Кредиторы эшафота - Алексис Бувье
— Господин Панафье, если бы я имел какой-нибудь интерес в этом деле, то, может быть, я мог бы найти аббата.
— Если ты найдешь аббата через несколько дней, то я приму тебя в наше дело.
— Отлично, господин Панафье.
После этого Панафье сразу же вышел на улицу и, идя быстрыми шагами домой, думал: "Да, было бы очень странно, если бы это был не он. Он!"
Когда он пришел домой, Луиза уже спала и он постарался как можно меньше шуметь, чтобы не разбудить ее.
"Теперь, — думал он, — мне нужно многое понять. Нет сомнения, что я напал на след. Я должен узнать, откуда и каким образом Нисетта и Луиза знают Пуляра. Я должен узнать, какая связь между этим аббатом, или щеголем, так как он является в обоих этих образах, и этим ужасным негодяем Ладешем. Но, прежде всего, нужно изучить дело".
Панафье быстренько растопил печь и, усевшись за стол, стал внимательно читать бумаги, переданные ему братьями Лебрен.
Проведя более часа за чтением, он, наконец, поднял голову и, думая вслух, сказал:
— Если бы я не знал, что этот аббат Пуляр существует, то его убийство было бы для меня вполне доказанным, и, будь я присяжным, я приговорил бы Лебрена к смерти. Ведь из всего этого следует, что Лебрен был игрок, что он имел с мадам Мазель отношения, которые он как отец семейства, готовый отдать замуж свою дочь, держал в тайне. Будучи игроком, он мог расстроить свое состояние, и так как замужество дочери вынуждало его дать отчет, он хотел преступлением поправить свое состояние. В ночь преступления он был у жертвы и вышел из дома, не увиденный никем. Случилось так, что в эту ночь он не остался у мадам Мазель до утра. Что это за таинственный аббат, убитый в ту ночь, труп которого не был найден?.. Нет, — сказал он вдруг, — нет, Лебрен не виновен.
— Боже мой, что с ним такое! — проговорила вдруг Луиза, просыпаясь.
— Ничего, моя милочка, — ответил Поль, целуя ее.
— Ты вечно приходишь поздно!
— Ах, дорогая Луиза, ты же знаешь, что меня задерживают дела.
Луиза успокоилась и сразу же заснула.
Панафье, утомленный этим днем, уложил бумаги и тоже лёг спать.
На другой день около десяти часов он уже входил к братьям Лебрен.
— Ну что? — спросили они, увидев его.
— Я прочел все. Да, все.
— И что вы думаете?
— Я думаю, что вы правы — Корнель Лебрен невиновен.
— О, благодарим вас, господин Панафье! — вскрикнули братья, протягивая ему руки.
— И даже больше. Я думаю…
— Что вы думаете? — с беспокойством спросили они.
— Я думаю, что знаю настоящего виновника.
— Что вы говорите!
— Господа, успокойтесь. Я не сказал: "Я нашел его".
— Не все ли равно. Мы не хотим мстить, мы хотим только доказать невиновность отца.
— Кто он такой? — спросил Шарль.
— Аббат Пуляр, — отвечал Панафье.
— Но, — с отчаяньем оказал старший из братьев, — вы же знаете, что этот аббат умер или, по крайней мере, его нельзя найти.
— Я именно и хотел сказать, что аббат жив.
— Что вы говорите?
— Да, он жив.
— И вы в этом уверены?
— Да, его видели.
Братья переглянулись, побледнев от волнения, в то время как Панафье улыбался, счастливый достигнутым успехом.
— Вы видите, господа, — проговорил он, — я не терял времени даром.
— Садитесь, господин Панафье, прошу вас, и поговорим.
— Я к вашим услугам, спрашивайте меня.
— Для нас главное заключается в том, — сказал Винсент, — чтобы иметь помощника, разделяющего наши убеждения. Убеждены ли вы в невиновности нашего отца?
— Полностью убежден.
Братья с восторгом переглянулись.
Итак, на свете существует один человек, который вместо того, чтобы говорить "сыновья убийцы", говорит "сыновья несчастного казненного".
— Что же нам теперь делать? — спросил Винсент.
— Прежде всего я должен осмотреть дом на улице Фридлань.
— Хорошо, мы сделаем это сегодня, если вы согласны.
— Нет, завтра будет лучше.
— Вы прочитали донесение?
— Да, я готов поклясться чем угодно, что преступник — аббат.
— И вы убеждены, что он жив?
— Вполне убежден.
— Ах, — вскрикнул Шарль, — нам повезло, что мы нашли вас. Вы восстановите честь нашего отца.
— У вас должны быть дополнительные сведения, которые могут помочь мне.
Братья переглянулись, и Винсент сказал:
— Да, мсье, будем с вами откровенны. Мы имеем доказательства, которые должны дать нам возможность узнать виновного, но еще не наступило время открыть их. Может быть, они ничего не дадут для поиска, но могут быть полезны, главным образом, как подтверждение вины.
— Это очень важно!
— Но кроме сведений, которых мы не можем вам передать, мы еще имеем другие, найденные нами самими.
— В чем они заключаются?
— В том, что убийца должен быть игроком.
— Это очень важный факт. Откуда вы его узнали?
— Сами догадались. Мы повсюду узнавали о номерах банковских билетов, записанных в записную книжку мадам Мазель, и таким образом смогли разыскать два билета. Проследив их путь, мы узнали, что оба они вышли из немецкого игорного дома.
— Это очень неопределенно.
— Почему?
— Присутствие человека в городе, где играют в карты, еще не значит, что он игрок.
— Извините, либо человек очень богат, и тогда он ведет очень большую игру на билеты в тысячу франков, либо такой суммой может рисковать игрок или…
— Или вор? Не правда ли?
— Да.
— Германские игорные дома закрыты на зиму. Поэтому он должен вернуться в Париж, а так как в Париже открытая игра запрещена, то он по необходимости будет посещать тайные игорные дома.
— Да, вы угадали.
— В таком случае, я понимаю вас, — заметил Панафье.
— И как вы думаете, что нам нужно делать?
Панафье, опершись локтями о колени и закрыв лицо руками, несколько минут размышлял, потом вдруг сказал:
— Знаете что, самые полезные сведения, приобретенные мной, я нашел не в тех бумагах, которые вы мне дали. Я вынужден быть почти так же осторожен, как вы, поэтому будьте снисходительны к тому, что я вам сейчас скажу.
Братья согласились, приготовившись внимательно слушать.
— Мадам Мазель умерла не от тех ударов ножом, которые она получила, — продолжал он.
— Что вы такое говорите?
— Я говорю истину. Она была убита известным ударом неизвестного убийцы. Многочисленные удары, которые она получила, были нанесены только с целью скрыть смертельный удар, который, как печать, указывает, что преступление было совершено тем или иным преступником.
— То, что вы нам говорите, очень любопытно и полезно.
— Да, я это знаю. Если я найду подтверждение моим догадкам, то, клянусь вам моей жизнью, мы найдем настоящего виновника.
