Виктор Шкловский - Марко Поло
«Много в городе богатых купцов, и шибко они торгуют, и никто об этом истинной правды не знает, так как тут много купцов. Скажу сам еще: знатные люди, и их жены, и те мастера, о которых вам рассказал, собственными руками ничего не делают, живут в таком довольстве и так чисто, словно цари; их жены тоже в довольстве и такие красавицы.
По велению царя всякий занимался отцовским ремеслом, и хотя бы у него было сто тысяч безантов, заниматься другим ремеслом он не может.
К югу есть озеро, добрых тридцать миль в округе, по берегам много прекрасных дворцов и красивых домов; выстроены они на славу; богаче их и лучше их придумать нельзя, и то дома знатных и именитых людей.
Много тут еще аббатств и языческих монастырей; идолов там многое множество. А посреди озера, скажу вам еще, два острова, и на каждом по дворцу роскоши изумительной; выстроены они на славу, а убраны словно императорские. Когда они свадьбы играют или пиры задают, так ездят в те дворцы и там пируют; тут все нужное для пира – и посуда, и ножи, и блюда.
Домов хороших в этом городе всюду много. Есть там большая каменная башня; когда случится в городе пожар, жители сносят туда свое добро; а пожары там частые, оттого что деревянных домов много».
Великий хан здесь только поддержал старые установления города, увеличивая охрану. На мостах днем и ночью стояли стражники в две смены по пять человек.
У каждого поста были водяные часы и деревянное било. В начале ночи били один раз, в два часа давали два удара.
Боялся великий хан, что город взбунтуется, и велел большому войску крепко сторожить город. Стража обходила квартал и смотрела, не горит ли где огонь после назначенного часа. Но если огонь горел, стража не вламывалась ночью, а ставила на дверях знак и утром хозяин или платил штраф, или его наказывали малой планкой.
Нищенство было запрещено в городе, нищих отдавали в рабочие дома.
По городу нельзя ходить праздно. Над городом возвышалась гора, с нее стража следила: нет ли в городе пожара или народного волнения?
В городе все улицы вымощены камнем и кирпичом, и кирпичные дороги уходили в поля.
Для конницы каменные дороги неудобны. Поэтому приказано часть улиц с края оставлять немощеной – для гонцов и войска.
Главные улицы мощены не камнем, а сделана дорога из мелкого щебня, с водосточными трубами для стока дождя.
Если у кого в этом городе рождался ребенок, отец и мать записывали день, час и место рождения и советовались со звездочетами.
Если кто собирался куда ехать, то тоже советовался со звездочетами.
Если кто приезжал в город и ночевал в гостинице, то спрашивали у него документы и записывали его имя и фамилию и откуда он приехал.
«Дело то людей умных», – говорит Марко Поло.
В городе четыре тысячи бань, бани просторные. По городу к пристани тянулся канал. В области тысяча двести городов, и в каждом городе тысяча людей охраны. А в ином городе десять тысяч и тридцать тысяч. Не все там татары, были и аланы, и куманы, сарацины, хорезмцы, и никто друг другу не верил, и все друг друга сторожили, и вместе они сторожили город.
На дверях домов написаны имена хозяев, имена жен, сынов и жен сынов, рабов и всех домочадцев, а также сколько в доме лошадей.
Если кто помрет, имя вычеркивалось; если кто родился, имя записывали на доску.
Славился еще город женщинами: так они здесь красивы и так принимают они гостей, что никогда не забудет человек тех женщин.
Они одевались пышно, употребляли сильные духи, потому что духи закреплялись в памяти, и память возвращала запахи и напоминала о многом.
Так жил этот город и приносил доход великому хану: доход с сахара, которого здесь выделывается больше, чем где бы то ни было в мире; с пряностей платил город три процента; платил также город десять процентов с шелка и с риса, с угля и со всех двенадцати ремесел, которые цветут в городе.
Доход с этого города неслыханный.
Марко Поло разговаривает со старым китайцем
Не любят иностранцев, но привыкли к ним в городе Неба.
Привыкли, как к горю. Самым страшным врагом китайцев считался в это время Ахмед-сарацин, член верховного совета.
К итальянцу Марко Поло, который восхищался Китаем, местные люди относились лучше.
Сам Кубилай колебался между разными народностями и между разными частями своего войска и их предводителями.
Двор хана тянул сторону Китая, в гареме были принцессы Сунской династии.
Марко Поло был человеком скорее всего китайской ориентации при дворе. Поэтому его хвалили китайские летописцы, поэтому дружественно принял его старый купец-китаец и сам проводил его по развалинам дворца старой династии.
