Александр Антонов - Монарх от Бога
- Логофет Таврион, ты мне неугоден и завтра же до полудня вместе с семьёй покинь дворец. Отправляйся в своё имение Ликандр. Мои воины тебя проводят.
- В чём моя вина перед тобой, царь Александр? К тому же я служу императрице Зое-августе и её сыну, императору Багрянородному.
- Власть моя отныне простирается и над ними. Завтра меня увенчают короной императора. - И Александр повелел стоящему рядом с ним Неофиту: - Отведи его в покой. Поставь воинов, и пусть они проследят, как он собирается в путь.
- Всё исполню, Божественный, - ответил Неофит и увёл Тавриона.
За логофетом дворца был отстранён от должности премьер-министр патриций Астерий, и у него Александр отбирал дворец. При Льве Мудром Астерий честно и добросовестно служил империи, и в его годы правления держава богатела. В государственной казне хранилось более двух тысяч кентинариев[18] золота и три тысячи кентинариев серебра. Всё это богатство равнялось тридцати пяти миллионам золотых рублей.
Когда Астерия вызвали к царю Александру, он не поспешил на его зов, ибо догадывался, чем пригрозит ему сумасброд - так Астерий давно окрестил в душе Александра. Шёл Астерий в Золотой зал с глубокой обидой в груди и думал о том, как спастись от ссылки.
Но знал Астерий и то, что ему надо будет проявить рабскую покорность, чтобы избежать изгнания, ибо гордыня только взбесит царя.
Александр сидел на своём царском троне насупившись. Возле него с гордо поднятой головой стоял Неофит. Едва Астерий приблизился к трону, как Александр резко сказал:
- Я недоволен твоей службой, логофет дрома. Ты медлителен. Отныне твоё место займёт доместик школ Константин Дука[19].
- Спасибо, государь. Я и сам хотел просить тебя освободить меня от службы. Устал я, да и годы… Мой родовой дом в Силиврии, там и доживу свой век.
- Ты хорошо поступаешь, что не супротивничаешь. Когда Константин Дука примет твоё место, уезжай в свою Силиврию. Бывал я там…
- Я волен, государь? - спросил Астерий.
Александр уже потерял терпение - столько ждал! - и бросил:
- Мне всегда претило тебя видеть. Уходи же! - он обратился к Неофиту: - Любезный, позови Константина Дуку.
Поменяв почти всех сановников на близких к себе молодых вельмож, Александр не решился сместить второго по рангу империи после императора, командующего византийской армией, великого доместика Анатолика. Знал Александр, что все изгнанные им из Магнавра теперь его недруги, если не больше. Сместив Анатолика, он нажил бы стойкого и умного врага, у которого в войске немало верных друзей, готовых на выполнение каких угодно повелений великого доместика. Воображение Александра было таким сильным, что он даже увидел дворец Магнавр, окружённый воинами Анатолика, требующими, чтобы он, царь Александр, покинул трон и отдал его великому доместику. Помнил царь и то, что Анатолик скоро ему понадобится для того, чтобы возглавить поход на Болгарию.
Александр ещё при жизни Льва Мудрого добивался расширения Византии в Европе за счёт Болгарии. Теперь Александру оставалось только найти повод для вторжения на болгарские земли. Однако деятельный и смелый царь Симеон, недавно поднявшийся на трон Болгарии, опередил Александра. До него дошли вести о кончине Льва Мудрого и о том, что царь Александр пока не венчан на императорство, что он всего лишь соправитель при малолетнем императоре Багрянородном. Проведал Симеон и о том, что, изгнав из правительства всех вельмож, которые деятельно служили верой и правдой Льву Мудрому, тем самым нажил себе множество врагов. Всё взвесив, Симеон пришёл к выводу, что Византия близка к событиям, несущим смуту. К тому же царь Александр допустил беззаконие с болгарскими купцами, как это было уже однажды. Все купцы Болгарии, торговавшие беспошлинно, были обложены двойной пошлиной. Они взбунтовались. Их принялись изгонять из Византии. Царь Симеон счёл, что за это греков надо наказать, и позвал себе на помощь славянские племена балканских стран. Он собрал сильное войско и двинулся на Константинополь.
«Воспользовавшись смутами в младенчество Константина Порфироносного, болгарский царь Симеон поставил своей задачей сделаться полным хозяином Балканского полуострова и возложить на свою голову корону «византийских императоров», - отмечено в хрониках.
