Владислав Бахревский - Хождение встречь солнцу
Кочи строили из хорошей сосны. Доски брали гибкие, мелкослойные. Длиной кочи были метров с двадцать, шириной — до пяти, поднимали две тысячи пудов, ходили под парусом и на веслах, стоили рублей двести-триста.
Анкудинов решил купить новый коч, попросил у Семена денег взаймы. Знал Семен, что Герасим ограбил Андрея Дубова на Индигирке, там же досталось на орехи казаку Алешке Ермолину. Забрал у него Анкудинов четыре сорока соболей да соболью шубу. На четыреста пятьдесят рублей ограбил.
Дежнев так и сказал Анкудинову:
— Что ты денег просишь? Неужто их у тебя нет? Того добра, что у Ермолина взял, на коч-то за глаза хватит.
Анкудинов покраснел.
— Грабить, Семен, грабили. Только денег у меня взаправду нет. Товарищей у меня тридцать человек с гаком, а делили ворованное по-честному, по-равному, без обиды.
— Не дал бы я тебе денег, Герасим, да единомышленник ты мой, дорога у нас одна. Держи полсотни, покупай у Пуляева хороший коч. Бог даст, этим еще летом будем с тобой на реке Анадырь.
Жил. Шумел Нижнеколымск!
Все новые и новые купцы приходили на ярмарку. Приплыл с реки Оленек Федот Алексеев Попов, родом холмогорец. Был Федот приказчиком Алексея Усова, богатейшего гостя из Великого Устюга. Товаров у него было много, но торговать Попов не спешил. Встретились они с Дежневым в питейной избе ярмарки. Семен все еще хандрил и оттого бездельничал. Пить ему надоело, и теперь он одного за другим обыгрывал в шахматы. Ставки были по колымским деньгам малые — по два алтына за проигрыш. Перед Семеном лежала уже хорошая стопка монет, но играть ему было скучно и, когда вошел Федот Попов, Семен больше слушал, как перебрехиваются старички промышленные люди, задавая друг другу загадки, чем смотрел на доску.
Старичков было трое. Договор они поставили такой: кто не угадает, платит за угощение. Загадок старички знали много, загадывали хитро, а перебороть друг друга не могли.
Загадал самый старый из них.
— «Летел пан, на воду пал, воды не замутил, сам себя не погубил».
— Перо! — хором крикнули отгадчики.
Второй загадал такое.
— «Сидит титюшечка, ни зверь, ни птушечка».
— Так лягушка, поди!
— Она и есть, — подтвердил тот, кто загадывал первым.
Хотел третий свою загадку загадать, а Семен вмешался:
— Вы мою отгадайте загадочку. «Чего на свете нет жирнее»?
Один из старичков сердито покосился на казака и только из вежливости сказал:
— Земля!
Видать, для таких хитрюг дежневская загадка была проще пареной репы. Дежнева задело за живое невнимание, он стал придумывать загадку позаковыристей и прозевал на доске королеву.
— Вылазь, казак! — сказали за спиной. — Кончена игра.
Семен сердито поворотился и увидел, что за игрой его следит высокий, одетый в дорогое платье, с бородой, чесанной мелким гребнем, Федот Алексеев Попов. В Якутске Дежнев видел его, но знаком не был. Ругаться с Федотом Семен не захотел, посмотрел на доску, подумал и стал противника в свои ловушки завлекать. Играл весело, хотелось почему-то показаться перед купцом. Игра пошла тонкая, противник при своей силе боялся сделать неверный ход, потел и ошибался. Семен прижимал его помаленьку, а загадки краем уха тоже слушал.
Третий такое загадал:
— «В камне спал, по железу встал, по дереву пошел, как сокол полетел».
— Огонь, — сказали старички.
Опять Семен влез в их разговор:
— Отгадайте-ка! «Чего царь видит редко, бог никогда, а мы завсегда».
— Ну, это даже я знаю, — усмехнулся Попов.
— Себе ровню, — откликнулись старички.
— Молодцы! — похвалил их Попов. — А теперь мою загадку отгадайте: «Дрон Дроныч, Иван Иваныч скрозь воду проходит, на себе огонь проносит».
Призадумались старички. И так прикидывали и этак.
— Может, плот? — спросил Попова Дежнев.
— Ты, казак, в шахматы играй, проиграешь ведь.
— Никогда я в шахматы не проигрывал, — рассердился Семен, — гляди-ка сюда.
И давай свои фигуры шевелить, от его соперника только пух полетел.
— Силен! — Попов даже пальцами прищелкнул. — Если ты и служишь так же сметливо, я бы хотел тебя в товарищах иметь.
— Службу знаем.
— Давай знакомиться, казак. Меня зовут Федот Алексеев, из Поповых.
— Знаю, — сказал Семен. — В Якутске тебя видел. А меня зовут Дежнев Семен.
— Ну, как же! Слыхал! Кто ж о Дежневе не слыхал. Сахея ведь ты уговорил?
— Я.