Вошли во дворец через ворота. По обеим сторонам ворот, прямо на земле, без фундаментов, стояли обширные павильоны. Крыша павильона поддерживалась колоннами, украшенными лазуритом. Прямо против ворот находился большой павильон, весь разукрашенный золотом; потолок и стены были расписаны картинами, изображающими события жизни прежних царей, их войны с дальним Тибетом и степными варварами.
В главном павильоне царь устраивал некогда обеды для главных вельмож, начальников, купцов и богатых ремесленников города. За стол разом садилось десять тысяч человек.
Обеды и роскошные приемы продолжались по двенадцать дней.
Каждый приходил сюда одетым как можно наряднее, и поле, украшенное цветами, не могло сравниться с этим залом.
Цветы ведь не думают, не хвастаются, поэтому не так пестры и причудливы.
За павильоном стена, которая сейчас уже развалилась; в стене проход, за проходом большое здание наподобие монастыря. Это дворец царя.
За дворцом коридор шириною в шесть шагов и такой длины, что человек в конце коридора казался шахматной фигурой. С каждой стороны коридора по десяти дворов, устроенных наподобие монастырей, с портиками. В каждом дворе пятьдесят комнат с садами при них, и здесь жили тысячи девиц, которые тешили царя.
С девицами царь катался по озеру в барке, крытой шелком.
Сад был разбит на рощи, и сюда, кроме царя, не ходил ни один мужчина. Сюда приходил царь с девицами.
Здесь они снимали с себя одежду, купались в озерах и руками ловили зверей для царя. Звери те были ручные. Здесь же обедал царь.
Он не знал даже названий родов оружия.
А теперь комнаты тех девиц в развалинах, стены, окружающие рощи в сады, сровнены с землею, и нет больше ни животных, ни деревьев.
«А теперь, – пожаловался купец, – песок заносит наши гавани. Пираты усилились, пошлины выросли. Впрочем, вы сами знаете все, что вы знаете».
Так говорил купец с Марко Поло, пробуя его душу.
Марко Поло писал о монголах так, как арабские писатели писали иногда о франках, рассказывая о благоразумной жизни варваров.
В купеческом городе Марко Поло чувствовал себя почти китайцем.
Для китайцев же Марко Поло был варваром, чужим, тяжело ступающим, плохо пахнущим.
Но завоевания приучили китайцев к иноземцам.
Наука, полуизгнанная из столицы, нашла приют в купеческих домах. Купцы стали философами и читали уже не только для них созданные романы.
Философом был купец, который говорил с Марко Поло.
Марко Поло уезжал из города Кинсая с большими подарками.
При отъезде спросил он купца, что подарить ему.
Ответил купец:
– Только воздержанность утешает человека. Самые воздержанные люди в мире, как известно это даже моему слабому уму, – монахи даосские. Они люди высоких совершенств, они сидят как трупы, стоят как дерево, движения их как гром, и ходят они как ветер. Воистину они люди чуда. Среди них величайшим был Чан Чунь, человек с великими совершенствами. Родился он в горах, и сам Чингиз-хан вызывал его для мудрой беседы, но он говорил грозе мира о высшей добродетели – почитании старших.
Прекрасны женщины нашего города, нельзя их забыть. Возьмите с собой духи, господин. В духах живет память. Но высшее счастье – не желать. И это счастье знают монахи даосские.
Всю жизнь они едят одни отруби, положивши отруби в воду.
Голову и бороду бреют, одеваются только в белое и черное.
Так живут монахи даосские. Великий хан дал им сейчас большие земли и почести. Вчера один из них посетил мой презренный дом и удостоил меня беседы.
Он сказал:
«Вчерашняя мысль не оставляет следов, то же и дела настоящего дня. Лучше всего покинуть то и другое и проводить дни в постоянной пустоте».
Еще он сказал:
«Падают города, но зеленые деревья становятся гуще и гуще, и редко ветерок прорывается глубоко в ветви, оперенные зеленой листвой».
Наш народ, скажу я вам, крепкий, не как камень, а как земля; страна наша крепка, как ива, хотя и меняет имена с каждой династией.
Марко Поло не захотел продолжать опасный разговор.
– Друг, – сказал он, – что привезти вам в подарок? Может быть, цветы из сада хана утешат ваш взгляд?
Купец ответил:
– Высок бамбук в саду хана, а глаза вашего слуги и младшего брата стары. Бамбук хана растет быстро. Пыль гонцов ест мои глаза. Этот бамбук чрезвычайно красив, – вероятно, после опустошений войны нельзя много достать его. Теперь я состарился, наступает срок моего возвращения, – удели мне несколько десятков стволов, они будут закрывать зрение. Нам жаль, когда мы теряем какую-нибудь вещь, тем более жаль большой страны.
