Эвелин Энтони - Виктория и Альберт
Волосы королевы украшали бриллианты, а два браслета с миниатюрами королей Джорджа III и Вильгельма IV в обрамлении бриллиантов довершали туалет.
Весьма царственная фигура встретила сэра Роберта Пила в Белой королевской гостиной Букингемского дворца в этот день.
Белая гостиная была удивительно длинной и очень узкой комнатой. Королева ждала сэра Пила в дальнем ее конце. Ему пришлось проделать долгий путь, прежде чем он дошел до нее. Он был нервным маленьким человеком с резкими манерами, крайне взвинченный от того, что ему пришлось проделать долгий путь по пустой и тихой комнате, проходя под портретами хмурых королевских предков, застывших в разных позах. Где уж тут было расслабиться. Дойдя до маленькой золотой фигурки королевы, он поклонился.
Тот же самый резкий короткий кивок, каким она приветствовала сегодня утром герцога Веллингтонского, показал, что Виктория заметила его прибытие. Он взволнованно откашлялся и, стараясь отвести взгляд от ее недружелюбных глаз, уставился под ноги и точно изучал рисунок на ковре. Пилу показалось, что прошло слишком много времени, прежде чем королева заговорила с ним, немного развеяв его смятение.
– Правительство лорда Мельбурна подало в отставку, а герцог Веллингтон отказался от поста премьер-министра. Я послала за вами, сэр Роберт, чтобы предложить вам возглавить новое правительство. Для меня все это достаточно сложно по двум причинам. Во-первых, у меня нет соответствующего опыта, а во-вторых, мне очень жаль, что пришлось расстаться с услугами такого прекрасного и преданного человека, как мой дорогой лорд Мельбурн.
Пил покраснел. Если у него имелась какая-то уверенность в себе, то замечание королевы полностью уничтожило ее.
– Я польщен, мадам. Мне понятны чувства вашего величества. Надеюсь, что смогу заменить лорда Мельбурна и послужить вам.
– Не слишком ли вы самонадеянны? Пожалуйста, объясните мне, кто возглавит министерства, а кроме того, познакомьте меня с теми проблемами, о которых, на ваш взгляд, мне необходимо знать.
Мельбурн как-то, развлекая королеву, поведал ей, что его блестящего соперника прозвали Учителем Танцев. Дело в том, что Пил всегда двигался так, будто собственные ноги ему не принадлежат и он вот-вот собирается пуститься в пляс. Виктория тогда долго смеялась над этим описанием сэра Пила. Теперь, вспомнив об этом и увидев, как покраснел сэр Роберт, она из вредности уставилась ему на ноги. Учитель Танцев. Неприятный, холодный, сдержанный человек. И он еще посмел сказать, что надеется заменить ей дорогого лорда Мельбурна!
Королева вежливо выслушала его, но от нее все время исходила враждебность. Она не промолвила ни слова и не двинулась с места, пока он перечислял ей новые имена. Виктории не удалось найти ни единой ошибки в его предложениях. Конечно, все предложенные им кандидатуры принадлежали к партии тори и поэтому заведомо были ей неприятны. Она прервала сэра Роберта только раз, предложив включить герцога Веллингтона в Кабинет министров, недоумевая, как этот жалкий человечек смог не включить в Кабинет такого великого политика. Несмотря на взгляды Веллингтона, Виктория уважала его и доверяла ему. Кроме того, должен же быть в этом одиозном Кабинете кто-то, с кем она сможет общаться…
– А теперь, мадам, – Пил немного расслабился, решив, что самое страшное позади, .– мы должны обсудить ваших придворных дам.
– Моих придворных дам? Что вы имеете в виду? Королева от удивления подняла тонкие брови.
– Естественно, мне придется попросить вас сделать в их составе некоторые изменения, – неловко заметил Пил.
– Изменения? Какие изменения?
Она начала краснеть, и голубые глаза заблестели сильнее.
– Все ваши леди принадлежат к партии вигов, – сдавленно произнес Пил. Он был настолько смущен, что его слова прозвучали весьма резко.
– Некоторые из них, подобно леди Сатерленд, являются женами членов бывшего Кабинета министров. Обычно королева меняет состав своих придворных дам и выбирает других, принадлежащих к партии, главенствующей в действующем Кабинете министров.
Виктория не отводила от него свирепого взгляда.
– Безусловно, если речь идет о жене правящего короля, а не о правящей королеве. Здесь есть огромная разница, сэр Роберт. Я никогда не слышала ни о чем подобном. Был ли когда-нибудь подобный прецедент?
Пил попал в ловушку, он явственно понимал это. Подобного прецедента не существовало. Последней правящей королевой была Анна, и про нее было известно только одно – ее приближенные дамы оставались с нею всегда.
