Юрий Корольков - Тайны войны
Шестого апреля германские войска вторглись в Грецию и Югославию. Венгерский премьер, граф Телеки, покончил самоубийством. Он даже не знал, что его генеральный штаб через голову правительства предоставил немцам свою территорию для нападения на Югославию…
Самоубийство графа Телеки не взволновало Черчилля, как и столкновение английских передовых частей с танковыми колоннами немцев. Стычки в горных проходах имели символическое значение. Не вступая в борьбу, Черчилль отдал приказ эвакуировать экспедиционный корпус из Греции.
«Будем играть, будем играть, – повторял премьер излюбленную фразу. – Британия может проиграть любую битву, кроме последней, – мысленно говорил он, раздумывая о балканских событиях. – Главное – подняться из-за стола с выигрышем в кармане, когда слуги гасят свечи. Свечи еще не погашены. Будем играть».
Черчилль продолжал создавать выгодную ситуацию.
Глава восьмая
I
Эрна Вилямцек, урожденная Кройц, и не подозревала, что ее маленькая судьба, ее жизненный путь, затерявшийся в сплетении миллионов судеб таких же, как и она, людей, соприкоснется с извилистой тропой американского дипломата-разведчика. Ограниченная узким кругом житейских забот, она и не вспоминала о случайной встрече в кино на Шонхаузераллее, что стоит рядом с виадуком электрички, протянувшимся над улицей от Александерплац.
Если бы она только знала, как отразится на ней, на ее семье, больше того – на ее родине тайная встреча двух незнакомых людей в затемненном зале берлинского кино, встреча, невольным свидетелем которой она оказалась! Ну, а если бы знала? Что бы могла сделать Эрна, даже посвященная в тайны международного заговора? Что могла бы она предпринять, молодая, наивно-ограниченная немецкая женщина, довольная уже тем, что ее Франца оставили наконец в покое? Ничего. В те мрачные годы германский народ не мог решить собственную судьбу.
По субботам Эрна и Франц после работы ходили в кино. Франц продолжал работать в пуговичной мастерской Мюллера, и Эрна в конце дня заезжала к нему в Панков. Они медленно шли пешком, покупали билеты в кино и в течение двух часов, забыв обо всем, следили за приключениями, переживаниями героев. Сентиментальная Эрна частенько плакала над чужой судьбой. Но на экране обычно все заканчивалось благополучно, герои преодолевали житейские невзгоды, влюбленные сердца находили друг друга, и Эрна покидала кино растроганная и удовлетворенная. Все обошлось хорошо. Может быть, и они с Францем обретут тихое счастье…
Однажды – это было в конце зимы – Вилямцеки заняли свои места в зрительном зале. Кино заполнилось людьми, и только несколько кресел оставалось свободными. Два из них находились как раз впереди, с самого края среднего ряда. Свет медленно гаснул, когда опоздавший посетитель сел на свободное место. Он был невысокого роста, скорей даже маленький – поверх его лысой головы Эрна свободно могла видеть экран.
Второй посетитель вошел в зал, когда начали демонстрировать старый киножурнал. Эрна досадливо повернулась к нему. Человек отвлекал ее, мешал смотреть, усаживаясь и скрипя откидным сиденьем кресла. Темноту зала заполнили звуки военного марша, дробь барабанов – на экране под Бранденбургскими воротами проходили колонны немецких солдат. Затем показали танки, наступающие на Варшаву, пылающий, разбитый город, выступление Гитлера в поверженном городе. Диктор, захлебываясь, говорил о торжестве германского оружия. Потом показали польскую деревню. Немецкая семья переселяется на хутор. Довольный хозяин осматривает новые владения – коровник, сад. Диктор сказал: «Отныне здесь будут жить немцы»…
Эрна вздохнула: хоть бы их кто-нибудь переселил из Берлина!
Глаза привыкли к мраку. Луч проекционного аппарата бросал достаточно света, чтобы видеть не только экран, но и соседей. Эрна случайно взглянула на спины сидевших впереди нее мужчин. Ей показалось, будто лысый сунул что-то в карман соседа. Так и есть. Но второй ничего не заметил. Эрна толкнула мужа, кивнула ему, указывая вперед, но Франц не понял и спросил шепотом:
– Что ты?
– Потом…
Эрна продолжала наблюдать. Некоторое время лысый сидел спокойно, сосредоточив все внимание на экране. Его сосед осторожно вытащил из кармана пальто пачку каких-то бумаг и переложил их в пиджак. Эрна видела его в полупрофиль – горбинку носа и слегка выдающийся вперед подбородок. Потом в его руке появился другой пакет, что-то вроде туго набитого конверта. Он осторожно сунул пакет в карман лысого маленького человека. Вскоре лысый поднялся и вышел из зала.
Когда сеанс кончился, оба кресла впереди Вилямцеков были пусты.