— Ну вот! Значит, знакомы с тобой. Народ, — крикнул Попов зевакам, — угощаю!
К нему подошли вежливые старички.
— Над загадкой твоей долго мы думали, Федот Алексеев.
— Ну и придумали?
— А как же! «Дрон Дроныч, Иван Иваныч скрозь воду проходит, на себе огонь проносит» — будет это Уж.
— Верно. Идите и вы к столу.
— Да не хотим мы больше есть и пить. Мы загадками спорили, кому из нас за съеденное за выпитое платить, а больше не хотим — и сыты и пьяны.
— Ну, с богом, старички. Заплачу за ваше.
Покланялись купцу.
Любил Семен гостей. Любил потчевать, любил показать красавицу жену.
Засиделся Федот Попов допоздна у Семена. Уходить бы пора, но зашел разговор о главном.
— Не хочу, Семен Иванов, таиться перед тобой. Ты вот зовешь на реку Анадырь, обещаешь богатую прибыль, что соболями, что моржовым зубом. Я купец, а купец за хорошей прибылью на край света пойдет. Сам видишь, товаров у меня много, прибыль в Нижнеколымске — сказка, а я вот не торгую.
— Бережешь, значит, товары. Для Анадырь-реки бережешь? — Семен от радости двумя руками за бороду свою вцепился. — Верно делаешь! Здесь прибыль велика, а на Погыче, где один ты из купцов будешь, — за бусинку по соболю возьмешь.
— Семен Иванов, всех богатств не увезешь. Здесь, на Колыме, дело верное, а идти по морю-океану, среди льдов, невесть куда, невесть в какие народы — рисково. Набежит буря, грохнет коч о камни — и прибыли конец. Был богат — и гол как сокол. Не из-за прибыли я в дальние края стремлюсь. Товары могут погибнуть, а то, что своими глазами видано, своими руками щупано, товар неоценимый, без порчи. Коль суждено ему пропасть, так вместе с тобой.
— Федот Алексеев, милый человек, нашел я тебя! Друга себе нашел, в делах, в помыслах…
Семен сгреб Попова лапами, оттолкнул, засморкался. А Федот Алексеев про свое говорил:
— У меня мечта пошибче твоей, Семен Иванов. Обживемся на Анадырь-реке, возьму я там соболей, меха, кость и пойду дальше. Верю я: по тому морю можно до Китая дойти.
Семен по коленкам себя ударил.
— Опять Китай! Как умный человек, так про Китай думает.
— Встречал таких?
— Встречал. Был один, да нет его. Чего вас тянет туда?
— За Китаем, Семен Иванов, Индия — страна удивительная и великолепная. Говорили, будто в давние времена были там наши купцы, в Индии-то. Повезет — с товарами приду. Нет — и так хорошо. Проложи я эту дорогу — самые богатые купцы, что наши, что иноземные, в ножки мне из благодарности покланяются.
— Так что ж, Федот, думаю, пора челобитную подавать Втору Гаврилову, отпустил чтоб меня с тобой на Анадырь-реку.
— Подавай, Семен Иванов. Золотое время уходит. До холодов надо успеть.
— Поспеем!
Утром Дежнев встретил Анкудинова. Отвел его в сторонку.
— Герасим, победа! Федот Попов собирается на Анадырь. Мы с ним договорились — идем вместе.
Анкудинов порадовался за Дежнева, но не очень. Семен этого не заметил — так был он счастлив. Перед обедом к нему прибежал бочком торговый человек Пятко Неронов.
— Медку я тебе принес, Семен Иванов. Крыночка махонькая, да ведь мед-то на Колыме сам знаешь почем.
— Спасибо, Пятко. Только отчего ты вдруг вспомнил обо мне?
— А как же! У тебя ж Любим растет, дите малое. Ему медок полезен. И от простуды хорошо.
Семен улыбнулся.
— Прослышал, видно, что на Анадырь собираюсь?
— Да говорят.
— Вместе со мной хочешь?
— Далекий больно путь. Подумать надо. А нужен будет мед — сразу ко мне иди. У меня маленько есть.
Убежал.
После обеденного сна Семен Дежнев пошел к нижнеколымскому приказчику, ко Втору Гаврилову с челобитной.
— Опоздал, — сказал ему Втор.
— Как опоздал?
— Бьет челом приказчиком на Анадырь-реку Герасим Анкудинов.
— Гераська?
— Он самый.
Семен хватил себя кулаком по затылку.
— Пригрел змею! Денег давал на коч.
— Умный ты, Семен, а простоват. Больно-то не печалуйся, Федот Алексеев за тебя горой стоит.
— Сколько Гераська обещается явить соболей с новой реки?
— Сорок сороков.
— А я обещаюсь явить сорок семь сороков!
— Пиши челобитную.
Семен взялся за перо. Вдруг дверь распахнулась, и заявился Анкудинов.
Семен встал ему навстречу.
— За моей спиной дела обделываешь, Анкудинов? Не стыдно ли?