– Мадам, – умолял он королеву, – мадам, прошу вас, разрешите мне разъяснить вам мою позицию. Будучи вашим премьер-министром, я должен знать, что вы мне доверяете. Но как я могу этого достичь, если мои политические враги будут оставаться с вами днем и ночью?
– Сэр Роберт, вы что, намекаете, будто придворные дамы навязывают мне свои взгляды?
– Нет, мадам. Господи упаси, чтобы кто-то мог влиять на вас. Я имел в виду совершенно не это…
– Тогда что же вы имели в виду?
У сэра Роберта на лбу выступили бусинки пота. Он совершенно забыл, что его оппонентом в соревновании характеров была девушка девятнадцати лет. Учтя это, он попытался подойти к проблеме с другой стороны.
– Предположим, что лорд Мельбурн оказался бы в подобном положении. Как бы он мог выполнять свои обязанности в правительстве, зная, что все придворные дамы вашего величества симпатизируют партии тори, а потому и вы были бы не в состоянии полностью осознавать цели партии вигов? Мадам, уверяю вас, что лорд Мельбурн не сумел бы нормально работать.
– Лорд Мельбурн, – радостно ответила ему Виктория, – никогда не предложил бы мне сделать что-либо подобное. Какие бы трудности он ни испытывал, лорд Мельбурн прежде всего заботился о моих удобствах и моем счастье, сэр Роберт! В этом и заключается секрет моего доверия к нему. Я даже и думать не желаю о том, что мне придется расстаться с моими друзьями и проводить время в компании незнакомых мне людей, которые, как я уверена, будут мне весьма неприятны. Вы не сумели назвать мне прецедента, и я должна вам отказать. Я не стану расставаться со своими дамами.
Пил глубоко вздохнул:
– Ваше величество собирается оставить всех ваших дам?
– Всех до одной!
– И фрейлин?
– Всех! – повторила королева.
– Тогда я не знаю, как смогу сформировать правительство. Мне нужно посоветоваться с герцогом Веллингтонским, с вашего позволения, мадам.
Сэр Роберт поклонился, и королева кивнула головой Она наблюдала, как он вышел из длинной комнаты. Как только за ним закрылась дверь, Виктория подобрала юбки и побежала в свои покои. Здесь она тотчас засела за письмо своему дорогому лорду М. Она все подробно описала ему, резко подчеркивая слова, когда перечисляла несуразицы, предложенные ей сэром Робертом, и то, как она сама на них реагировала. Сначала она дрожала от ярости, но потом дрожь перешла в возбуждение.
«Тогда я не смогу сформировать правительство». Это были слова Учителя Танцев.
Как было бы чудесно, окажись они правдой. Если она заупрямится, несмотря на давление с разных сторон, даже со стороны самого Мельбурна, потому что он слишком благороден и справедлив к своим противникам, и если поставит этого одиозного маленького человечка в затруднительное положение, то, возможно, сумеет вернуть к себе Мельбурна! На секунду Виктория заколебалась, пытаясь найти нужные слова, потом продолжила писать четким стремительным почерком, который как нельзя лучше отражал ее характер:
«Я была спокойна, но весьма решительна. Мне кажется, что вы остались бы довольны, увидев мою собранность и твердость. Королева Англии не должна поддаваться подобным просьбам и намекам. Будьте готовы, вы вскоре понадобитесь».
Несмотря на просьбы Мельбурна и требования Пила и Веллингтона, королева не сдалась, и через несколько дней кризис по поводу придворных дам вернул вигов в Кабинет министров и к власти. Герцогиня Сатерленд, леди Тевисток, леди Норманби и все остальные остались под королевской крышей, а Лизен по-прежнему приходила в покои королевы для полуночных откровений. Лорд Мельбурн сидел на своем месте за обеденным столом, и в стране было правительство вигов. Чтобы отпраздновать свою победу, королева устроила бал и концерт в середине мая, пригласив на него только четырех членов партии тори, как, например, герцога Веллингтона, которых было просто невозможно не пригласить.
Несмотря на победу или, как твердили злые языки, именно из-за этого, характер королевы стал гораздо хуже. Слова становились колючими, а глаза весьма холодными, как только ей казалось, что кто-то ее даже слегка задевал. Она по-прежнему хорошо относилась к лорду М., но когда он не соглашался с ней, ее интонация становилась очень резкой, и он сразу вспоминал, что находится здесь только благодаря ее небывалому присутствию духа. Крохотная фигурка, казалось, даже стала выше – так прямо держалась королева, – и движения ее стали резче. Даже любезная ее сердцу герцогиня Сатерленд испытала укол недовольства ее величества, когда давала бал в Стеффорде в честь королевы и вышла ей навстречу в великолепном наряде, сверкая бриллиантами. Королева же приехала в простом бальном платье из муслина и, после того как увидела роскошную обстановку бального зала, сверкающие наряды дам и кавалеров, повернулась к хозяйке:
