Волки Дикого поля - Алексей Павлович Пройдаков
– Господом Богом молите князя освободить милого сердцу зятя родного! – слёзно просил владыку.
Епископ прищурился.
– Похвально твоё христианское милосердье, великий князь, – сказал он. – Но не поздно ли ты вспомнил за мужа дщери своей?
«Тебя забыл спросить, святоша ромейская!» – досадливо подумал Святослав, а вслух сказал как можно смиреннее:
– В самый раз, владыка! Время приспело, иначе Рязань на веки вечные ляжет под половецкие копыта, а там и нашим землям возникнет немалая угроза.
– Князь владимирский не попустит такого! – встрял игумен Ефрем.
– Уже попустил… Паче того, способствовал половецкому нашествию, Рязань обескровив.
– Он великий гордец, – ответствовал владыка Ефрем. – Станет ли слушать нас?
– Станет! – воскликнул князь Святослав Всеволодович. – Вы – особы духовные, и ваша власть самим Господом осияна! Вызвольте мне зятя. А Всеволоду скажите, мол, князь черниговский поможет ему и воинами, и конями, и снаряжением… Пусть и он не откажет в помощи, дабы одолеть поганых.
Всеволоду Юрьевичу стало лестно, он внял мольбам двух иерархов, ровно ничем не рискуя: Рязань всё так же оставалась под его высокой рукой.
А вот для княжича (теперь уже князя) Романа настала пора испытаний. Он должен был доказать всем, что способен стать опорой и мощью рязанских земель, он обязан выполнить отцовский завет…
Умирая, Глеб Ростиславич призвал его и сказал:
– Ухожу вот, сыне, в чертоги небесные. Заповедую не дать половецким грабителям овладеть хоть пядью рязанской земли… – Перевёл дыхание и продолжил: – Игорь и Святослав – твоя опора, на Владимира и Всеволода не надейся, отдай им Пронск, пусть сидят себе тихо. С муромским Владимиром заведи дружбу… – Поманил слабеющей рукой наклониться пониже и прошептал в самое ухо: – Силы копи, обрастай людьми верными, Рязань от Владимира вызволи. Успеешь – сам сделай, не успеешь – детям заповедай…
Вернувшись в отчину в 1179 году, князь Роман собрал всех охочих людей, свою дружину усилил черниговцами и владимирцами и пошёл против половцев. В ответ они яростно ощетинились конницей, завыли страшно, пугая недругов, но были мгновенно смяты, биты, изгнаны за пределы. На несколько лет южные рубежи княжества обрели устойчивый покой.
Рязань смогла передохнуть и заняться внутренним устроением. Князь Роман назначал воевод по городам, посадников и тиунов, обязав последних наипаче взыскивать подати. Насущная необходимость получения средств повлекла за собой желание перераспределить волости, а его попытка стала причиной конфликта между Романом и его младшими братьями Всеволодом и Владимиром, владевшими богатым городом Пронском. Причем в этом конфликте на сторону Романа стали братья Игорь и Святослав.
Союз старших Глебовичей поддерживал черниговский Святослав, всё ещё жаждавший возродить свое былое влияние на Рязань.
Младшие обратились с жалобой к великому князю владимирскому Всеволоду Юрьевичу, однако без особого успеха.
Отметим при этом, что страсть одного из младших Глебовичей – Владимира – к интригам передалась его детям, которые впоследствии не раз порушали покой родного княжества.
Братская распря продолжалась несколько лет при миротворческом посредничестве церковных иерархов и активном подстрекательстве извне. Выждав момент, великий князь черниговский решился выступить против владимиро-рязанских полков. Это произошло на реке Влене и закончилось для черниговцев плачевно.
Соглашение с Владимиром полностью изменило бывшие «добрососедскими» отношения между Рязанью и Черниговом. Не следует забывать и то, что там и там княжили близкие родственники. Возникли разногласия, происходили частые споры из-за границ, которые ещё толком не определили.
Ольговичи черниговские превратились в яростных врагов рязанских Глебовичей, а союзниками и друзьями стали смоленские Ростиславичи.
Положение вроде бы и сохранялось равновесным, более того, могло склониться в сторону рязанцев, но тяжкой ношей для них было то, что по церковной иерархии Рязань вместе с Муромом, Новгородом-Северским и Черниговом составляли одну епископию. То есть подчинялась Черниговскому епископу, который в свою очередь полностью зависел от милостей князя черниговского. Рязанцы всеми силами хотели освободиться от подобного влияния. Для создания самостоятельной Рязанской епископии требовалось согласие Киевского митрополита, а значит, и киевского князя. А это по возникшему тогда политическому раскладу оставалось лишь несбыточной мечтой.
В 1198 году рязанцам повезло два раза, они породнились со смоленскими князьями, Рюрик Ростиславич отдал свою дочь Всеславу за младшего Глебовича – Ярослава, а, будучи к тому времени киевским князем, заодно одобрил разделение Черниговской епископии, склонив к такому решению митрополита Иоанна.
В сентябре 1198 года первым Рязанским епископом стал игумен Арсений.
И это стало событием огромной важности. Независимость церкви – первый шаг на пути превращения неприметного городка в столицу великого княжества.
Ростов Великий
1
Александр Леонтьевич Попович в который раз за последнее время проснулся от собственного крика.
Удары сердца походили на глухой и частый стук лошадиных копыт, такой громкий, что оставалось лишь удивляться, отчего сердце не лопнуло совсем, раздавленное теми копытами; холодный пот выступил по всей плоти, а в голове длинно и раскатисто звучал набольший колокол…
Прижал к вискам ладони и так посидел немного, раскачиваясь взад-вперёд.
Постепенно, понемногу, по чуть-чуть дурнота стала отступать.
Посмотрел по сторонам: лавки, на которых, укрывшись овчинными полушубками, спят княжеские дружинники, по стенам висит оружие. Гридница.
Скупые лучи рассвета едва пробивались сквозь слюдяные окошки.
…Опять ему снилась гибель младшего брата Ивана в той злосчастной, злополучной Липицкой битве.
«За что, Господи? Почему?» – неведомо кого спрашивал Александр Леонтьевич, не надеясь получить ответ.
2
Повествуя о событиях того далёкого времени, рассказывая о городах средневековой Руси, нельзя не упомянуть Ростов Великий, в котором родился, жил и служил Александр Попович, ставший легендарным витязем ещё при жизни.
«Великим» град сей назвал великий князь ростово-суздальский Юрий Владимирович Долгорукий. Ох и богонравен был князь, ой христолюбив! Назвал-то, должно быть, в страстном порыве либо слукавил по привычке. «Великим» нарёк, но свою пышную княжую резиденцию из Ростова перенёс в Суздаль, вероятно, по острой необходимости, но и это лишь означало, что выбор городов в княжестве был обширен: Ростов – прекрасен и многолик, как зеркало венецианское, Суздаль по-русски бесшабашен и бесподобен храмами великолепными да монастырями цветущими.
Русь-матушка в те далёкие времена являлась страной городов. К концу XI века их было около девяноста, к концу XII века насчитывалось более двухсот. В первую четверть следующего, XIII века появилось ещё тридцать два…
Юрий Владимирович был истинным градостроителем и рачительным хозяином, укреплял старые, возводил новые: Переяславль-Залесский, Юрьев-Польский, Дмитров, Константинов, Москва и другие.
Подчеркну, что все эти крепости-поселения образованы в бытность князя Юрия Долгорукого правителем Ростово-Суздальского княжества.
Значение самого Ростова в этих окраинных землях действительно было великим. Это проявилось прежде всего
