Виктор Поротников - Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли
У дверного проема, завешанного плотным пологом, стояли два воина в кожаных панцирях, железных островерхих шлемах, с саблями у пояса.
Темник задавал вопросы Моисею, толмач переводил его слова на половецкий язык. Вопросы в основном были те же самые: о рязанских князьях, о численности их дружин, о суздальском князе Георгии и его брате Ярославе… Еще темник поинтересовался у Моисея о его родителях, знатные ли они люди и где живут?
Моисей рассказал о своих родителях все без утайки.
– Ты сможешь спасти своих родственников от рабства, если будешь преданно служить великому и непобедимому Саин-хану, – сказал темник Дегай Моисею.
– Я готов служить, – без колебаний промолвил Моисей.
Темник Дегай о чем-то оживленно заговорил с Боурюком, сделав знак стражникам, что пленника можно увести.
Моисею завязали глаза и повели куда-то, взяв за руки с двух сторон. Его долго вели по стану и наконец втолкнули куда-то без всяких объяснений.
– Никак свой? Русич? – прозвучал рядом чей-то удивленный голос.
Моисей сорвал с глаз повязку и увидел в полумраке небольшой юрты человека в славянской одежде, с русой бородой и такими же волосами.
Незнакомец радостно схватил Моисея за плечи:
– Кто ты, младень? Откуда?
– Из Рязани, – немного растерянно ответил Моисей. – Гридень я из дружины рязанского князя.
– Как зовут тебя, друже?
Моисей назвал незнакомцу свое имя.
– А меня Яковом величают, – представился незнакомец. – Я – купец из Костромы. Еще в сентябре угодил в полон к этим нехристям, возвращаясь из Дербента степным путем. А тебя где пленили, младень?
– Я из Рязани ехал в городище Нузу… В степи за Окой наткнулся на этих… – Моисей запнулся и вопрошающе посмотрел на Якова: – Что это за народ? И откель он взялся?
– Народ сей зовется мунгалами, хотя иные из них называют себя татарами, – ответил Яков. – А откель нагрянули сюда эти мунгалы, о том не ведаю. Давай присядем, друже. Чего мы стоим друг перед другом? – бодро добавил Яков.
Они уселись на овчинные шкуры в самом центре юрты, у них над головой было круглое дымовое отверстие, через которое внутрь степного жилища проливался дневной свет.
– Не те ли это мунгалы, что в прошлую зиму разорили дотла Волжскую Булгарию? – поинтересовался Моисей.
– Те самые, – мрачно проговорил Яков. – С той поры мунгалы еще половецких ханов примучили, да мордву, да алан, да черемисов… Теперь вот нехристи косоглазые на Русь напасть изготовились.
– А про Саин-хана ты знаешь? – опять спросил Моисей. – Кто это такой?
– Саин-хан по-татарски значит «светлый хан», – ответил Яков. – Так мунгалы величают Бату-хана, который верховодит ихними ордами. Сказывают, Бату-хан доводится внуком другому хану, коего татары величают не иначе как Потрясатель Вселенной или Чингис-хан, то есть «Великий хан». Чингис-хан будто бы собирался завоевать весь белый свет и многие земли прошел со своей дикой конницей, но помер от болезни в одном из походов. Теперь дело Чингис-хана продолжает Бату-хан, отпрыск его старшего сына. Уже вся Азия завоевана мунгалами, поэтому они повернули коней к западным странам. Вот такие дела, младень.
Купец тяжело вздохнул.
У Моисея душа ушла в пятки: так вот куда он попал! Моисей уже слышал про страшных мунгалов от бояр и дружинников рязанского князя, но он полагал, что сей жестокий враг далече от рубежей русских.
– Откуда знаешь, что мунгалы войной на Русь собираются? – обратился Моисей к Якову.
– Нешто я не разумею! – проворчал купец. – Зачем нехристям косоглазым понадобилось выспрашивать у меня про пути-дороги, ведущие ко Владимиру и Суздалю? Зачем им знать, сколько снегу у нас выпадает зимой и каковы наши реки в весеннее половодье? И глупец поймет, что мунгалы воевать с Русью намереваются. А князья русские небось и не ведают об этом!
Яков помолчал, затем продолжил:
– Я наплел, конечно, ханским советникам, будто у князей ростово-суздальских рати несметные, что князь Георгий до брани охоч, а брат его Ярослав и вовсе с мечом не расстается. Но мунгалов на испуг не возьмешь. Полководцы ихние птицы стреляные, и войска у них тьма-тьмущая! И войско-то сплошь конное. Видел я это войско на походе – силища несметная! Считать – не пересчитать!
– Откель же их столько набралось? – со страхом прошептал Моисей. – Неужто мунгалы без потерь всю Азию покорили? Неужто они гарнизонов в покоренных землях не оставили?