По дороге домой Эрна рассказала, что случилось в кино. Франц не поверил:
– Это тебе показалось.
– Да нет, я видела своими глазами.
– Не может быть. Зачем им лазить друг другу в карманы?
На том и кончился разговор.
По поводу хроники Франц был иного мнения. Эрна сказала, что хорошо бы переселиться им в Польшу. Он возразил жене:
– У меня нет охоты забирать чужое имущество. Поляков оттуда выгнали.
– Конечно, это плохо, если выселяют с насиженного места. Но уж если так случилось, могли бы поселить и нас. Мы сами не стали бы никого выгонять…
Дома их встретила мать. Она оставалась с внуком, когда по субботам Эрна отправлялась в кино. Сказала, что Францу прислали повестку, приходил какой-то солдат. Вон она, лежит на столе.
Повестка была из военного округа – рядового Франца Вилямцека призывали на военную службу.
– Зачем? Ведь война уже кончилась? – недоуменно спросила Эрна.
– Вероятно, нужно. – Франц еще раз более внимательно перечитал повестку. – На переподготовку. Видишь, я сразу не заметил. Это ненадолго, – Францу хотелось успокоить Эрну.
Из округа рядовому Вилямцеку предписывалось явиться на призывной пункт с вещами через два дня. Так и получилось, что в ту субботу Франц последний раз отработал в пуговичной мастерской. Только все стало налаживаться – и вот тебе на!
В воскресенье поехали к брату. Карл снова предложил поселиться Эрне в деревне – к весне ему нужен надежный человек наблюдать за хозяйством. Молодожены подумали и согласились. Что станет Эрна делать одна? Там хоть будет сыта и в тепле. И сыну тоже как-никак полезнее дышать деревенским воздухом.
В понедельник Франц ушел в армию, а в среду Карл приехал на «пикапе» за Эрной и перевез ее с пожитками в деревню недалеко от Буха, близ Панкова. Но не прошло и недели, как Вилямцек-старший тоже получил повестку. Он ворчал, собираясь в армию. Какая нужна ему военная подготовка? Он огородник. К тому же Вилямцеку за сорок лет. Но повестка строго приказывала Карлу явиться в назначенный день на призывной пункт.
За советом обратился к зятю – Вилли был в это время в Берлине. Просил, не поможет ли Вилли отменить приказ или отложить призыв, сейчас самая работа на огородах. Штурмфюрер не ответил ничего определенного. Приказ есть приказ. Но обещал, если удастся, взять к себе в часть. Там, конечно, служить легче, чем в пехотном полку, куда получил назначение Вилямцек.
Карл ушел в армию, а фрау Герда приняла на себя все хозяйство. Хорошо, что Эрна согласилась поехать в деревню, иначе одной впору хоть разорваться.
А Эрна постепенно входила в новую роль. Погруженная в заботы, охваченная тревогой за Франца, она, конечно, и не вспоминала о том незначительном событии, которое произошло в кино на Шонхаузераллее в последнюю субботу перед призывом в армию Франца.
II
Самуэль Вудс, или просто Сэм, слыл хорошим шпионом. Во всяком случае, таким считали его – и не без оснований – в Бюро стратегической информации. Иногда в секретной переписке Вудса именовали «дядюшкой», опуская и только подразумевая его имя. Имя Вудса давно стало нарицательным и определяло делового, предприимчивого американца. Несомненно, его кличка «дядюшка Сэм» звучала символически. По крайней мере мистер Аллен Даллес, уверенно подымавшийся к вершинам разведки, глубоко был уверен, что каждый американец, отправляясь в Европу по служебным делам, должен обязательно сочетать в себе качества осведомителя и шпиона.
Официально Самуэль Вудс занимал в Берлине должность торгового атташе Соединенных Штатов. Какое-то время Вудс проводил в конторе представительства, но это только отрывало его от основных занятий. В то же время пвложение коммерсанта позволяло более свободно завязывать нужные связи и добывать полезную информацию, в которой нуждалась не только бюро, но и государственный департамент.
Конечно, один Вудс едва ли мог справиться с обширным кругом обязанностей, возложенных на него Бюро стратегической информации. Но в том-то и дело, что основным качеством дядюшки Сэма была его способность привлекать в помощь нужных ему людей. Одним из сотрудников Вудса был таинственный Джордж, завербованный среди сотрудников германского министерства иностранных дел. Вряд ли кто, кроме самого Вудса и нескольких работников бюро в Вашингтоне, знал настоящее имя маленькогв человека с лысой головой и сосредоточенным лицом. Казалось, что глаза, нос, губы и даже насупленные брови Джорджа устремлялись в одну невидимую точку, расположенную где-то впереди его лица. Джордж оказывал неоценимые услуги американскому резиденту, и никто не знал, какими путями проникает он к источникам секретнейшей информации.
