Эдмон Лепеллетье - Путь к славе
– Остается только убедить мою дочь. Не могу же я силой тащить ее к алтарю!
– Это уж ваше дело! – проворчал барон. – Образумьте эту упрямицу как умеете!
Он немедленно послал в Жемап за нотариусом, а своему священнику приказал приготовить все необходимое для брачной церемонии, которая была назначена в полночь, после чего молодые супруги должны были, пользуясь ночной темнотой, немедленно уехать в Брюссель вместе с маркизом де Лавелин.
Тотчас по приезде в замок Бланш заперлась в своей комнате и никого не принимала. Барон два раза пытался поговорить с нею, но она отказалась отворить ему двери. Она тревожно поджидала у окна кого-то, кто все не являлся, и напрасно всматривалась в пустынные окрестности. Она ждала Екатерину Лефевр.
С тревожно бьющимся сердцем, с пересохшим горлом и с нервной дрожью в руках воскрешала она в своей памяти обещания мужественной женщины. Вполне доверяя ей, Бланш говорила себе, что если Екатерина не пришла и не привела, как обещала, ребенка, то, очевидно, возникли неожиданные препятствия. Но что же могло задержать Екатерину Лефевр и заставить ее нарушить свое обещание? Бедная Бланш терялась в догадках.
О присутствии Екатерины в северной армии ей не было известно.
Она и не подозревала, что в нескольких милях от нее разведчики 13 полка обыскивали Кюэсмский лес; что, возвратившись с рекогносцировки, они сидели в лавочке Екатерины, рассказывая о своих смелых разведках под самыми стенами замка; что Екатерина подливала вино в их стаканы, а около нее вертелись Анрио и Алиса.
Екатерина без труда узнала, что Бланш находится в замке: один из крестьян, преданный делу свободы, рассказал, что накануне в замок приехал важный господин с дамой, и в этих знатных посетителях Екатерина угадала свою покровительницу. Она немедленно составила план действий: она пойдет в замок, увидится с Бланш и скажет ей, что ее ребенок, малютка Анрио, находится по соседству, под защитой штыков Лефевра; они вместе придумают, как безопаснее всего соединить мать с ребенком, облегчить им проход сквозь линию войск.
Приняв это решение, Екатерина заткнула за пояс пару пистолетов, с которыми не расставалась в дни сражений, вышла в сумерки из лагеря и направилась к замку Левендаль. Мужу она ничего не сказала, потому что он не одобрил бы ее поступка, страшась опасностей, которым она подвергалась, идя одна ночью по полям и лесам, между двух армий, ежеминутно готовых вступить в бой. Перед уходом Екатерина долго целовала Анрио, который уже улегся спать в той же повозке, где спала Алиса. «Спи, малютка, я иду за твоей матерью!» – прошептала Екатерина и отправилась в путь. Она смело двигалась вперед, не заботясь об австрийских разведчиках и боясь только, что ей, по возвращении домой, достанется от Лефевра.
Миновав небольшую рощицу и последний французский аванпост, она внезапно увидела высокого, худощавого человека, прятавшегося за деревом. Она вынула из-за пояса пистолет и, взведя курок, промолвила негромко, из боязни быть услышанной соседними часовыми: «Кто идет?» – и прицелилась, готовая стрелять.
– Без глупостей, мадам Лефевр. Я ваш друг, – ответил голос, показавшийся ей знакомым.
– Какой друг?
– Да… ла Виолетт, к вашим услугам.
– Ах, это ты, дурачок? Ты чуть не напугал меня! – сказала Екатерина, узнав помощника маркитанта, преданного, но простоватого парня, над которым в батальоне охотно подтрунивали; ла Виолетт далеко не слыл храбрецом и всегда был предметом насмешек.
Спрятав пистолет, Екатерина сама посмеялась над своим испугом.
– Иди же сюда! – сказала она. – Я ведь не страшная, черт побери! Чего ради ты, трусишка, бродишь здесь, за нашей линией?
Ла Виолетт застенчиво приблизился на несколько шагов.
– Я скажу вам. Я видел, как вы вышли из лагеря, и захотел идти за вами.
– Чтобы шпионить?
– Ах, нет! Я подумал, что там, куда вы идете, может быть опасно.
– Опасно? Да конечно, опасно, да тебе-то что до этого? Опасность и ты – понятия разные!
– Я уже давно стараюсь свыкнуться с опасностью. Вот я и подумал, что сегодня для этого удобный случай.
– Отчего же именно сегодня? – спросила Екатерина, удивленная его настойчивостью.
– Черт возьми! – смущенно пробормотал ла Виолетт, с трудом подыскивая слова. – Да оттого, что… вечером спокойнее… нечего бояться, что увидят.
– Ты не хотел, чтобы тебя увидели?
– Конечно нет! Если я испугаюсь ночью, никто не увидит этого, а днем мне было бы стыдно. Но мне почему-то кажется, что с вами мне не будет страшно.