– Не оставляют татары гарнизонов там, где войной проходят. – Яков придвинулся к Моисею и понизил голос: – Там, где татары проходят, в живых никого не остается: ни старого, ни малого. Лишь пепел и развалины. В полон татары берут только умелых ремесленников и девиц красивых. Весь прочий люд вырезают до последнего человека. В становищах татарских пленников полным-полно, они скот пасут и помогают по хозяйству женам мунгалов. У сего народа жены и дети вместе с войском двигаются. Вот почему у татар так много повозок.
Тебя и меня пленили воины темника Дегая, который является нойоном хана Бури. Говоря по-нашему, Дегай – это боярин, а Бури – князь. А Бату-хан – это великий князь. Ведь он стоит над всеми татарскими ханами и нойонами. Уразумел?
Моисей кивнул и тут же спросил:
– Темник это кто?
– Военачальник над десятью тысячами воинов, – пояснил Яков. – Такой отряд по-татарски называется тумен. Однако в туменах у татар немало воинов из других племен, покоренных ими. Кого там токмо нет! Я о таких племенах и не слыхивал! Они хоть и узкоглазые тоже, но разговаривают не по-татарски и половецкого языка не разумеют.
Беседу Якова и Моисея прервал татарский воин, который принес им еду.
– Это что? – спросил Моисей, глядя на белые комочки, насыпанные горкой в деревянном корытце.
– Сушеный творог, – сказал Яков, видимо уже привыкший к такой пище в плену, так как он сразу же принялся набивать себе рот.
Проголодавшемуся Моисею кушанье мунгалов показалось очень вкусным, хотя и пресным. Насытившись, Моисей прилег отдохнуть и не заметил, как заснул.
* * *Моисей проспал беспробудно остаток дня и всю ночь. Он, наверно, спал бы и дальше, если бы его не разбудил рыжеволосый толмач, поведавший ему, что на него желает посмотреть великий чингизид Бури.
– Ступай с Богом, младень, – напутствовал Яков Моисея. – Главное, не теряй головы. Да раболепствуй побольше, нехристи это любят!
Моисей выбрался из темной юрты и невольно зажмурился от яркого солнца и ослепительно-белого снега.
Сопровождаемый толмачом и тремя татарскими воинами, Моисей прошел через весь стан к огромной белой юрте, возле которой стояло на привязи два десятка оседланных разномастных лошадей. У входа в юрту стояло несколько мунгалов в железных панцирях и шлемах, с саблями и короткими копьями.
Рыжий толмач что-то долго объяснял начальнику стражи, широкоплечему татарину в блестящих доспехах, со шрамом через все лицо. Из-за шрама казалось, что узкие глаза начальника стражи расположены не на одном уровне и глядят как будто в разные стороны.
Слушая, что говорит ему толмач, татарин со шрамом свирепо зыркал на Моисея, хмуря густые черные брови. Наконец он повелел одному из своих воинов оповестить хана, что к нему привели пленника.
С замирающим сердцем Моисей прошел мимо татарской стражи и, нагнув голову в низком дверном проеме, следом за толмачом очутился в ханской юрте.
Внутреннее убранство ханской юрты ничем не отличалось от убранства юрты темника Дегая. Войлочное жилище хана было лишь гораздо просторнее, и кровля его была намного выше.
Моисей увидел на возвышении за очагом троих знатных мунгалов в цветастых шелковых халатах. Мунгалы сидели по-половецки, поджав ноги калачиком. Все трое были молоды, безусы и безбороды, их черные блестящие волосы были уложены в замысловатые прически с воткнутыми в них тонкими палочками из белого дерева. У одного, самого молодого, его длинные волосы были просто стянуты на макушке и пышным хвостом ниспадали ему на спину.
В руках знатные мунгалы держали круглые чаши без ножек, лениво потягивая из них какой-то напиток. Их неторопливая беседа сразу же прервалась, когда перед ними предстал Моисей.
Моисей низко поклонился знатным мунгалам. Он решил, что это сыновья хана Бури, а его самого в юрте нет.
Каково же было удивление Моисея, когда толмач сказал ему, что перед ним на белой кошме восседают: хан Бури, правнук Потрясателя Вселенной, хан Урянх-Кадан, внук Потрясателя Вселенной, и хан Кюлькан, самый младший из сыновей Потрясателя Вселенной. Им оказался юноша, волосы которого были стянуты бечевкой на макушке.
Хан Бури восседал посередке и выглядел важным и невозмутимым. Его широкое скуластое лицо с густыми, почти сросшимися на переносье бровями и круглыми щеками можно было бы назвать добродушным, если бы не его пристальный изучающий взгляд. Справа от Бури сидел Урянх-Кадан. Он был статен и крепок, на вид моложе Бури. У него было узкое лицо с сильно выступающей нижней челюстью.
