Лев Демин - Глеб Белозерский
- Мне ближе по душе младший, Глеб, - ответил Кирилл. - Юноша острого ума, сообразителен и по мере надобности хитер. Уже проявляет задатки государственной мудрости.
- Нужные качества в наше трудное время. Бог ему в помощь. При случае присмотрюсь к нему.
Тяжело больной Батый не пожелал или не смог принять владыку Кирилла. Правивший от имени больного хана его сын Сартак встретил епископа дружелюбно, позволил ему отслужить молебен для русичей, находившихся в то время в Сарае. В ханской столице всегда скапливалось немало русских князей с дружинами, купцов, не говоря уже о множестве невольников. Владыка хотел выяснить возможность открытия здесь постоянного православного храма.
- Можешь исцелить моего сына? - спросил, пригласив к себе Кирилла, Берке, брат Батыя.
- Чтобы ответить, надо видеть больного, - сдержанно ответил владыка.
- Сейчас увидишь, а если вылечишь, озолочу.
Привели сына Берке, худенького юношу. Красные распухшие веки почти полностью закрывали его слезящиеся глаза. Мальчик почти ничего не видел и передвигался маленькими шажками, словно ощупью. Кирилл осмотрел его глаза. Та же самая болезнь, что у белозерцев.
- Излечима болезнь твоего сына, - сказал владыка уверенно Берке. - Я привез для лечения этой болезни хорошее лекарство.
Кирилл тщательно промыл распухшие веки мальчика. После второго промывания опухоль спала, глаза стали открываться нормально. Вскоре прошло покраснение, и сын Берке стал нормально видеть.
Восхищенный результатами лечения, отец воскликнул:
- Какой награды желаешь, русич?
- Единственной награды, Берке, - сдержанно ответил Кирилл. - Достань мне разрешение отслужить службу по православному обряду для здешних русичей.
- Мало просишь. Я бы и на большее расщедрился.
- Не нужны мне твои щедроты.
- Напрасно так говоришь. Я многое могу. А если бы я был ханом, то позволил бы вам, русичам, открыть в Сарай-Бату свой храм.
Кирилл обратил внимание, общаясь с Берке, что тот неоднократно произносил эти слова: «А если бы я был ханом…» Не проговаривался ли честолюбивый Берке о своем стремлении прийти к власти, заняв ханский трон? Может быть.
Берке охотно и подолгу беседовал с владыкой Кириллом. Он говорил о своем намерении принять мусульманскую веру, которая, по его мнению, больше отвечает традициям и обычаям ордынцев. Взять хотя бы многоженство.
- Считаю, что принятие ислама давно в Орде ждут, - убежденно говорил Берке. - Многие ордынцы его уже приняли: камские булгары, половцы, жители Хорезма. Если бы я сегодня был ханом, я бы ускорил распространение ислама.
- А как же русичи?
- Оставайтесь со своей религией. И ордынцы, кому по душе ваша религия и ваш Бог, пусть берут пример с вас. Я не считаю, что ислам следует насаждать силой.
Кирилл возвратился в Ростов, сумев окрестить в Сарай-Бату несколько ордынцев, в том числе ханского племянника, получившего при крещении имя Петра.
…Тем временем в Золотой Орде происходили перемены. В 1255 году Батый умер. Ему наследовал сын Сартак. На первых порах существования золотоордынского государства ханы еще считали себя вассалами великого хана Монголии и отправлялись в его далекую резиденцию. Направился в Монголию и Сартак. Но он неожиданно умер на обратном пути из Монголии в свою Орду. Великий хан Монголии назначил преемником Сартака его сына, Улагчи. Но так как тот был еще малолетним, было возложено регентство на старшую жену Батыя. Но Улагчи недолго занимал ордынский престол, всего несколько месяцев. После его скоропостижной смерти ордынский престол достался брату Батыя Берке.
Эта новость дошла до города Владимира, когда там находился с визитом владыка Кирилл.
- Не кажется ли тебе странным и неожиданным то, что происходит в Орде? - спросил Александр Ярославович владыку. - Молодой и вполне здоровый хан Сартак умирает в пути. Его преемник, Улагчи, еще мальчик, тоже не оказывается живучим.
- Случайно это или преднамеренно - Бог рассудит, - произнес глубокомысленно Кирилл. - Встречаясь с Берке в Орде, я подмечал, что он часто повторяет: «Если бы я был ханом…» Наверное, произнося эти слова, он уже видел себя на ханском престоле.
А из Орды приходили новые и новые вести. Хан Берке объявил, что принимает ислам, но никого не принуждает следовать его примеру. Каждый ордынец волен молиться своему Богу, исповедовать свою религию, будь то ислам, христианство, буддизм или языческое идолопоклонство. Старая столица Золотой Орды Сарай-Бату не нравилась новому хану. Он решил основать новую, носящую его имя, - Сарай-Берке. Берке заявил, что приступит к ее строительству на берегу реки Ахтубы, севернее старой столицы.
Из первых распоряжений хана было очевидно, что он намерен усилить систему контроля над вассальными русскими княжествами. Было задумано проведение переписи населения Руси с целью более энергичного сбора дани. Ханские чиновники-баскаки должны были направляться в каждое княжество. Им предписывалось обеспечить регулярное и планомерное выкачивание дани с русских земель и жесткий контроль над доходами княжества. Князей, утаивавших от хана хотя бы часть своих доходов и пытавшихся не платить сполна дань, могла ожидать суровая кара.
Ордынские новости доходили и до Белоозера. Узнавал о них Глеб Василькович, посещая время от времени Ростов, чтобы повидать мать, брата Бориса и владыку Кирилла. О намерениях хана Берке поведал Глебу старый знакомый - баскак Бурхан. Глеб уже сносно говорил по-татарски, и это льстило Бурхану.
- О, якши, якши… Шибко хорошо говоришь по-нашему. Кто научил?
- Хороший учитель нашелся.
- Какой учитель?
- Понимаешь, Бурхан… Такая история приключилась. Один новгородский купец отправился в Сарай с товарами. А там ему понадобился работник. Выкупил у ордынца русского полонянина, а тот немало лет в ордынском полоне провел, по-вашему свободно говорил. Выпросил я у купца этого человека, он меня обучает.
- Получается у тебя, князь, неплохо.
- А ты не засиделся, Бурхан, в Ростове? Не тянет в Орду?
- Нет, князь, не тянет. Брат твой, Борис, предлагал на русскую службу перейти. Прозываться Баскаковым. Ты, говорит, не столь лют, как другие баскаки. С тобой можно поладить.
- И что ты решил, Бурхан?
- Думать надо.
Встречаясь с владыкой Кириллом, Глеб говорил о своих церковных делах.
- Горе у меня, владыка. Потерял настоятеля моего соборного храма, отстроенного с твоего благословения. Великолепный вышел храм, украшение Белоозера. И нет настоятеля, отца Лавра. Еще не старый был, но страдал желудочной болезнью.
- Упокой душу раба Божьего Лавра.
- Я бы осмелился попросить тебя, владыка…
- Угадываю, о чем хочешь попросить. Ты, кажется, уже просил как-то, чтоб отпустил на Белоозеро иеромонаха Иринея.
- Так ведь учитель мой. Многому меня научил. И настоятель собора Успенья был бы достойный.
- Отпущу к тебе, князь Глеб, Иринея. И позабочусь о его игуменском сане. Будетон моим викарием на Белоозере.
Глеб не сразу вспомнил значение слова «викарий» и спросил об этом владыку.
- Викарий - это значит помощник, заместитель главы епархии в своей округе…
Княгиня-мать радовалась встрече с сыном и одновременно печалилась.
- Совсем взрослый стал, Глебушка. И никак не оженишься.
- Так уж вышло, матушка.
- Сосватали бы тебе какую-нибудь из тверских или смоленских княжон.
- Связан, матушка. Крепкими путами связан, хоть и в холостяках хожу. Не до сватовства мне.
- Пошто так?
- Покойный хан Сартак расположен был ко мне. Обещал отдать мне в жены дочку свою. Видел ее совсем еще маленькой. Теперь, наверное, зрелая девица.
- Так в чем же дело? Бывает, русичи на ордынках женятся. Крестят невесту по православному обряду, дают ей русское имя.
- Если бы, матушка, было все так просто.
- А что не просто?
- Хан-то Сартак приказал долго жить. А сейчас царствует Берке, дядя его, человек суровый, жестокий. Идут слухи, что он помог Сартаку, племяннику своему, уйти в мир иной. По нраву ли Берке будет моя женитьба на дочке его племянника?
- Страсти какие, Глебушка.
- Вот именно. Коли смогу оказаться в Орде, поклонюсь Берке: рассуди, великий хан, есть ли у меня невеста. Коли есть, разреши увезти ее в Ростов, чтоб владыка Кирилл окрестил ее в нашу веру и обвенчал нас. Если это тебе не угодно, так и скажи.
- Так и поступи, Глебушка. Только не тяни: годы-то идут. Посмотри, у брата Бориса сынок Дмитрий растет.
- Племянничек хорош: в нашу породу удался…
Возвращаясь из Ростова в Белоозеро, Глеб Василькович неожиданно вспомнил русского пленника, выкупленного новгородским купцом и ставшим княжеским приближенным. С его помощью он научился говорить по-татарски. От этого русича по имени Данила Глеб узнал, что в Орде нередко практикуется выкуп полонян состоятельными русскими купцами, князьями, боярами.