Войско Симеона шло к столице Византии, не встречая сопротивления. Его конница и пешие полки не стали штурмовать город Адрианополь, но обошли его. И было похоже, что войско без помех подойдёт к Константинополю. Но дозорные на вышках с помощью световых сигналов дали знать в столицу о приближении врага. Царю Александру эту весть принёс великий доместик Анатолик. Он был расстроен и даже высказал Александру свою обиду:
- Я же говорил тебе, государь, что если мы отправим главное войско в Анкиру[20], то окажемся биты. Да будет тебе ведомо, что через день-другой болгарский царь Симеон встанет под стенами Константинополя.
- Я разобью болгар своей гвардией. Сегодня же в ночь доместик Зинон уведёт навстречу болгарам две тагмы.
- Но болгар не меньше ста тысяч, и с ними идут свирепые варвары! Всё это на тридцать тысяч гвардейцев Зинона.
- Что же делать? Говори. Ты великий доместик! - в голосе Александра прозвучали ноты раздражения.
- Я бы поставил на место Зинона адмирала Романа Лакапина. Роман одарённый военачальник.
- Я его не поставлю. Он уже слишком близко встал к Зое-августе. Его надо бы изгнать из дворца. Но, если он одарённый, я подумаю…
- Это уж твоё дело, государь.
- Разберусь. А ты спешно шли гонцов к войску за Никею, пока оно на полпути к Анкире. До подхода войска мы продержимся. Две тагмы Зинона и гвардейцев Лакапина я подниму на стены. Зинон возглавит всю оборону крепости.
Александр не хотел расставаться с командиром гвардейских тагм Зиноном. Он считал его преданным человеком и был твёрдо уверен, что в трудную для себя минуту может опереться на Зинона и его тагмы. Зинон со своими гвардейцами казался Александру надёжным щитом.
В тот же день, когда Анатолик покинул дворец, царь пригласил к себе Зинона и спросил его:
- Ты доволен Таврионом?
- Да, Божественный. Я молю Бога, чтобы он послал тебе безоблачное правление империей.
- Я сам добиваюсь того. Но слышал ли ты, что в Византию вторглись болгары? Их ведёт сам царь Симеон.
- Слышал, Божественный. Но они уйдут от нас, с чем пришли.
- В твоей уверенности должна быть причина. Как ты заставишь их уйти, если они рвутся в Константинополь?
- Мы разобьём их под стенами города. Никому из врагов ещё не удавалось подняться на стены Константинополя. Но почивать на лаврах нам нельзя. Надо немедленно готовиться к защите. На помощь гвардии я позову горожан. Из посадов нужно всех позвать в город, многих поставить на стены.
- Приступай к делу немедленно.
- Так и будет. Но, пока враг не у стен столицы, исполни, государь, коронование на императорский трон. Это самое важное сейчас.
Царь Александр грустно улыбнулся. Прогнав патриарха Евфимия, он нажил недруга в лице патриарха Николая Мистика. Патриарх страдал не только за Евфимия, но и за Тавриона, за Астерия, за Василида. И когда теперь патриарх сменит гнев на милость, Александр не знал.
- Иди, Зинон, венчай своё дело, - ответил с печальной улыбкой Александр.
Едва Зинон скрылся за дверью Золотого зала, как Александр глубоко задумался. Мысль об императорском троне одолевала его с первых дней кончины брата. Но Лев Мудрый перед смертью не благословил его занять трон и править вместе с Багрянородным. И выходило, что старший брат не хотел видеть младшего на императорском троне, оттого и поспешил короновать сына. Теперь у Александра оставался один путь к престолу - через насилие над племянником, над его матерью, венчанной императрицей. Однако насилие над такой личностью, как Зоя-августа, могло дорого стоить ему. Александр знал, что ему придётся вступить в борьбу не только с Зоей-августой и её сыном, но и с великим доместиком Анатоликом. Он был вдов, ещё полон сил и здоровья, смел и отважен. Но главное было в том, что он боготворил Зою-августу, и можно было предполагать, что, как только вдова снимет траурный венок, он осмелится преклонить перед нею колени. Потому-то Александр и не дерзал совершить над Зоей-августой насилие.
Однако, почувствовав поддержку волевого военачальника Зинона, Александр воспрянул духом. К тому прибавилась надежда, что Николай Мистик всё-таки не останется неблагодарным за вознесение его на трон церкви. Сообразив, что обстоятельства складываются для него благоприятно, Александр дерзнул добывать себе императорский престол. Он позвал верного Неофита и велел ему узнать, дома ли патриарх. В эту пору, вернувшись в Святую Софию и на патриаршество, Николай Мистик вновь занял Мраморный особняк за дворцом Магнавр.