– Разве ты хочешь идти со мной? – спросила Екатерина, все более изумляясь.
– О, не отказывайте мне в этом! Не прогоняйте меня! – стал умолять парень. – Я так вас люблю! Днем я никогда не решился бы сказать это в лавочке перед товарищами. А здесь такая темнота… я совсем расхрабрился… я сам себя не узнаю!
Слушая его объяснения, Екатерина продолжала идти дальше. Она только что собралась полунасмешливо, полусердито ответить этому влюбленному чудаку, как вдруг в темноте прозвучали два выстрела.
– Стой! – крикнула Екатерина своему спутнику, бросившемуся вперед. – Куда ты? Берегись! – крикнула она громче.
Но ла Виолетт продолжал бежать. За спиной у него болтался какой-то круглый предмет, который можно было принять за подвижный горб.
Екатерина видела, как он исчез в кустах хмеля, из которых раздались выстрелы.
Опасаясь засады, она остановилась на опушке. Был слышен треск ломающихся сухих веток, шум борьбы, шепот, потом далеко на равнине она увидела неясные очертания человеческой фигуры, бежавшей по направлению к Жемапскому лесу.
«Он совсем не туда бежит! Он наткнется на австрийские аванпосты и его заберут в плен, – думала она, предполагая, что это бежал ла Виолетт, а потом прибавила ср вздохом: – Жаль его! Славный был малый, хоть и трус! Трудно будет заменить его в лавочке!»
Она решилась продолжать путь, обогнуть рощу и направиться прямо к службам замка, уже видневшегося вдали, когда из кустов внезапно вылез ла Виолетт. В руке у него была обнаженная сабля, которую он обтирал листьями.
– Это ты? – воскликнула пораженная Екатерина. – Откуда ты взялся? Что ты сделал?
– Я помешал австрийцу снова зарядить ружье, как он собирался сделать, – спокойно ответил ла Виолетт, вкладывая саблю в ножны.
– Где же он? – спросила Екатерина.
– Там… в кустах!
– Мертвый?
– Думаю, что мертвый. Второму посчастливилось, что он имел дело с таким трусом, как я. А то уж я его догнал бы. Ведь я шибко бегаю! Мне только вот эта штука мешала, – прибавил он, указывая на круглый предмет за спиной.
– Это еще что такое?
– Это барабан. Я… занял его у немца.
– Для чего же?
– Он может когда-нибудь пригодиться. Мне больше на руку барабан, чем ружье. Ах, как бы я хотел быть барабанщиком! Да уж об этом теперь и думать нечего… я слишком велик. А теперь как бы опять не полетели эти камешки! Австрияк, которого я обезоружил, поднимет, пожалуй, тревогу, и нам может прийтись плохо от белых мундиров. Только ведь я не о себе хлопочу!
– Ты уже не боишься?
– Ночью – никогда! Ведь я сказал вам. Пойдемте дальше!
– Ла Виолетт, ты храбрый малый!
– Не смейтесь надо мной. Я сам знаю, что я трус, и знаю тоже, что люблю вас так крепко; так сильно!
– Ла Виолетт! Я запрещаю тебе говорить это.
– Ладно! Будем молчать! Но идемте же, идем! Путь очищен…
Екатерина опять взглянула на него с изумлением: помощник маркитантки представился ей теперь в совершенно ином свете. Ла Виолетт не дрогнул под выстрелами! Ла Виолетт один бросился с саблей на двоих австрийцев, сидевших в засаде! Ей просто подменили ее помощника! Она думала было отослать его в лагерь, но у него был такой мужественный, такой воинственный вид, что она побоялась огорчить его. Да и вдвоем легче выпутываться из беды.
– Ла Виолетт, – сказала она более дружеским тоном, – предупреждаю тебя, что мне грозит опасность там, куда я иду… серьезная опасность. Ты непременно хочешь сопровождать меня?
– За вами я хоть в огонь пойду!
– Ну, в таком случае начни с того, что иди за мной в воду; чтобы попасть вот в тот замок – видишь? – надо перейти через ручей. Вот куда я иду!
– Вот куда мы идем! Ступайте. Я уж не отстану!
– Хорошо! Теперь молчи и смотри в оба!
Они спустились в ручей Вэм и перешли его, вымочив ноги до колен.
Вскоре они очутились перед конюшнями замка.
Екатерина осторожно двигалась вдоль стен, отыскивая место, где можно было бы проникнуть в сад. Заметив, что в одном месте стена несколько обвалилась, она сделала знак, чтобы ла Виолетт помог ей влезть наверх.
– С восторгом! – ответил наивный влюбленный, подставляя спину и радостно чувствуя на плечах дюжую ногу Екатерины, которая воспользовалась его боками как скамейкой.
Через несколько минут оба уже были в саду и осторожно, прячась за деревьями, направлялись к ярко освещенной комнате нижнего этажа.
