «освободившегося от многовекового ярма самодержавия», твердо и решительно сведен к генеральной линии.
Челюскинцы и Чкалов, Стаханов и Виноградовы. Конгрессы Коминтерна…
Мечталось построить коммунизм на всей планете…
Страшное время.
А когда было не страшно? Человек всегда чего-то боится. Войны, смерти, голода, стихии, зверя, разбойника, порицания… Да мало ли чего еще?!
И всегда мечтает о воле…
Да только воля давно продана и заложена-перезаложена нашими далекими предками (я о большинстве человечества) и возвращать нам ее просто так (да и вообще) ВЛАСТЬимущие никогда не станут (и это естественно). Тем более, что кабала эта досталась человеку не за здорово живешь.
Всегда проще истребить (какая, к черту, мораль и нравственность) племя целиком, и делов-то… А тем, кому оставляли жизнь и возможность воспроизводиться, всегда предоставлялось право выбора (как и сейчас) – быть рабом или данником (подданным, гражданином) или умереть. А ведь умереть всегда успеешь…
Вот и русские всегда надеются на авось (больше просто не на что) и на лучшее, и это отличает их от остальных недовольных или довольствующихся имеющимся, наций. Что немцу смерть, а прочим терпимо, то русскому – ХОРОШО!
Авось получится, решили вожди, и началась большая игра.
***
Через несколько минут по окончании вечности я проснулся до такой степени, что смог приоткрыть глаз. И сделал я это зря…
– Допился? – спросила меня странно зеленая Людка, сидящая надо мной голышом на краю стола.
«Похоже, что так!» – мысленно согласился я, и, закрыв глаз, медленно досчитал до десяти. «Наверно, и второй глаз тоже нарушен!», догадался я и разомкнул веки.
– Ну, с добрым утром, милок! – до боли знакомым голосом произнесла зеленая тварь, помахивая своей изящной ножкой в районе моего носа. Запах от ноги, в-принципе, был родной, Милкин…
– Ты хто? – не нашел вопроса лучше я. – Где Мила… Милая моя?
Зеленое существо странным образом «перетекло» из положения «сидя на столе» в положение «стоя на полу». Выглядело это в высшей степени подозрительно. Я даже начал беспокоиться, не сотряс ли я, оказавшийся в наличии, вопреки Людкиным заверениям, мозг?
Схожесть с супругой была потрясающей, но допустить, что она из каких то, даже высших, побуждений вся окрасилась в препротивный зеленый цвет, я не мог.
Едкий запах ударил в нос, и я окончательно проснулся.
– Чо за дела? – грозно вопросил я, тяжело поднимаясь с пола. – Ты кто такая и чо те надо?
Зеленовидная тварь не пропала и даже не пошевелилась, только как-то странно передернула вперед-назад глазами и нахально улыбнулась.
– Ну, вот… А говорил, что будешь любить меня в любом виде… – Ехидно ухмыльнулась зеленая Людка. – А я тут накрашиваюсь для него… Голышом хожу!
Я немедленно обмяк и пообещал себе, что пить бросаю с этой минуты, а завтра устраиваюсь на первую же попавшуюся работу.
– А чего это случилось-то? – Выдавил я из себя, хотя, по правде, больше всего в данную минуту меня интересовало наличие любой холодной жидкости в нашем доме. – Принеси попить, а?
«Людка» вновь даже не колыхнулась, а только нечеловеческим голосом произнесла:
